– Не намного хуже, чем «Биологические часы», – высказалась Фредрик, упомянув о моем прежнем реалити-шоу, и это замечание, конечно же, скрасило мне день.

Я уступила Фредрик гостевую спальню, а сама вытянулась на модернистском диване в так называемой гостиной. Никто из нас не хотел ночевать в хозяйской спальне. Мы не знали, когда в последний раз там меняли белье, и сошлись на том, что в любом случае право на сон на подушке мертвого теперь человека должно быть оставлено за его вдовой.

Я ворочалась на угловом диване, размышляя, а не переехать ли мне в небольшой городок или в развивающуюся страну и не стать ли миссионеркой – это куда лучше, чем расписывать стены или ходить на платные свидания. Спала я плохо и все время прислушивалась, не раздастся ли стук в дверь, – это свидетельствовало бы о возвращении Джо.

Но стук так и не раздался.

Бип. Меня разбудил в семь утра дядя Тео. Он хотел знать, когда я объявлюсь у него. Бип.

Такие сигналы издавал мой телефон, и в моем дезориентированном состоянии они казались мне загадочными.

– А я должна была объявиться? – спросила я. Бип. Сегодня я собиралась, расписывать стену. Это занятие, думала я, прояснит мой ум и позволит сообразить, как быть с Джо дальше.

– Ну да. Сегодня, сама знаешь, Новый год. – Бип. – Если ты приедешь к восьми, то мы как раз уложимся в расписание.

– Какое расписание? – удивилась я, но ответа не получила. Последовало очередное «бип». Батарейка у телефона села.

Зарядник к нему был в машине, и потому я отправилась на поиски телефона Джо, который, когда я к нему приблизилась, как раз зазвонил.

– Алло? – Я молилась, чтобы это оказалась Джо.

– Счастливого Нового года, сладенькая, – услышала я чей-то сердечный голос.

– И вам того же, но я не Джо. Я ее подруга Уолли.

– Привет, Уолли! Это ее брат Джейми.

– О, привет, Джейми! Ты тот ее брат; который живет в Айове?

– В Небраске. А подумала ты о Скиппи.

– Понятно. Я не знаю точно, где Джо, Джейми, но я обязательно скажу ей, что ты звонил.

– Спасибо. А… как у нее дела?

– О… знаешь… – Сердце у меня заколотилось. Что ему известно? Что ее бывший бойфренд мёртв? И человек, которого считали ее мужем, тоже? Что она разорена? И подозревается в убийстве? Что ее считают алкоголичкой? И что у нее при себе пистолет? – Она… держится. Джо очень… сильная.

– Да. Наша мама отправилась в путешествие – Джо, наверное, рассказывала тебе об этом.

– Я знаю, она в Хорватии.

– Мы еще не говорили ей об Эллиоте, – продолжил Джейми, – Это ее первый отдых за четырнадцать лет. Мы не хотим, чтобы она прервала его и прямо из Загреба прилетела в Лос-Анджелес. Джо настаивает на этом.

– Я тоже считаю, что так будет лучше. – Я почувствовала большое облегчение: они знают об Эллиоте.

– А как ты считаешь, мне нужно прилетать или нет? Джо просила, чтобы мы этого не делали, но, наверное, неправильно оставлять ее сейчас одну. Я хотел было сразу сесть на самолет, но в этот уик-энд дети участвуют в соревнованиях по борьбе, их команда вышла в финал, и потому время сейчас неподходящее.

– Если Джо просила тебя не приезжать…

– И нашу сестру Эм-Джи занесло снегом в Питсбурге, местный аэропорт закрыт. А Сьюзи не может летать, она на девятом месяце беременности. Семья Патрика путешествует с мамой…

– Джейми, – прервала я его, надеясь, что поступаю правильно. – Джо старается справиться с этим, загружая себя делам и на следующей неделе, когда все немного успокоится, она ощутит постигший ее удар гораздо сильнее, я так считаю.

– О, на следующей неделе мы все будем у вас, за исключением Сьюзи. Син, я, Скиппи, а позже – мама и Патрик… Адские дела – парень умирает, занимаясь виндсерфингом. Я никогда не любил океан.

– Да, я тоже далека от серфинга. – И это еще мягко сказано. Я не умею даже плавать.

Джейми помолчал.

– Я слышал, они не очень ладили, но все равно считаю Эллиота порядочным. Не то что мужланы, за которых выскочили некоторые из моих сестер. В любом случае попроси ее позвонить. Она нуждается в нас, а мы в ней. На следующей неделе мы приедем.

– Обязательно передам, – заверила я. Если когда-нибудь найду свою подругу.

Я попыталась дозвониться дяде Тео, но услышала лишь короткие гудки. У него не было второй линии. Слишком новомодно. Я подняла с постели Фредрик и сообщила, что уезжаю и Глендейл, где меня по какой-то причине ждут. Она сказала, что ей надо домой, дабы приготовиться к поездке во Фресно. Мы оставили Джо записку, и я забрала ее сотовый. Вдруг моя подруга не вернется домой к ночи? Тогда я скорее остановлюсь в мотеле «Бэйтс», чем останусь в Соломон-хаусе одна, когда стемнеет.

Всю дорогу в Глендейл я пыталась успокоить нервы и напоминала себе, что Джо – самый находчивый человек из всех, кого я знаю. Но у нее не осталось ничего, кроме собственных мозгов, воображения, пистолета и способности быстро бегать. Если бы я дала ее брату возможность понять, как сильно я о ней беспокоюсь, он был бы уже в аэропорту.

Я переступила порог квартиры дяди Тео, и мне ударил в нос запах баранины.

Квартира дяди казалась еще более переполненной, чем неделю назад. Словно свита Аполлона, как я называла этих людей, значительно увеличилась. Они развесили по стенам плакаты, постелили коврики и повесили занавески, чтобы разделить комнату на части, хотя пространства для этого явно не хватало. Четверо из них смотрели по кабельному телевидению, как некая женщина продает бриллианты. Запах специй проникал всюду, как лос-анджелесский туман. Аполлон поздоровался со мной и представил Олимпии, своей матери, которая была у них за главную, – я видела ее прежде, но нас не знакомили. Она крепко пожала мне обе руки и предложила какую-то еду. Олимпия говорила очень взволнованно, как по-гречески, так и по-английски, и с таким сильным акцентом, что я ничего не понимала. И потому то и дело кивала.

Дядя Тео играл в настольную игру под названием «Прости, Мадагаскар!» с парочкой юных гостей, но при виде меня вскочил:

– Ты готова ехать?

– Куда?

– В «Рио-Пескадо». Сегодня день переезда.

– Не думаю, – возразила я. – В первый день нового года обычно ничего не происходит.

– Но они сказали, что первого января кровать Пи-Би передадут другому пациенту. Они уже произвели расчет и приготовили все бумаги, и потому брат должен переехать сегодня. Они намекнули на то, что собирались выпроводить его еще вчера, но твой брат хотел созвониться на Новый год с друзьями. И это вполне понятно.

– Хочешь сказать, что сегодня день переезда в самом буквальном смысле? Что мы перевозим коробки – и Пи-Би – сегодня?

– Прости! – запричитали мальчишки, с которыми играл дядя Тео, и громко рассмеялись. Я подумала, что это они мне, но, как оказалось, их смех имел отношение к игре.

– Именно! – Дядя Тео и сам выглядел как ребенок, которому предстояла прогулка по зоопарку. – Новый дом в честь Нового года. Или почти так. Я разговаривал с людьми из Санта-Барбары и выяснил, что «Хейвен-Лейн» будет закрыт до понедельника. И потому мы поедем в «Рио-Пескадо», упакуем вещи и привезем Пи-Би на несколько дней сюда. Подожди минутку, я найду перчатки и шляпу и буду совершенно готов к поездке. Теперь я не так легко отыскиваю нужные вещи.

Я удержалась и не стала говорить ему, что за это надо сказать спасибо друзьям-нелегалам, оккупировавшим его квартиру. Разве я имею право обвинять человека, приютившего тех, кому некуда идти? Я несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, а затем вместе с Аполлоном пошла на улицу, чтобы вынуть вещи из багажника. Оставив «Илиаду» и сумочку на переднем сиденье, я добавила свои пожитки к тем вещам, которыми до отказа была забита квартира дяди. Аполлон ехал с нами; Пи-Би специально попросил об этом, и не важно, что в машине практически не будет места, – я была намерена выполнить пожелание Пи-Би в этот самый главный день в году.