Я была вынуждена признать, что определенная логика в этом есть, однако Шону Райану еще не удалось убедить меня.
– Ну не знаю, – колебалась я. – У нас тут и без того перебор ненастоящих итальянцев. Может, нам стоит расширить горизонты и назвать ее хотя бы Круассаном?[24] Я могла бы купить ей маленький розовый беретик.
– Канноли, – не отступал Шон Райан. – Ни на что другое я не согласен. И хватит спорить.
– Парень, немного же тебе понадобилось времени, чтобы начать изображать из себя босса, – заметила я, хлопая по стулу перед собой. – Следующий.
– Да я вообще-то пошутил насчет себя, – неуверенно проговорил Шон Райан.
– Слишком поздно, – отрезала я.
Он сел. Я взяла бритву. Шон широко открыл глаза.
– Вы меня пугаете, – прошептал Шон Райан.
– Вы почти ничего не почувствуете, – сказала я, замечая, как он съежился, и принялась работать бритвой. – Я сниму совсем немного длины, но выглядеть вы будете куда лучше, да и вашей голове будет легче, если я чуть укорочу волосы.
Шон Райан заглянул в глаза моего отражения в зеркале.
– Это первое, о чем вы подумали, увидев меня? – поинтересовался он. – То есть, мне хотелось бы знать, возникло ли у вас желание сделать мою голову полегче в первый же раз, когда мы встретились?
– Ш-ш-ш… – остановила я его. Я продолжала работать бритвой, придавая его прическе наилучшую, с моей точки зрения, форму. Хорошая прическа – это произведение искусства, и, как и все художники, хорошие стилисты знают, где надо шевелиться побыстрее, а где – замедлить скорость движения. Вы словно пытаетесь найти сердцевинку вашего клиента и приоткрыть ее с лучшей стороны, поднять на новый уровень. Я хочу сказать, что искусство – это искусство, и у меня было такое ощущение, что, если бы ко мне в салон забрел сам Пикассо, нам надо было бы многое сказать друг другу. Если только, конечно, он не оказался бы надутым индюком. Если так, то я просто бы сжала губы и молча постригла его.
Положив бритву, я встряхнула контейнер с пеной для укладки волос.
– Вот так, – сказала я. – Теперь выжмите в ладонь столько пены, сколько в нее влезет, и вотрите ее в волосы, начиная от самых корней, а затем распределите ее по всей длине.
Шон Райан приподнял брови.
– Видите ли, вообще-то я не неандерталец. И прежде уже использовал какую-то липкую массу для укладки, – заявил он.
– Прошу прощения. – Я вручила ему контейнер. – Вот, можете забрать себе оставшуюся пену.
– Спасибо.
– Теперь закройте глаза, а я скоро вернусь.
– Ко мне, Канноли! – позвала я, практикуясь с новым именем. Собака побежала за мной в соседнюю комнату, где работала машинка для эпиляции воском, там я окунула палочку от мороженого в горячий воск и бросилась назад к Шону Райану, торопясь, пока воск не застыл.
– Bay! – воскликнул он. – Как приятно! Вот с лицом я никогда ничего не делал.
Я приложила к воску полоску ткани и подождала, пока воск чуть остынет, а потом одной рукой слегка натянула кожу Шона.
– По ощущениям это то же самое, что снимать лейкопластырь, – сказала я. И дернула ткань.
Шон Райан взвыл.
– Что, черт возьми, это было? – завопил он. – Спасибо еще что предупредили.
Я улыбнулась.
– Но вы же сами сказали, что вы не неандерталец, – напомнила я. – Так что щетина вам не к лицу.
Наклонившись вперед, Шон Райан стал разглядывать свое отражение в зеркале.
– Не могу поверить, что это происходит со мной, – вздохнул он. – Да и не было у меня никакой щетины.
– Пусть так, – покорно согласилась я. – Но она уже начинала пробиваться. Зато теперь видите, насколько лучше вы стали выглядеть? У вас даже глаза открылись.
– Господи, а кожа-то краснеет! Думаю, вы теперь счастливы.
– Что за бред!
Все было просто замечательно. Наклонившись к Шону Райану, я осторожно стала снимать с его лица остатки воска при помощи геля, который не только растворяет воск, но и успокаивает кожу. Я принялась массировать ему лицо, и неожиданно он снова открыл глаза. Мы посмотрели друг на друга. Одна его рука каким-то образом оказалась на моей талии.
Мы посмотрели друг на друга еще раз. Я знала, что отныне, нюхая пену для укладки волос от Пола Митчелла, я всегда буду вспоминать Шона Райана. Одна моя рука скользнула к его плечу.
– Привет, – сказала я.
– Привет, – ответил Шон Райан и положил вторую руку мне на талию.
Вдруг дверь салона распахнулась. На Канноли это произвело странное впечатление – она словно обезумела.
Глава 18
– Я увидел в окнах свет и решил, что ты можешь быть здесь, – проговорил Крейг вместо приветствия. – Во время вчерашнего собрания в «Салоне де Лючио», принадлежащем твоему отцу, ты сказала Софии, что тебе надо со мной поговорить, – на одном дыхании выпалил он.
Глаза Шона Райана удивленно раскрылись.
– Ваш отец владеет «Салоном де Лючио»? – спросил он.
Поскольку время для повествования о состоянии дел моего отца было не самым подходящим, я просто кивнула.
– Ну и ну! – воскликнул Шон Райан.
Высоко подскочив, Канноли принялась бегать кругами вокруг Крейга, так и норовя укусить его за лодыжку. Сейчас это уже была не собака, а восемь фунтов чистой ярости!
– О-о-о! – взвыл Крейг. – Ты не могла бы позвать его? Да и что это у тебя такое? Черная губка для чистки сковородок?
Думаю, многое можно сказать о моем бывшем муже, если он даже не счел нужным заметить, что я стою, склонившись над другим мужчиной, а наши руки и ноги образуют фигуру, напоминающую крендель. Впрочем, вниманием к другим людям Крейг никогда не отличался.
Отпустив меня, Шон Райан отъехал назад на своем кресле. Затем он снял фирменную накидку «Салона де Паоло», а я наклонилась и взяла Канноли на руки. Собака стала рваться из моих рук, яростно рыча на Крейга и обнажая при этом свои мелкие острые зубы.
Крейг рассеянно посмотрел мне за спину.
– Ох, прошу прощения. Я и не заметил, что у тебя клиент.
Не знаю, почему я медлила. Видимо, я обдумывала, что бы такое ему сказать. Следует ли мне представить Шона Райана как нового партнера по бизнесу? Или сказать, что он – мой приятель, с которым мы торгуем наборами? Или что он – мой сопарикмахер для собак? А может, сообщить, что Шон Райан – человек, который пойдет со мной на свадьбу моего племянника, чтобы мне было легче перенести то, что Крейг явится туда с моей сводной сестрой? Или что это парень, с которым я как раз собиралась поцеловаться, когда Крейг так грубо прервал нас?
Сунув руку в карман, Шон Райан вынул несколько купюр и бросил их на стойку.
– Спасибо за стрижку, – сказал он, проходя мимо меня.
И, миновав коринфские колонны, вышел из салона, даже не оглянувшись.
– Значит, ты не пригласишь меня наверх? – спросил Крейг. Он был в джинсах и футболке и выглядел так, что ему явно не помешало бы как следует отоспаться.
– Нет, – ответила я.
Не выпуская Канноли, я подошла к креслу, с которого только что встал Шон Райан, и села в него, с наслаждением вдыхая аромат пены для укладки экстрасильной фиксации от Пола Митчелла. Мне было приятно, что Шон Райан не забыл прихватить с собой остатки пены.
Пожав плечами, Крейг уселся на ближайший стул.
– Итак, – начала я, слегка поворачивая кресло в его сторону, – что ты скажешь об этой бостонской рок-группе «Ред соке»?
– Послушай! – Крейг начинал злиться. – Давай не будем в игрушки играть, ладно? Что там такое с Лиззи?
Мне так и хотелось сказать: «Да, что там такое с Лиззи?» – просто для того, чтобы морально раздавить его, но я сдержала свой порыв.
– Она просила меня поговорить с тобой, – ответила я.
Крейг пожирал меня глазами. Я ждада.
– О чем? – наконец вынужден был спросить он.
– Никогда не разговаривай со мной таким тоном, – отчеканила я.
– А ты не заставляй меня говорить с тобой таким тоном, – огрызнулся он.