— Интересно, Дитрих, а меня вы в какой класс запишете?

— Вы? Вы, Виктор, потенциальный гражданин, из которого ваше общество будущего всеми силами постаралось сделать обывателя. По счастью, не окончательно. А теперь, полагаю, неплохо и пообедать.

Обедать на этот раз они пошли не в кафе на первом этаже, а посидели в специальном вагоне-ресторане, с потолками во всю высоту вагона, где играл более многочисленный оркестр и певица развлекала пассажиров живым звуком. На сей раз Дитрих не заказывал спиртного, сославшись на то, что по приезде ему придется быть за рулем. Виктор предположил, что всей этой халявой его, возможно, прощупывали, к какому классу отнести, чтобы соответственно подбирать ключики. Дитрих, насколько он понял, постарался построить поездку так, чтобы все время не выпускать его из виду, несмотря на раздельные купе.

Во время послеобеденного отдыха поездное радио передало прогноз погоды. В Берлине обещали легкий мороз, минус два, днем с потеплением до нуля.

— Вы привезли русскую зиму в Германию, — шутя пожаловался Дитрих. — Декаду назад было до плюс десяти, и природа оживала. В Берлине на деревьях появилась зеленая листва!

По ностальгическому каналу поездного вещания, попеременно сменяя друг друга, романтически ворковал Руди Шурике и заливисто насвистывала Ильза Вернер.

— А у вас в поезде патриотический канал есть? Марши, торжественные песни и тому подобное? — поинтересовался Виктор.

— Есть. Но разве вам он интересен?

— Вообще-то нет.

— Мне тоже. Разве мы едем на войну? Никакого самопожертвования от вас не потребуется. Расслабьтесь и отдыхайте.

Они сошли с поезда на новом берлинском вокзале, построенном специально под суперпоезда. Когда ступили на платформу, у Виктора создалось впечатление, что у него тихо едет крыша.

Представьте себе Киевский вокзал, возведенный в куб. А может, даже и в четвертую степень.

Берлинское пристанище чудо-поездов представляло собой круглый зал под огромнейшим синеватым стеклянным куполом, вершину которого венчал цилиндрический фонарь, диаметром, как показалось Виктору, больше длины вагона; этот купол словно парил в невесомости над плоскостью перрона, похожей на лунный кратер.

В зал сходились пути с нескольких сторон, как будто именно здесь находился центр Вселенной. На перроне кипел обычный для вокзалов людской муравейник, бесшумно мелькали носильщики с тележками на дутых шинах, пассажиры сидели в ожидании поездов на диванах, сновали разносчики газет и агенты по встрече и посадке с табличками. В глазах рябило от табличек и указателей, в громкоговорителе приятный женский голос непрерывно извещал о прибывавших поездах, разъяснял, куда, в какую сторону идти, какие услуги можно найти на вокзале, и передавал разные объявления.

— Не потеряйтесь здесь, — предупредил Дитрих. — Прошу вас вот в ту сторону.

Привокзальная площадь встретила обоих спутников гулом и гудками машин. Здесь действительно чувствовался морозец, но вместе с тем в воздухе разливался какой-то тонкий, неуловимый аромат весны. На газонах солнечные лучи обращали в росу иней, осевший на уже проклюнувшейся невысокой зеленой траве.

— Чувствуете, Виктор? Это ветер доносит с канала Ландвер запах тающих льдов. Он все еще ощущается здесь сквозь железо и бензин.

По ступеням гранитной лестницы бродили голуби. Какая-то старушка бросала им прикорм. Лица прохожих выглядели веселыми и беззаботными, улыбки, похоже, были вполне искренними, а не дежурными. Вопреки ожиданиям Виктора, нацистская символика, знамена и портреты фюрера здесь в глаза не бросались. «Надеюсь, их не попрятали к моему приезду», — подумал он.

— Итак, мы находимся в центре рейха, где у нас большие дома, роскошные женщины и красивые автомобили. Немецкий автомобиль, Виктор, далеко опережает итальянский, и вы в этом сейчас убедитесь…

Можно было уверенно сказать, что слабостью Альтеншлоссера были спорткары. Казалось, у бордюра был припаркован не черный двухместный «мерседес», а реактивный истребитель. Низкая, стремительная, как гоночный болид, машина сияла безукоризненной окраской и хромированными деталями. Сходство с истребителем усиливали овальная форма салона, похожего на остекление кабины, окна для выхода охлаждающего воздуха позади колесных ниш, пересеченные двумя хромированными стрелами, узкие вытянутые выштамповки над колесами и узкий овальный воздухозаборник впереди, на котором вместо решетки молдинга красовалась только трехлучевая звезда на поперечном брусе.

— В этой машине воплощена немецкая техническая мечта. Алюминиевый кузов позволил сэкономить десятки килограммов веса. Ее приводит в движение мотор объемом в три литра с непосредственным впрыском топлива — впервые в мире! Благодаря этому изобретению он может разгонять машину до двухсот шестидесяти километров в час — даже чуть побольше, чем у поезда, на котором мы только что ехали. На этой машине можно устраивать гонки, Виктор! Каждый раз, когда я сажусь за руль, я испытываю гордость за немецких рабочих.

Он открыл дверцу, которая поворачивалась не вперед, как у большинства машин, а вверх, как фонарь самолетной кабины.

— Прошу вас.

Виктор погрузился в гнездо, отделанное приятной коричневой кожей. Дитрих прихлопнул сверху дверцу, залез с другой стороны, повернул ключ зажигания и дал мотору прогреться.

— Мы едем в рейхсканцелярию?

— Нет, мы едем в одно уютное место, где вы будете дожидаться аудиенции. Когда у фюрера появится удобное время и подходящее расположение духа для разговора, не всегда может предсказать даже рейхсфюрер. Да, в таких машинах положено пристегиваться шведским ремнем. Тоже новинка. Разберетесь?

«Мерседес» взял с места прямо как в фильме «Такси» Люка Бессона, подтвердив свою репутацию гоночной машины. Дома замелькали, так что Виктор, собственно, и не успел особенно рассмотреть Берлина. Запомнились ему главным образом две вещи. Во-первых, это выглядывающий периодически из-за других зданий гороподобный купол Народного Дома высотой в четверть километра, возле которого они так и не проехали, заметно уступавший Дворцу Советов по высоте, но, пожалуй, превосходивший его по объему. Во-вторых, он заметил, что в Берлине принципиально высоток не строят, а увлекаются монументальными зданиями прямоугольных форм, в которых есть что-то от древнеримских дворцов. Запомнилась какая-то титаническая (высотой примерно с башню у Красных Ворот, если брать без шпиля, и такая же в ширину) триумфальная арка тяжелых квадратных очертаний, здание из массивных, высящихся на фоне неба глыб-параллелепипедов, напоминающее лежащего сфинкса, мелькнувший в стороне стадион, похожий на увеличенную копию римского Колизея… На горизонте маячила исполинская мачта с растяжками, по высоте явно превосходящая Останкинскую телебашню.

Спортивная машина ракетой вылетела на загородное шоссе. Дитрих играючи обгонял попутные «хорьхи», «вольво», чем-то похожие на «Победу», элегантные зализанные «порше» и стильные леворульные «альфа-ромео» двухцветной окраски, не говоря уже о неторопливых мерседесовских такси, скромных «фольксвагенах» и тем более грузовиках и автобусах в крайнем правом ряду, мимо которых они проносились так, как будто те стояли на месте. Правда, какой-то франт на изысканном серебристо-сером родстере «БМВ» с акульими очертаниями попытался отстоять свое первенство, но тут Дитрих, пользуясь отсутствием ограничений скорости, нажал на газ, так что Виктора вдавило в кресло, и стремительной черной молнией обошел красавчика.

— Вечно эти сынки магнатов ведут себя на дороге как в своем салоне! — проворчал Дитрих. — Ну куда он лезет со своими стами пятьюдесятью против моих двухсот пятнадцати?

Виктор пробормотал в знак согласия что-то вроде «разумеется», не желая отвлекать Альтеншлоссера разговорами от процесса вождения. Он обратил внимание на то, что на трассе практически не было пешеходных дорожек, — только мостики или подземные переходы. Дорога шла в обход крупных городов и поселков; жилые кварталы и заводские трубы появлялись то справа, то слева в отдалении, где-то там, у горизонта, и казалось, что вся Германия состоит из транспортных развязок, бензоколонок, кафе, моек, дорожных закусочных, шиноремонтных мастерских и рекламных щитов, с которых лица с гламурными улыбками предлагали автомобили, стиральные машины, телевизоры, холодильники, кинокамеры, отдых в Италии и Испании, продукты и вина, новые киноленты и услуги страховых обществ. После одного из дорожных указателей они свернули на более узкое шоссе, обсаженное с обеих сторон рядами высоких деревьев, уже подернутых зеленой дымкой, и Дитрих несколько снизил скорость. Вскоре они остановились у решетчатых ворот ограды двухэтажной виллы под красной черепичной крышей, видневшейся в глубине сада.