— Ну и что? — тихо спросила Марина.

— Нечисть очень боится креста.

— А-а-а-а.… Теперь понятно, почему, когда нас эти чудики разбудили, вся муть от Маринки шарахалась! — дошло до Карины.

Миркова поморщилась, как будто Ромова сказала непристойность.

«Что сказала, сама поняла?» — скептически подумала она про Карину.

Они медленно продвигались вглубь здания, прислушиваясь и настороженно оглядываясь. Дашка молила Бога о том, чтобы, когда они пришли в ее комнату, там никого бы не было. Никого и ничего. Наконец, они увидели знакомую дверь. Остановившись в нерешительности, Ромка попросил:

— Марин, сними-ка крестик.

Ромова послушно исполнила просьбу, протянув крестик Ромке. Тяжело вздохнув, как перед прыжком в воду, Светлов повернул ручку двери и распахнул дверь. Это как будто послужило сигналом. Включился звук, и пространство заполнили уже знакомые вопли, визги и рев.

Зажмурив глаза и вытянув руку с крестом вперед, Роман шагнул в комнату. Нечисть — черный комок когтей, клыков, голых хвостов, красных глаз и рогов — попыталась на него бросится, но какая-то неведомая сила остановила их, заставив отлететь к стене.

— Ура! — возликовал Роман, ободряюще глянув на перепуганных девчонок. — Пошли, они нас не тронут!

Твари жались к стене, злобно поглядывая на них пылающими, как угли, красными глазами. Нервно озираясь, компания вошла в комнату. Дверь тотчас захлопнулась сама собой, заставив всех четверых подскочить.

Прикрываемая Ромкой, Даша кинулась к тумбочке, схватив кусочек бересты.

— Все! — сказала она, запихивая бересту в ворот футболки. — Уходим, с меня хватит.

И тут… Что-то произошло в комнате. Скрипнула дверь, нечисть потеснилась, пропуская кого-то. Ромка остолбенел, выронив крестик от удивления. Лунного света было достаточно, чтобы Светлов разглядел… Наташу!

— Наташа? — неуверенно спросил Светлов.

Она была какая-то бледная, в простой ночной сорочке. Ее глаза как-то странно смотрели в одну точку.

— Ромочка, — хрипло позвала она. — Мне страшно, Ромочка…

— Не бойся, Наташа, — неуверенно успокоил Рома. — Они не тронут, у нас же.… А где крестик?

Светлов нагнулся, в поисках креста. Это была большая ошибка. Наташа исчезла, как будто ее и не было, а твари тотчас бросились на сестер, Ромку и Дашку. Комната превратилась в поле битвы. Началась схватка. Схватка явно не в пользу «наших».

Твари были просто омерзительны. Они хрюкали, визжали, хохотали, кусались, лягались, щипались, царапались и выдирали у ребят волосы.

— Наташа! — завопил Светлов, захлебываясь в крике. Его возглас был встречен хохотом: ведь настоящая Наташа сейчас спала, как и остальные постояльцы лагеря, а нечисть просто использовала ее личину, как от-влекающий маневр.

Отпихивая мерзкие рожи, пачкаясь в собственной крови и теряя сознание, Дашка успела вытащить из-под футболки бересту и слабеющей рукой нацарапать:

«Спаси! Д.М.»

Павла разбудил запах паленой ткани, коварно закравшийся в ноздри. Открыв глаза и поморщившись, Краснов попытался обнаружить источник возгорания. Горели его черные джинсы, в одном из их карманов что-то тихо тлело. Пожав плечами, Паша загасил пламя силой мысли и встал.

Братец Ады взял штаны, проверив, не прожгло ли пламя ткань. Запустив руку в карман, Павел извлек кусочек бересты, на которой тотчас вспыхнуло:

«Спаси! Д.М.»

Почесав в затылке, Павел тряхнул головой и быстро оделся. Покосился на спящего Аскольта.

«Тоже мне! Девчонка!» — с презрением подумал он, позабыв, что когда-то тоже носил длинные волосы. Запихнув бересту в карман, Павел пошел к двери, натыкаясь в темноте на стеллажи с книгами. Ему надо было найти Аду, чтобы показать ей записку.

Выйдя в темный коридор, Павел неслышно прошел мимо двери в мансарду, которая тотчас распахнулась.

— Привет, красавчик! Чего не спим?

Вглядевшись в темноту, Павел узнал Раису и расслабился.

— Эй, чего не спим, спрашиваю?

Раиса завораживающе улыбнулась и красивым жестом откинула свои длинные белые волосы, которые в свете луны казались серебряными.

Улыбнувшись, Пашка нежно поцеловал подругу, взяв ее за руки.

— Тайное свидание? — чарующим шепотом спросила Крылова, мате-риализуя крылья.

— Нет, — Павел постарался придать своему голосу сходство с баритоном. — Смотри.

Он показал ей записку.

— Д.М. — это, наверное, Миркова, — предположила Раиса. — Видимо, она в опасности.

Улыбка исчезла с лица Райки, но таинственность в глазах осталась.

— Может, надо Аде сказать? — спросил Краснов.

— Мы и без Ады справимся! — раздраженно ответила Раиса, еще раз разглядывая записку.

— И что нам делать?

— Что? Лететь в лагерь!

— Может, все-таки стоит Аду предупредить?

— Да что ты заладил — Ада, Ада… Делов-то — спасти очкастую малолетку! — ответила Раиса, которая была на пять месяцев старше этой самой «ма-лолетки».

— Ладно, идем, — поколебавшись, согласился Павел.

Тихо свистнув, Павел подозвал свое летающее одеяльце с мишками, и они вместе с Раисой спустились на первый этаж. Выйдя на улицу, парочка с удивлением обнаружила отсутствие дождя и стартовала.

Лететь было холодно, облака висели низко, но Павел и Раиса согревали друг дружку нежными поцелуями.

— Вон лагерь! Снижайся! — крикнула Раиса, завидев знакомое голубое здание.

Паша послушно снизился, они ступили на землю.

— Я ничего не вижу! — сообщила Райка, стараясь разглядеть что-либо сквозь густой туман.

— Идем! Это в ту сторону! — позвал Павел, беря подругу за руку.

Когда они добрели до забора, прислушиваясь к странной тишине вокруг лагеря, то остановились в нерешительности. Чутье подсказывало им, что за забор ходить не стоит.

— Ну что, пошли? — спросил Павел.

— Пошли. Вместе.

Они крепко сцепили руки, негромко произнеся «Мазеса».

Как только они прошли сквозь забор, их ослепила слепящая голубая вспышка.

Ему снова снился этот странный сон. Он брел по бескрайней пустыне, и нещадно палящее солнце то и дело заставляло его утирать пот.

Он снова видел те же образы: Рая Крылова в белоснежном платье протягивает к нему руки, Вероника Смирнова весело хохочет и поигрывает янтарем на серебряной нитке, русалка Динара обмахивается собственным хвостом, и чешуя празднично переливается на солнце. Он не обращает на них внимания, потому что знает: стоит только подойти к миражам, и они растают в жарком мареве.

Но вот дует спасительный ветерок, и миражи тают. Он с надеждой вглядывается в небо, ожидая непонятно чего. В вышине медленно появляется фигура серого волка. Он бежит навстречу, понимая, что она сейчас растает, но этого не происходит. Волчица спускается с небес и, радостно взвизгивая, несется к нему навстречу, прямо в его объятия…

Алик проснулся и потянулся. Зубы сегодня болели не так сильно, как прежде, а за окном не шумел дождь, а светило солнышко. Подивившись таким переменам, Белов заправил кровать, напялил шорты и футболку и спустился на первый этаж.

В доме было тихо. Никто еще не встал. Алик решил зайти в зал, где разместили Анрэю на раскладном кресле. На цыпочках, подкравшись к двери, паренек тихонько отворил ее и заглянул в комнату. Анрэи не было.

«Может, вышла подышать?» — предположил Алик, закрывая дверь и направляясь в коридор.

Выйдя на крыльцо, Алик поглядел по сторонам, но Анрэи по-прежнему нигде не было. Решив обойти вокруг дома, Белов спустился с крыльца.

— Ох, Господи! Что ж такое то делается?! Господи, сохрани и помилуй! — закричал кто-то с улицы.

Алик спешно подошел к калитке, увидев причитающую женщину в цвета-стом платке. Он узнал ее — это была Александра Леонидовна. Точнее — баба Шура.

— Что случилось? — обеспокоено спросил Алик, глядя, как баба Шура утирает слезы рукавом.

— Ох, внучек! Съели! Съели кормилицу нашу! Съели родненькую! Одни косточки только и оставили!