– Боже мой… – наконец-то успокаиваясь, пробормотала я.

Обняв меня за плечи, Крейг поцеловал меня в лоб.

– Я по тебе скучаю, – сказал он.

– Ничуть в этом не сомневаюсь, – кивнула я. – Я такая, что по мне можно соскучиться. Думаю, таких людей не так уж много.

– Да, ты такая, – согласился Крейг.

– Не смотри туда, – сказала я, указывая глазами в нужном направлении, – там София.

Я попыталась вспомнить, доводилось ли мне когда-либо жить одной в номере отеля. Точнее, без человеческой компании, потому что собачья компания в виде Канноли у меня была. В холле мне едва удалось увести ее от Инди, причем при этом я пообещала, что завтра оставлю ее на его попечение, когда отправлюсь сначала на университетскую выставку-ярмарку, а затем – на свадьбу Эндрю. Может быть, я даже надену на нее свадебное платьице, чтобы она могла покрасоваться перед Инди.

Когда мы встретили Софию, она едва завидев нас, тут же круто повернулась и направилась в противоположную сторону. Очень быстро. Крейг бросился вслед за нею.

К счастью, до завтрашнего дня мне их видеть не придется. Повторное торжество Эндрю с Эми решили устроить весьма скромное и пригласили на него лишь родителей да тех, кто непосредственно должен участвовать в церемонии. Правда, они, похоже, не подумали о размерах моей семьи. Полагаю, родители Эми окажутся под большим впечатлением.

Итак, впереди у меня целая свободная ночь. Отличная возможность побыть одной – видимо, мне следует этим наслаждаться. Впрочем, я уже почти обучилась жить в одиночестве, хотя, признаюсь, вначале мне было очень трудно. Когда я росла, у меня никогда не было собственной спальни. Во время учебы в колледже и после него я всегда жила в комнате с однокурсницами. Потом – с парнем. Когда мы с ним расстались, я вернулась домой, но там мне тоже приходилось делить с кем-то комнату, а потом я вышла замуж за Крейга.

И вот я одна в номере отеля, и мне даже не с кем поболтать. Я могу включить телевизор на любую программу. Могу сбросить одеяло, а могу накрыться им. Могу весь вечер читать хорошую книгу. А при желании могу прямо сейчас завалиться спать.

Позвонив в службу сервиса, я заказала жареную панини[35] и стакан сладкого чая – просто чтобы узнать, что же это такое. Пока я жадно поедала панини, Канноли, с чисто дамской элегантностью, съела банку собачьих консервов. Сладкий чай меня неприятно поразил.

– Как они могут пить эту гадость? – обратилась я к Канноли и вылила напиток в раковину. Потом в кофеварке я заварила себе обычный чай – без сахара.

Я осмотрела свой завтрашний наряд. Мое платье изрядно помялось в чемодане, но я повесила его – вместе с платьем Канноли – в ванной, включила горячий душ и закрыла дверь.

Спустя десять минут на платьях не осталось ни складочки. Времени впереди было еще полно. Канноли задремала, а я стала щелкать пультом. Потом зашла в ванную и накрасила губы «горячими ночами» от «Ланком».

Затем мы с Канноли спустились в холл. Инди не было видно, поэтому мы вдвоем прошлись по Пичтри-стрит туда и обратно – две одинокие женщины прогулялись по незнакомому городу, потому что у них выдалось немного свободного времени. Свободного от мужчин.

Поскольку я не успела взглянуть в зеркало перед выходом, то мне пришлось прибегнуть к моему излюбленному трюку, помогающему стереть излишек помады, чтобы она не налипла на зубы. Надо просто сунуть в рот указательный палец, а затем вынуть его, слегка сжимая губами. Вид у вас при этом может быть идиотским, зато излишек помады останется на пальце. Просто и гениально! Вот бы придумать какой-то похожий трюк, с помощью которого я смогла бы привести в порядок все мои остальные дела.

Свернув направо, мы вышли на другую Пичтри.

– Не знаю, как ты, Тельма, – проговорила я, – но мне скучно до слез.

Мы вернулись в нашу комнату. Напившись из своей дорожной мисочки, Канноли снова задремала. Может, мне тоже стоит научиться дремать в любую минуту? Зазвонил мой мобильник, и я через всю комнату бросилась к нему.

– Алло! – сказала я в микрофон, даже не удосужившись посмотреть на экранчик дисплея, чтобы узнать, кто звонит.

– Это я, – услышала я голос Марио.

– Привет! Ну и как репетиция?

– Ты не поверишь! Набрось что-нибудь и спускайся выпить со мной и Тоддом, – предложил Марио. – Мы тут внизу, в баре.

Канноли проснулась и внимательно смотрела на меня, ее ушки напряженно поднялись вверх.

– А нет ли там симпатичного терьера Джека Расселла? – спросила я.

– Белла, – медленно произнес Марио, – тебе не кажется, что ты слишком увлеклась собаками, а?

– Не беспокойся. Собака не для меня – я спрашивала для приятеля. Сейчас спущусь.

Марио с Тоддом сидели в баре на высоких барных стульях синего цвета.

– А вы, ребята, отлично смотритесь в синем интерьере, – заметила я.

– Спасибо, – хором ответили они.

Тодд подвинулся, и я уселась на стул между ними. Оба наклонились, чтобы меня поцеловать. Тут в бар кокетливой походочкой вошла Канноли, Инди трусил за ней по пятам.

– Белла, надеюсь, это не твоя собака?! – вскричал Марио. – Ты ведь сказала, что не повезешь ее с собой!

Бармен положил передо мною на стойку салфетку.

– Шардоне, пожалуйста, – попросила я.

Налив три бокала вина, бармен расставил их перед нами.

– Инди угощает, – сказал он.

– Спасибо, – поблагодарили мы.

– А кто это – Инди? – поинтересовался Тодд. Бармен указал рукой на собаку.

– Вот этот паренек, который вошел сюда со своей дамой, – пояснил он. – Инди держит этот отель.

Я повернулась к Марио.

– Так что возьми свои слова обратно, – сказала я.

Марио дотронулся своим бокалом до моего.

– Хорошо, я беру свои слова обратно. У Канноли отличные связи среди собак. Но на свадьбу она все равно не пойдет, поэтому мы даже обсуждать это не будем, – твердо сказал он.

Я отпила глоток вина.

– У нее тут и другие дела есть, – заметила я.

– Кстати, о парнях, – вспомнил Марио. – Где твой обещанный парень?

У меня в душе все еще теплилась надежда, что я смогу растопить сердце Шона Райана на университетской выставке и уговорю его пойти со мной на свадьбу.

– Привязан к моей кровати, – сказала я. – Не люблю выпускать его по вечерам.

– Да ладно, считай, что я ничего не спрашивал, – проговорил Марио. Наклонившись ко мне, он понизил голос. – Представляешь? Мы с Тоддом видели, как мама с отцом выходили из одного номера.

– Ну и что? – пожала я плечами. – Это еще ничего не значит.

Марио повернулся к Тодду.

– Вот видишь. Я тоже говорю, что это ничего не значит.

– Еще как значит! – горячо возразил Тодд. Мы с Марио переглянулись.

– Круто! – высказались мы в унисон. Тодд улыбнулся.

– Сколько каждому из вас лет? – спросил он.

Я посмотрела на Канноли – как и Инди, она свернулась калачиком под моим стулом.

– Когда дело касается наших родителей, то мне кажется, что нам обоим всегда не больше семи-восьми лет, – ответила я. И снова отпила немного вина. – Они могли бы хоть предупредить нас как-то.

– Ты же знаешь маму, – сказал Марио. Ее любимое выражение: «Именно поэтому такие вещи называют личной жизнью».

– Господи, именно это она и сказала мне в аэропорту! – Я тряхнула головой. – Просто мне почему-то очень грустно. Только представь себе, что они опять сойдутся, и нам придется снова пройти через все это – ни за что, просто так. Опять будем мотаться из дома в дом, не зная, где находится твой любимый свитер или учебник.

– Да уж, моя комнатка в мамином доме больше походила на обувную коробку, – кивнул Марио.

– У тебя хоть комната собственная была, – заметила я, – а нам с Анджелой приходилось спать на этой старой узкой развалюхе, куда мы втискивались, как сельди в бочку.

– С другой стороны, – возразил Тодц, – мы должны быть за них счастливы, если они снова сойдутся.

Мы с Марио закатили глаза.