М-ръ Поттъ невольно вздрогнулъ и обомлѣлъ подъ вліяніемъ подозрительнаго взгляда своей супруги. Съ этой минуты, казалось, мужество оставило его однажды навсегда.

Ничего, повидимому, нѣтъ и быть не можетъ страшнаго въ этой маленькой сентенціи: "Честное слово, сэръ", когда вы читаете ее на бумагѣ; но еслибъ вы видѣли и слышали, съ какимъ ужасающимъ эффектомъ были произнесены эти три слова! М-ръ Поттъ долженъ былъ понять, что мрачныя тучи собираются на домашнемъ горизонтѣ и что ему не миновать свирѣпой грозы. О, какъ онъ проклиналъ себя въ эту минуту.

Прочитавъ гнусное стихотвореніе, м-съ Поттъ испустила пронзительный крикъ и грянулась во всю длину подлѣ экрана y камина. Визгъ, топъ, барахтанье руками и ногами обнаруживали краснорѣчивѣйшимъ образомъ сущность ея истинныхъ чувствъ.

— Душенька… ангелъ!.. — восклицалъ испуганный м-ръ Поттъ, — я вѣдь не сказалъ, что вѣрю… право, мой ангелъ… я… я…

Но голосъ несчастнаго супруга утонулъ въ неистовыхъ визгахъ его дражайшей половины.

— Успокойтесь, сударыня, ради Бога, умоляю васъ, — сказалъ м-ръ Винкель.

Но отчаянные корчи и стоны заглушили его слова.

— Ангелъ мой, — говорилъ м-ръ Поттъ, — я сойду съ ума, если ты не перестанешь. Побереги свое здоровье, душенька, для меня, сдѣлай милость. Что изъ этого выйдетъ? Вѣдь насъ окружаютъ толпы народа.

Но чѣмъ усерднѣе умолялъ м-ръ Поттъ, тѣмъ сильнѣе развивался истерическій припадокъ его супруги. Трудно вообразить, чего бы не сдѣлалъ бѣдный журналистъ, чтобъ вновь возстановить спокойствіе въ своемъ домѣ; но, казалось, не было впереди ни малѣйшей надежды. М-съ Поттъ бѣсновалась все сильнѣй и сильнѣй, толпа праздныхъ зѣвакъ собиралась подъ окномъ, и горемычный редакторъ «Синицы» съ ужасомъ воображалъ свое окончательное паденіе въ общемъ мнѣніи итансвилльскихъ гражданъ.

Къ счастью, однакожъ, при особѣ м-съ Поттъ состояла тѣлохранительница, молодая леди, управлявшая собственно туалетомъ супруги журналиста; но прямою обязанностью ея было угождать и потакать всѣмъ прихотямъ, желаніямъ и склонностямъ м-съ Поттъ, какъ скоро она приходила въ столкновеніе со своимъ несчастнымъ супругомъ. Истерическіе визги на этотъ разъ своевременно достигли до ушей молодой леди, и она опрометью бросилась на мѣсто ужасной сцены, забывъ даже поправить растрепанные локоны и набросить косынку на свои плечи.

— Ахъ, Боже мой, Боже мой! — восклицала тѣлохранительница, становясь на колѣни подлѣ поверженной м-съ Поттъ. — Что съ вами, мой ангелъ, что съ вами!

— Господинъ вашъ… бездушный извергъ… охъ! — стонала истерическая леди.

М-ръ Поттъ, очевидно, готовъ былъ сдаться.

— Какъ вамъ не стыдно, сэръ! — воскликнула тѣлохранительница тономъ смиреннаго упрека. — Онъ губитъ васъ, сударыня, убьетъ, я знаю, Боже мой!

М-ръ Поттъ умилился душевно. Нападенія противоположной стороны продолжались въ систематическомъ порядкѣ.

— О, не оставляйте… не оставляйте меня, Годвина! — бормотала м-съ Поттъ, судорожно хватаясь за руки сердобольной леди. — Вы, только вы истинно привязаны ко мнѣ, мой другъ.

При этомъ трогательномъ воззваніи Годвина приготовилась разыграть трагедію собственнаго издѣлія, и первый актъ ея открылся обильнымъ пролитіемъ горькихъ слезъ.

— Никогда, моя добрая м-съ… никогда… никогда! — вопила растроганная Годвина. — Такъ ли, сэръ, вы любите свою безцѣнную супругу? Стыдно вамъ, сэръ… грѣшно и передъ людьми, и передъ Богомъ. Вы не знаете, сэръ, какъ страдаютъ отъ васъ! Раскаетесь, придетъ пора, да будетъ поздно: я всегда вамъ говорила.

Несчастный Поттъ и блѣднѣлъ, и краснѣлъ; но еще не рѣшился говорить.

— Годвина, — сказала м-съ Поттъ нѣжнымъ тономъ.

— Сударыня, — подхватила Годвина.

— Еслибъ вы знали, мой другъ, какъ я любила этого человѣка…

— О, не надрывайте своего сердца этими воспоминаніями! — сказала тѣлохранительница.

М-ръ Потъ совсѣмъ растерялся и продолжалъ стоять, какъ убитый.

— И послѣ всего этого, — рыдала м-съ Поттъ, — онъ обходится со мной, какъ злодѣй, какъ извергъ!

— Не думайте объ этомъ, мой ангелъ, — утѣшала Годвина.

— Нѣтъ, нѣтъ, я никогда этого не забуду, — продолжала м-съ Поттъ, бросаясь въ объятія своей тѣлохранительницы.

— Онъ оскорбилъ меня въ присутствіи третьяго лица… въ присутствіи едва знакомаго джентльмена. Мой братъ, поручикъ, отмститъ за меня. Насъ разведутъ, Годвина.

— Это авось образумитъ его, сударыня, — сказала Годвина.

Неизвѣстно, какія мысли пробудились въ душѣ м-ра Потта при этой угрозѣ. Не пускаясь ни въ какія разсужденія относительно возможности развода съ любезной супругой, онъ проговорилъ смиреннымъ тономъ:

— Выслушай меня, мой другъ.

Свѣжій залпъ истерическихъ взвизговъ и рыданій служилъ единственнымъ отвѣтомъ со стороны м-съ Поттъ. Несчастная леди желала знать, зачѣмъ судьба произвела ее на свѣтъ и зачѣмъ попалась она въ руки безжалостному мучителю, готовому свести ее въ преждевременную могилу.

— Другъ мой, — продолжалъ м-ръ Поттъ, — ты совсѣмъ напрасно надрываешь свое сердце. Я вовсе не думаю, чтобъ этотъ гнусный пасквиль имѣлъ какое-нибудь основаніе… никакого, мой ангелъ. Мнѣ только досадно, могу даже сказать — обидно, что эта «журавлиная» сволочь издѣвается надъ нами. Я вовсе не хотѣлъ обвинять тебя, мой ангелъ.

И м-ръ Поттъ бросилъ умоляющій взглядъ на невинную причину всей этой суматохи. Благородный пикквикистъ долженъ былъ забыть, что его называли пресмыкающимся зміемъ.

— Какія же мѣры, сэръ, вы намѣрены принять для уничтоженія печальныхъ послѣдствій нанесенной обиды? — спросилъ ободрившійся м-ръ Винкель.

— Годвина, — замѣтила м-съ Поттъ, — намѣренъ ли онъ дать публичную пощечину редактору этой гадкой газеты? Какъ вы думаете, Годвина?

— Успокойтесь, сударыня, — отвѣчала тѣлохранительница, — пощечина будетъ дана, если вы этого желаете. Непремѣнно.

— Конечно, конечно, — прибавилъ м-ръ Поттъ, съ удовольствіемъ замѣтивъ, что его супруга начинаетъ мало-по-малу приходить въ себя. — За пощечиной дѣло не станетъ.

— Когда-жъ онъ это сдѣлаетъ, Годвина? — спросила м-съ Поттъ, еще не совсѣмъ рѣшаясь покончить истерическую церемонію.

— Сегодня, мой другъ, прежде чѣмъ успѣешь ты поужинать, — сказалъ м-ръ Поттъ.

— О, Годвина! — воскликнула м-съ Поттъ, однимъ этимъ только способомъ можетъ быть возстановлена моя репутація въ свѣтѣ. Пощечина клеветнику!

— Непремѣнно, сударыня, — отвѣчала Годвина. — Какой же мужчина откажется отмстить за обиду?

М-ръ Поттъ еще разъ долженъ былъ подтвердить свое торжественное обѣщаніе, такъ какъ нельзя было покамѣстъ разсчитывать на окончательное прекращеніе истерическихъ припадковъ. Запуганная мыслью о малѣйшей возможности подозрѣнія относительно нарушеній супружескаго долга, м-съ Поттъ еще разъ десять пыталась грянуться на мягкій коверъ и непремѣнно грянулась бы, еслибъ усмиренный супругъ каждый разъ не становился на колѣни для испрашиванія помилованія. Наконецъ, м-съ Поттъ совсѣмъ угомонилась и, подавъ руку своему супругу, сѣла за столъ. М-ръ Винкель послѣдовалъ ихъ примѣру.

— Надѣюсь, м-ръ Винкель, что этотъ низкій газетчикъ не побудитъ васъ сократить ваше пребываніе въ нашемъ домѣ,- сказала м-съ Поттъ, улыбаясь сквозь слезы.

— Надѣюсь, что нѣтъ, — проговорилъ м-ръ Поттъ, желавшій отъ всей души, чтобъ его гость подавился кускомъ хлѣба въ ту самую минуту: другихъ средствъ спровадить его со двора онъ не видѣлъ. — Надѣюсь, что нѣтъ.

— Покорно васъ благодарю, — сказалъ м-ръ Винкель, — но сегодня утромъ получено отъ м-ра Пикквика письмо, гдѣ онъ приглашаетъ всѣхъ насъ немедленно отправиться къ нему въ Бери.

— Когда-жъ вы прочли это письмо? — съ безпокойствомъ спросила м-съ Поттъ.

— Я еще былъ въ постели, когда м-ръ Топманъ пришелъ ко мнѣ съ этой вѣстью.

— Стало-быть, вы ѣдете? — спросилъ м-ръ Поттъ.

– Ѣдемъ въ почтовой каретѣ.

— Но вы, конечно, воротитесь къ намъ? — сказала м-съ Поттъ.

— О, непремѣнно! — отвѣчалъ м-ръ Винкель.

— Вы совершенно увѣрены въ этомъ? — спросила м-съ Поттъ, бросивъ украдкой нѣжный взглядъ на своего гостя.