— Но ведь не влюбились же вы за полдня в мои седины. И не похожи на женщину, которой настолько уж не везет с мужчинами.

— Да, да, конечно. Герр Виктор смотрит на любовь очень серьезно… Венчание, кольца, семейное гнездо… Но у всех мужчин бывает и другая, короткая любовь, легкая, как утренняя роса: солнце встало, и все стало как прежде. Зачем же от нее бежать?

Виктор смолчал, пережевывая ситуацию. Лиза подошла к нему, присела на край кровати и заглянула ему в глаза.

«Как все банально. Обычная провокация. Только зачем? Шантажировать? Здешнему МГБ абсолютно до фонаря, с кем я тут буду валяться. Что-то узнать? Возможно».

— С таким мужчиной, как герр Виктор, должно быть счастливо много женщин…

«А может, они просто Гоголя начитались? Про Тараса Бульбу? Свели там Андрия с полячкой, ему и башню сорвало. И перешел на сторону противника. А что? От фройляйн Лизы вполне сорвать может. Так и тянет ее под простыню затащить. Или она все-таки просто тут по мужикам истосковалась? Все время в доме, личной жизни никакой…»

— А вам не будет неприятностей от связи с постояльцем?

— Нет-нет, можно не беспокоиться. В доме только герр Виктор и я. Нас никто не увидит, снаружи охрана. Если кто-то подъедет к воротам, я успею покинуть апартаменты…

«Все-таки провокация. Ну да, какая наивная девочка, не догадывается, что в таком доме могут быть спрятаны фотокамеры и микрофоны. А жаль. Красивая».

— Пани Лиза…

— Фройляйн Лиза.

«Микрофон. Знает. Прокололась. Какая ей была бы разница перед бурной ночью, как к ней обращаются…»

— Фройляйн Лиза… Наш мимолетный случайный роман был бы чрезвычайно заманчив. Но это как-то… Ну просто не в моей натуре, не в моем характере. Не обижайтесь. Вы изумительно красивы, от вас должны терять голову молодые мужчины, и вы обязательно найдете свое счастье.

— Но…

— Я желаю вам счастья и удачи. До завтра.

Лиза растерянно глядела на него, в ее глазах набухли слезы. Она вытащила платочек с кружевной оторочкой и начала усиленно их промакивать.

— Неужели… неужели я совсем не нравлюсь?

— Очень нравитесь. Но это же не значит, что я обязательно сейчас должен затащить вас в эту постель.

— Но как же… Но вы только увидите… — И Лиза начала поспешно расстегивать пуговицы на платье.

— Лиза! В чем дело? Возьмите себя в руки.

— Да, да, герр Виктор прав… это безумие… но тогда мне не оплатят контракт…

— У вас что, контракт с интимными услугами?

— Да, это лучше, чем делают те, что ложатся в постель с боссом ради того же, пытаются увести его и разбивают семьи. Это честно и законно.

— Согласен. Это вообще часть европейской культуры.

— Да, да, все культурно, никаких претензий и обязательств, никаких скандалов, даже никакой опасности. У нас хорошее медицинское обслуживание.

— Но понимаете, это не в моих правилах, когда мне покупают женщину.

— Но что же мне теперь делать? — И фройляйн Лиза вновь начала промакивать глаза.

— Давайте я подпишу акт приемки работ.

— Что?

— Расписку. Что вы доставили мне полное и глубокое удовлетворение на каждом ковре этого дома.

— Но так же нельзя. Это будет фиктивный документ. В рейхе это наказывается.

«…И фотокамеры…»

— Слушайте, я завтра потребую от фрау Боммер, чтобы вам контракт оплатили в любом случае, с зачетом всех услуг. Будет возражать — пожалуюсь Альтеншлоссеру. Не поможет — дойду до самого рейхсфюрера. А сейчас я не приказываю, а просто прошу вас привести себя в порядок, вернуться в свою комнату и лечь спать с чувством исполненного долга.

— Фрау Боммер, ваша девушка выполняет свои обязанности великолепно, и я восхищен ее данными и профессионализмом. Поэтому я требую, чтобы контракт был оплачен ей в полном объеме. Но дело в том, что я сам выбираю, с кем мне спать.

Было раннее утро, из приоткрытых окон лился весенний воздух и доносилось пение птиц. Телерадиола играла что-то похожее на «липси». Экономка стояла перед Виктором, несмотря на настойчивые приглашения сесть.

— Да, да, конечно, это есть наше упущение из виду. Для почетный гость для сам рейхсфюрер должен быть предложен выбор. Какой тип дам вы хотели бы иметь? Блондинка, брюнетка, шатенка, другой цвет? Высокая, низкая, худощавая, пышка, культуристка? Простушка, вамп, скромный, вульгарный, иные предпочтения? Немецкий тип, французский, итальянский, скандинавский, северный, западный и восточный славянский, романский, греческий? Как ей лучше одеться? Все есть будет подобрано как ваш воля. Может, господин желает две девушки или три?

«Это не экономка, а просто порносайт какой-то…»

— Спасибо, но мне вообще не надо продажных женщин.

— Простите меня, я немного не понимай. Когда мужчина в путешествии один, ему физически требуется такой услуга. Как ванна или бритва.

— С бритвой все нормально. Хорошая.

— Для пример, в вермахт есть целая система учреждений, где иметь девушка обеспечивать согласно талоны, если вдали от город особенно. Количество и качество услуга зависит от звание и заслуги перед фюрер. Такая услуга требовать каждый мужчина.

— Значит, я не каждый.

На лице фрау Боммер отразилась некоторая растерянность.

— Простите, я, кажется, понимай. Это запрещено в рейх, но для почетный гость может быть подобран мужчина…

— Не надо! Я не отношусь к меньшинствам!

— Простите, я не понимай, что есть меньшинствам?

— Ну я не отношусь к альтернативному стилю… — Недоумение не сходило с лица экономки. — Я традиционной ориентации… опять непонятно? Короче, я гетеросексуалист.

Фрау Боммер закивала.

— Да, да, я понимай. Но что же тогда… Да, да, простите, я должна быть догадливая сразу. Герр Виктор нужна дама, но для фантазий, запрещенных в СССР.

«Блин, ну ты и достала. У них тут в Европе какой-то культ озабоченности. Нет, скорее, этот культ поддерживается обычным гешефтом. Кого-то используют, а кто-то на этом деньги делает».

— Ага, нужна. И это дама — вы.

— Я? — Фрау Боммер была ошеломлена.

— Вы, вы. Вы идеально подходите для фантазий, запрещенных в СССР. Я скажу Альтеншлоссеру, чтобы прислали вас.

— Помилуйте! — Экономка сошла с лица. — Я иметь муж и пятеро детей… пожалуйста…

— Послушайте, фрау Гертруда, — сухо сказал Виктор, — если вам противно мое предложение, почему вы считаете, что ваши предложения не противны мне? Мне не нужна продажная любовь, любовь, раздавленная до услуг удовлетворения похоти. Разве это так трудно понять?

Экономка взяла себя в руки и задумалась. Очевидно, сказанное Виктором выходило за рамки установленного орднунга и требовало глубокого философского осмысления, недоступного для менеджеров нижнего уровня.

— Кажется, я понимай. Мне это рассказывали. Русский за граница иметь такой состояние, его называйт «ностальгия». Они хотят иметь то, что напоминайт об их отчизна. Герр Виктор нужно общество приличный дама для приличный светский бесед про отчизна: березки, русский поля, охота… Я правильно понимай?

— Уговорили. Согласен на общество приличной дамы для приличный светский бесед в этом уединенном месте. Но если вы опять какую-нибудь…

— Нет, нет, все будет точно согласно требований. Никакой проблемы.

…В библиотеке Виктор увидел горничную, которая протирала корешки книг.

— Фройляйн Лиза, я договорился, вам все оплатят.

— Спасибо! — Лиза восхищенно засияла. — Жаль, что я в рабочем, я так хочу вас расцеловать! Герр Виктор очень благородный, его надо любить без всякого контракта.

— Ладно. Встретите еще в жизни человека, которого будете любить искренне, горячо и без всяких контрактов. А когда у нас положен завтрак?

— Можно сейчас. Я побежала сказать кухарке. Спасибо, герр Виктор, спасибо!

— Да, Лиза, еще вопрос. Это правда, что в польской провинции сейчас ненавидят русских?

— Многие — да. Но это не так давно. Сейчас, когда с СССР другие отношения, и бильдфунк… на телезрении много рассказывают, что была Речь Посполитая, и Москва была польская, а потом все это как бы русские залили кровью.