— Аскольт! — Ника кинулась к нему, — Аскольт!!!

— Что? — удивился такой реакции Пологов.

— Аскольт!!! — Ника плакала и смеялась одновременно, — Аскольт, я тебя ВИ-ЖУ! Понимаешь, ВИЖУ!!!

Глаза Пологова расширились. Он оглядел себя с ног до головы.

— Я…, - он даже осип, — я — видимый!

— Да, да, Аскольт! Посмотри! — девочка подвела его к воде.

Минуту Аскольт разглядывал свое отражение. Потом вода зарябила. По лицу мальчика катились слезы.

— Аскольт, не плачь! Все будет хорошо! — Ника тоже плакала и смеялась одновременно.

— Хорошо? Какое хорошее слово! — Аскольт умылся.

Ника разглядывала его, стремясь запомнить каждый жест, каждую черту.

«Неужели это он, Аскольт Пологов? — думала она. — Неужели таким он был до проклятия?»

Она подошла к Аскольту, и они обнялись. По щекам обоих текли слезы, и каждый был по-своему счастлив…

Нику вдруг посетила шальная мысль. И так ей хотелось, чтобы это оказалось правдой!

«Белые волосы… Имя на «А»… А что, если Ада нагадала мне Аскольта?» — задумалась она.

— Тш-ш-ш… — зашипела Краснова, — хватит орать! Вы мне все испортите.

Алик и Брайан замолкли. Друзья находились в маленькой роще, что росла недалеко от деревни. Ада нервно похаживала, нарезая круги.

— Мясо принесли? — спросила она. — Управляющего надо задобрить…

— Принесли, — ответил Брайан и поежился.

В сумерках зашумела листва. Из кустов вышли Рая и Павел с вязанками хвороста.

— Вот, — Павел свалил хворост в кучу, — гори, гори ясно.… Поджигать?

— Подожди, — Ада закусила губу. — Мне еще надо свечи расставить и коренья рассыпать! А еще…

— Вечно ты со своей хиромантией! — хмыкнул Павел.

— Никакая это не хиромантия, — обиделась сестра. — Хиромантия — это гадание по ладони!

— Не вижу разницы, — ответил Краснов.

— Ладно, тише вы! — шикнул Алик. — Сейчас ребята с драконом придут!

— Ага, придут… — кивнула Рая. — Как вы думаете, с чего это Пологов вдруг стал видимым? И вообще, как он вам?

— Самый обыкновенный, — веско ответила Ада.

— Ага, только подстричься не мешало бы! — хихикнул Павел.

— Вот уж кто бы говорил, — вступился Брайан.

— Мне по службе положено, — возразил Краснов, — а ему…

— Ну все, хватит сплетничать! — прикрикнула Ада. — Ребята идут.

Кусты зашумели. На поляну вышли Ника и Аскольт с Горелычем. Все подошли, чтобы погладить дракона и поздороваться.

— Все нормально? — спросила Ада.

— Да, только Горелыч нервничает, — ответила Ника. — Он не очень привык ходить по земле.

Дракон и вправду нервничал. Он нервно косился на окружающие его предметы и норовил взлететь. Аскольту то и дело приходилось заклинанием заставлять его спуститься.

— У вас все готово? — спросил Аскольт, оглядывая поляну.

— Да, сейчас… — Ада забегала по поляне, расставляя свечи по кругу и распы-ляя коренья. Она зажгла все свечи до единой и кивнула Павлу:

— Поджигай!

Павел подул на ладонь. С ладони слетело пламя, да такое, что хворост мгновенно занялся. Костер в миг разгорелся. Пламя поднялось до небес. Сразу стало светло, как днем. Ребята встали вокруг костра, образуя круг.

— И что дальше? — шепнула Крылова.

— Тш-ш-ш-ш, — зашипела Алик.

Ада вскинула голову. Глаза ее вспыхнули фиолетовым огнем. Она вдруг взмыла в воздух, увлекая за собой остальных. Краснова что-то заговорила на непонятном языке. Латинский? Английский? Японский? Или другой, древний, ведомый только Темным ведунам?

Там, где пламя плевалось и пускало искры, вдруг возникло серебряное сия-ние, из которого выскочила большая лохматая собака. Ника испугалась, что собака упадет в огонь и сгорит. Девочка хотела уже рвануться на помощь глупой псине, но Аскольт не расцепил рук. Ника озадаченно поглядела на него, но Пологов только качнул головой.

К удивлению, собака легко миновала огонь и кинулась к сырому мясу, которое ребята приготовили. Пока собака ела, Ника наконец заметила, что ее глаза сияют серебряным цветом.

«Так это и есть Управляющий!» — догадалась Ника.

Горелыч испуганно сжался, стараясь стать как можно незаметней. Да куда ему, с такой-то тушей! Наконец, собака наелась и легла на траву.

— Зачем вы вызвали меня? — прогремел голос на всю рощу. — Время полнолуния еще не пришло!

— Мы знаем, Управляющий, — мягко сказала Ада, опускаясь на землю. Пламя в костре как будто присмирело и стало ниже. Все расцепили руки, и только Ника и Аскольт продолжали держаться, скорее по инерции.

— Мы просим тебя принять этого дракона, — Ада указала рукой на Горелыча. Собака оценивающе поглядела на дракона.

— Хорошо, я приму его, — кивнул Управляющий. — Но почему вы хотите от него избавиться?

— Мы не хотим от него избавиться, — ответила Ника. — Мы хотим, чтобы его забрали в Потусторонние миры. Здесь он долго не протянет.

— Почему? — собака как будто проверяла их.

— Потому, что он не может без огня. А людям не очень хочется быть поджа-ренными, — ответил Брайан. Собака как-то странно поглядела на Таунса и кивнула.

— Даю вам пять минут на прощание.

Все подошли к дракону и погладили его по крыльям.

— Прощай, Горелыч, — Вероника вздохнула и обняла дракона. — Там тебе будет гораздо лучше. Веди себя хорошо…

У Ники перед глазами пронеслось все то время, что Горелыч жил у нее. Начиная с того самого момента, когда он возомнил ее своей мамой. Девочка уткнулась в шершавый бок дракона и заплакала. Горелыч смотрел на нее, будто говоря: мама, ну хватит плакать, полетели домой, там моя коробка, которую я давно развалил, но в ней по-прежнему уютно.

Подошел Аскольт и обнял девочку за плечи.

— Ну, хвати, хватит, — утешал Пологов, гладя ее по волосам. — Так будет луч-ше и нам, и ему…

— Ваше время истекло, — безжалостно произнес Управляющий. — Я забираю дракона.

Неожиданно посреди рощи образовался огромный проход. В проеме что-то неярко вспыхивало и шипело.

«А что, если и мне с ним?» — мелькнула у Ники безумная мысль, но Пологов держал ее крепко и не дал рвануться следом.

— Лети, Горелыч! — крикнула Ника хрипло. — Лети!

Дракон озадаченно посмотрел на нее и попятился.

— Лети же! — Ника послала дракону мощный посыл магии, заставляя его ле-теть в проем. На этот раз Горелыч послушался. Он тяжело махнул крыльями, взлетел и понесся в магический проем. Когда дракон влетел в портал, проем исчез.

Ника уже не плакала, она молча уткнулась Аскольту в футболку. Управляющий только-только заметил Аскольта.

— Ведун Аскольт? — спросил он. — Ты стал видимым?

— Да. Так получилось.

— И как же это вышло?

Ника обернулась на Управляющего. Собака равнодушно ждала ответа.

— Мы с Никой разговаривали, и… я стал видимым.

— И о чем же вы с ней разговаривали?

Оба промолчали. Признаваться о своих чувствах при людях им не хотелось. Ника глянула на ребят. Им, видимо, тоже захотелось узнать, о чем же они все-таки разговаривали.

— Мы объяснились друг другу, — вдруг ответил Пологов, — в… симпатии.

Ада и Райка переглянулись и недоуменно уставились на Нику. Девочка старалась не смотреть на Алика.

«Я ничем ему не обязана, — думала она. — Просто так вышло».

Собака устало поднялась.

— Вот что я вам скажу, дети мои, — начал он. — Симпатия — это не то слово и не то чувство. Ведь еще неизвестно, во что симпатия перерастет. А Пологов стал видимым только из-за великой любви к Великой.

«Тупой каламбур», — подумала Ника и тут же устыдилась своих мыслей.

— Только любовь к Великой может вернуть облик, оживить или исцелить. При условии, что любовь взаимная.

Аскольт и Ника покосились друг на друга и тут же отвели взгляд.

— А теперь я ухожу, — объявил Управляющий. — До следущего полнолуния!

Собака легко взлетела и в длинном прыжке пересекла серебряное сияние. Стало тихо и темно — костер давно потух.