– Но, Джо, – сказала я, – если Эллиот и эта женщина о чем-то спорили, то почему ты решила, что у них романтические отношения?

– Это типично для Эллиота. Он любит маскировать секс.

– Ну, тебе лучше знать, – пробормотала Фредрик, отступая на кухню. – Девятый канал! – крикнула она оттуда. – Скоро начнется!

– И Фредрик увела меня оттуда, потому что начала собираться толпа. – Джо потянулась за шампанским. – Гиена, – добавила она, имея в виду не Фредрик, а Энджел Рамирес, ведущую «Специального репортажа по девятому каналу».

Поднеся микрофон к розовым губам, Энджел сообщила, что основная часть имущества Дэвида отошла к его бывшей любовнице Джо Рафферти и его брату Чарлзу, намекая, что полиции незачем искать других подозреваемых. Энджел также напомнила о ходивших прежде слухах, будто кто-то помог Дэвиду покончить жизнь самоубийством, но тут же опровергла их. На экране маленького телевизора появилась Джен Ким – ее перехватили перед зданием в Сенчури-Сити в то утро.

– Дэвид жил в ожидании февральских серий, – заявила Джен, выстреливая слова. – У нас сейчас на подходе очень захватывающие сюжеты – он написал их, еще когда у него были силы работать. Не хочу сказать; что он не мог организовать свою смерть, но скорее всего он сделал бы это только в марте, не раньше.

Затем появилась Триша, с диадемой на голове и в вечернем платье без бретелек; интервью у нее взяли заранее, на съемочной площадке.

– В качестве подарка на Рождество я прислала Дэвиду своего иглотерапевта, – сказала она, – и он привел Дэвида в очень хорошее расположение духа. Так что о самоубийстве не может быть и речи. Он великолепен. Китаец. Я имею в виду иглотерапевта.

Потом пришла очередь какой-то монахини.

– Сразу после Дня благодарения, – поведала она, – Дэвид почувствовал потребность вернуться к вере, а она не приемлет самоубийств. Я стала приходить к нему в дом, делать то, что входит в программу помощи прихожанам. Дэвид был твердо намерен помириться со всеми, прежде чем предстать перед Создателем.

– Ты преувеличиваешь, сестра, – сказала Джо телевизору.

– Итак. – На экране снова появилась Энджел. – Наверное, мы можем оставить в покое версию о том, что Дэвид Зетракис приложил руку к собственной смерти. Сообщалось, будто орудием убийства стал пистолет из мыльной оперы «Под конец дня». Департамент полиции Лос-Анджелеса еще не дал подтверждения этому, но как только оно будет получено, мы тут же сообщим вам.

Мы уставились на экран, на котором появилась реклама автомобиля.

– О Боже, – пробормотала Джо. – Скажите мне, что я ничего этого не слышала.

Фредрик протянула ей поп-корн.

– А в чем проблема? Ты же не участвуешь в съемках!

– Но часто там бывала. На съемочной площадке. В течение всего месяца. Дэвид выписал мне постоянный пропуск, и у меня было место для парковки. Он пытался работать над сериалом со своего смертного ложа, и потому я ездила туда-сюда. Я выполняла все его желания. Мы делали все вместе.

– Однако ты не, стала рассказывать Дэвиду об изменениях в сценарии, которые внесла Джен? – спросила я. – О том, что она спасла людей от неминуемой смерти?

– Нет. Но до него это каким-то образом дошло – по крайней мере о Трише. О том, что с ней заключили новый контракт. Вот почему он так ругался в сочельник. Его бесило наше желание скрыть от него положение дел. А я предложила ему оставить все как есть, позволить Джен идти своим путем, дать ей возможность вздохнуть свободно. Дэвид хотел контролировать каждую мелочь! Это вступало в противоречие с его вновь обретенной духовностью, с желанием прощать, которое посетило его под конец жизни. И я хотела, чтобы он расслабился.

– Вернемся к прежней теме, – предложила Фредрик. – Я не поняла, что там с пистолетом. Если он бутафорский, то как из него можно было кого-то убить?

– На съемках сериалов используют как точные копии, так и настоящие пистолеты, – ответила Джо.

– Клэй Джейкс говорил об этом вчера вечером, – вспомнила я. – Теперь мне все понятно.

Джо убрала у телевизора звук.

– Клэй – еще одна проблема. Я знаю его пятнадцать лет. Мы с ним друзья.

– И что? – спросила Фредрик.

– Я часто заходила в комнату, где хранится реквизит. Несколько недель назад во время вечеринки мы пили там текилу. Клэй опьянел. И показал мне арсенал. Потом он его запер, но ключи весь вечер лежали на виду.

– Значит, доступ к пистолету был у всех, – сказала я. – У каждого, кто имеет отношение к сериалу.

– Ты упускаешь одну деталь, – возразила Джо. – Я не каждый. Существуют три причины на то, чтобы подозревать именно меня. У меня были средство, мотив и возможность.

– И ты полагаешь, полицейские думают так же?

– Да. – Джо взяла бутылку с шампанским. – На автоответчике оставили сообщение – они хотят проверить меня на детекторе лжи. Чтобы «исключить из списка подозреваемых», сама понимаешь.

– Ты собираешься пойти им навстречу?

Джо допила шампанское, затем легла на кровать и закрыла глаза.

– Нет, черт побери!

На следующее утро я проснулась от звонка в дверь. Звонок сопровождался яростным стуком. Секунда ушла на то, чтобы сообразить, чья это дверь и чей звонок. Спальня была так скромно обставлена, что казалась отсеком космического корабля. Сообразив, где нахожусь, я стала ждать, что Джо подойдет к двери. Но она этого не сделала. Тогда я завернулась в серое кашемировое одеяло и потопала по бетонному полу в вестибюль.

Мужчина, желающий попасть в Соломон-хаус, был спортивным и загорелым, с уложенными гелем волосами и лицом, на котором сейчас явно прочитывалось раздражение.

– Кто вы? – спросил он.

– Дворецкий. А вы?

– Где Эллиот? – рявкнул мужчина и прошел мимо меня, задев одеяло. Я снова завернулась в него, еще плотнее.

– Понятия не имею. Но Джо где-то здесь – я чувствую запах кофе.

– Ох уж этот проклятый дом! – Мужчина пошел по направлению к кухне. – Я все время твержу ему: «Парень, купи телевизор с плоским экраном. Повесь картины». Вот, я принес почту. Она вываливалась из ящика. – Он вручил мне пачку писем и журналов, словно я и в самом деле была дворецким, и налил себе кофе. Сделав глоток, он сморщился: – Горючее для самолета! Эй, Джо!

Мужчина покинул кухню. Я шла за ним. Джо в комнате не оказалось, но постель была не убрана. В доме не так уж много мест, где можно спрятаться, и когда мы прошли через раздвижные двери на задний двор, то она предстала нашему взору, лежащая на солнце на каменном кресле, глаза закрыты, кружка с кофе стоит на впалом животе. Она была в той же одежде, что и накануне вечером.

– Привет, Рафферти! Просыпайся! – Мужчина качнул ее ногу, обутую в ковбойский сапог.

Глаза Джо открылись. Она посмотрела на него, на меня, затем опять на него:

– Привет, Ван Бик! А где Эллиот?

– Я пришел сюда, чтобы спросить тебя именно об этом.

Джо нахмурилась и села, поставив кружку с кофе на траву.

– Ты действительно не знаешь, где он?

– Действительно не знаю. Утром у нас должна была состояться встреча с бухгалтером, а он не явился. Не знаешь почему?

– С бухгалтером? – переспросила Джо. – Зачем ему с ним говорить?

– Успокойся. Мы должны были подвести итоги года. Ничего особенного. Но дело в том, что он не позвонил. Где, черт побери, он пропадает?

Джо встала, потирая лицо:

– Прости. Я не знаю, где он. Не имею ни малейшего понятия. Кстати, вы знакомы? Уолли, это Дру Ван Бик, партнер Эллиота по всем его гнусным предприятиям. Дру, это моя лучшая подруга Уолли.

Мы пожали друг другу руки.

– Рад познакомиться, – сказал Ван Бик.

– Уолли, оденься во что-нибудь из моих вещей, – предложила Джо. – У меня есть спортивные брюки и еще какая-то одежда в нижнем ящике в спальне.

Я вспомнила об Ахилле, который одолжил доспехи другу Патроклу, что стало причиной нечаянной смерти последнего. Это все Саймон, он вбил мне в голову такие мысли…