– Все гораздо хуже, – ответила я и изложила ей финансовую сторону дела.

– По крайней мере у нее есть Климт. Энджел Рамирес сделала специальный репортаж для «Новостей в полдень». Джо с тобой?

– Нет, она отправилась искать Эллиота. Это тоже очень беспокоит меня. Джо кажется трезвой, но в последнее время она на плохом счету, и…

– Да, я знаю про закон о вождении автомобиля в нетрезвом виде. А что обо всем этом думает Саймон?

Ее слова заставили меня закончить разговор.

– Фредрик, я должна идти. Со мной будут беседовать в полиции. Пока! Пожелай мне удачи! – Я не могла сказать ей о том, что больше не живу с Саймоном. Легче было признаться в убийстве.

Североголливудский участок департамента полиции Лос-Анджелеса, занимающийся Бербанком и Колфаксом, был чисты м и щегольским, и тишина здесь стояла библиотечная. «Преступлений сегодня не много», – решила я, несколько расслабляясь. Я читала объявления и рассматривала награды. И ждала. Наконец полицейский, сидящий за огромным круглым столом на ресепшн, сказал, что детектив Борн позвонил и попросил меня еще немного подождать. Я пошла к своей машине, взяла «Илиаду», попыталась устроиться поудобнее на ярко-оранжевом, точь-в-точь в цвет моих волос, стуле и начала читать. Но, читая о смерти, я думала о… смерти.

Версия, что кто-то помог Дэвиду покончить жизнь самоубийством, больше не казалась правдоподобной, раз в его распоряжении был большой запас морфия – кстати говоря, как насчет его пропажи? Более вероятно, что его смерть кому-то была нужна, причем немедленно, ведь он и так умирал довольно быстро. Но кому?

Конечно, была Джен, чья работа оказалась бы под угрозой, проживи Дэвид еще несколько недель. И были также актеры, которые чудом избежали смерти от ядерной катастрофы, – персонажи, предвкушавшие теперь долгую жизнь в Mун-Лейк. Кто к ним относится, кроме Триши? Трей. И два актера, с которыми, по словам Руперта, не заключили бы контракты.

Но стал бы кто-то убивать Дэвида из-за работы?

Работы актером? Продюсером? В Голливуде?

Да.

И существовали люди, унаследовавшие деньги, причем одного из них чуть было не исключили из завещания. Проверенный временем, классический мотив. Но к ним относилась и Джо.

Зазвонил телефон, и я, не подумав, ответила. Неверный шаг!

– Как ты, где ты и собиралась ли мне перезвонить?

Саймон говорил скорее как начальник, а не как любовник. Надо будет указать ему на это.

– А, утраченное искусство разговора, – сказала я. – Я нахожусь в безопасном месте. В североголливудском полицейском участке. И меня даже не арестовали. Жду одного детектива, который хочет со мной поговорить. Тебе нечего беспокоиться.

– Меня беспокоит не только это.

– А что еще?

– Желание.

Я улыбнулась:

– Звучит гораздо лучше. А во что ты одет?

– Об этом позже. Послушай, когда будешь говорить с полицейскими, просто отвечай на их вопросы и не подходи к делу творчески.

– С какой стати? – удивилась я, провожая взглядом двух подростков в сопровождении копов, прошедших по коридору.

– О Джо рассказывают во всех новостных передачах, а ты хочешь защитить ее. Если полицейский хоть что-то собой представляет, он сразу поймет это. Впрочем, в случае с тобой все поймет даже плохой коп.

Мое сердце громко забилось.

– Саймон! Ты считаешь, что это сделала Джо?

– Не имеет никакого значения, что я думаю. Они не станут арестовывать ее, пока не состряпают дело. Ты ничем не поможешь Джо, за исключением…

– Ты не знаешь, что…

– Уолли. – В его голосе послышалось раздражение. – Как я, по-твоему, черт побери, зарабатываю на жизнь?

– Занимаешься тканями.

Молчание. Мы еще не закончили выстраивать наши отношения. За исключением разве что секса.

– Миссис Шелли?

Я вскочила, столкнувшись нос к носу с неслышно подошедшим ко мне мужчиной.

– Мне нужно идти. Пришел мой собеседник, – сообщила я в трубку и отключила телефон. – Мисс, а не миссис. – Я пожала протянутую мне руку. – Здравствуйте еще раз, детектив Борн.

Он нахмурился:

– Вы уверены, что мы встречались?

– Все дело в волосах. Когда-то я выглядела нормально.

Он спросил сидящего за столом сержанта, в какой из комнат можно поговорить, но обе они оказались заняты. Тогда он провел меня по коридору в большое помещение, заставленное столами, и мы уселись прямо под надписью «Отдел убийств». Стол принадлежал некоему Якову Глуму; Борн объяснил, что его офис находится в центре, но большинству свидетелей по этому делу легче добираться сюда. Пока он говорил, я сообразила, кого он мне напоминает. Джорджа Вашингтона. Волосы у него были седыми и достаточно длинными. Нос крючковатый, глаза усталые. В профиль детектив Айк Борн выглядел как изображение на монете в двадцать пять центов.

Он начал задавать обычные вопросы и первым делом поинтересовался, как меня зовут.

– Уолли. Сокращенно от Уолстонкрафт. Так же как Мэри Уолстонкрафт Шелли.

Борн оторвал глаза от своих записей.

– Она написала «Франкенштейна», – пояснила я. – Ее назвали в честь матери, Мэри Уолстонкрафт, знаменитой феминистки. «Защита прав женщин». Впрочем, вы об этом не спрашивали.

Он никак не прокомментировал мои слова.

– Адрес?

Я прокашлялась.

– Это сложный вопрос. Я как раз переезжаю с одного места на другое.

– Куда приходит ваша почта?

– В почтовое отделение.

– Где вы спите ночью?

– Прошлой ночью я спала в Уэствуде. Где буду спать сегодня, не знаю.

Он выразительно посмотрел на часы.

– Я сова, – сказала я. – Временами.

– Род занятий?

– Дизайнер открыток, мастер по настенным росписям и корреспондент для свиданий.

Он снова поднял глаза.

– Что значит – корреспондент для свиданий?

– Я хожу на свидания со звездами мыльной оперы и рассказываю об этом по телевизору.

– Вам за это платят?

– Да. Но секс тут ни при чем. Впрочем, я еще новичок в этом деле. – Мои слова прозвучали странновато, и дальнейший разговор пошел совсем не так, как мне хотелось бы.

– Как вы познакомились с Дэвидом Зетракисом?

– У нас были непродолжительные отношения десять лет назад. Мы расстались, но остались друзьями.

– Почему они не сохранились?

– Ну вы знаете… судьба. Что-то в этом роде. Просто карты не так легли.

– Как вы встретились в первый раз?

– Нас познакомила моя подруга Джо. Она думала, что мы поладим.

– Вы говорите о Джо Хоровиц? Она тоже имела с ним сексуальные отношения, верно?

Его слова насторожили меня.

– Да, позже. Когда она познакомила меня с Дэвидом, они просто дружили.

– А почему они расстались? По тем же самым фатальным причинам?

– Я не могу ответить на ваш вопрос. Это надо спросить у нее.

– Бросьте. – Он немного наклонился ко мне. – Вы ее близкая подруга. И не знаете, почему она порвала отношения с парнем?

– Джо умеет хранить секреты. – Стоило этим словам сорваться с моих губ, как я тут же пожалела о них. Выходило, что она… скрытная.

– Когда вы в последний раз видели Дэвида?

Я смотрела на морщинистые руки Джорджа Вашингтона. Я знала, что детектива зовут вовсе не Джордж, но неожиданно не смогла вспомнить его настоящего имени – на меня нахлынули воспоминания о Дэвиде. Мы случайно встретились шесть месяцев назад. В Тарзане, в ресторанчике, где подавали суши. Мы с моим бывшим женихом очень любили это место. Дэвид крепко поцеловал меня, сказал Доку, что ему повезло, и велел обращаться со мной хорошо. Док ответил: «Я знаю. Буду обращаться с ней хорошо».

– Прошлым летом, – ответила я. – Он выглядел немного болезненным. Я спросила, хорошо ли он себя чувствует, а он сказал, что стал строгим вегетарианцем. Как я понимаю, это кодовое название рака.

– Где вы были в прошлую пятницу утром?

Мне не пришлось долго раздумывать.

– Я встала поздно, затем сделала несколько звонков из моей прежней квартиры. В Уэствуде.

– Вы были в одиночестве?