Девчонка поведала Аде историю об обнаружении мелка.
— Хм, — только и сказала Ада. — Позволь?
— Да, конечно, — Злата сняла с шеи шнурок и протянула Красновой.
Ада взяла мелок и тут же отбросила: безобидная на вид вещица буквально прожгла Аде руку чуть ли не до костей.
— Бли-и-ин, — протянула Ада, морщась и дуя на руку.
— Что? — перепугалась Злата, а Аскольт озабоченно поглядел на Краснову.
— Твой мел обжег мне руку, — сообщила Ада, тряся рукой и оглядывая ожог. — Аскольт, будь другом, сходи за Аликом.
Парень вскочил и выбежал из комнаты.
— Я не могу даже тронуть мел, — сказала Ада. — Эта вещь только твоя. Только ты можешь ее взять…
— Я боюсь, — призналась Федотова, но мел все-таки взяла.
— Скажи, Злата, — начала Ада. — Ты не пробовала этим мелом писать или, скажем, рисовать?
— Пробовала, — кивнула новенькая, с опаской поглядывая на мел. — Я написала, что дождь закончился — в тот день как раз такой противный ливень был…
— И как? Дождь кончился?
— Не помню. Не обратила внимание. Хотя.… Да, капать перестало и засветило солнце. Но может, это лишь совпадение?
— Не знаю, — сказала Ада, задумчиво кусая губы. — Не знаю…
В комнату ворвались Аскольт, Брайан, Алик и Павел.
— Что произошло? — спросил Белов, оглядев ожог.
— Златин мел обжег мне руку, — беспечно ответила Ада, как будто у нее спросили, завтракала ли она сегодня.
— Что? — вспылил Павел и резко повернул голову в сторону испуганной Федотовой. — Ты что, Скелетонша, на сестру мою нападала?
— Тише ты, — поморщилась Ада. — Никто на меня не нападал. Я сама взяла мел, и он меня обжег. И повежливей, пожалуйста…
Павел буркнул, что он извиняется и куда-то телепортировал, произнеся:
— Тропелетиус!
Алик взял Аду за руку и медленно провел пальцами по ладони. Ожог тут же исчез.
— Видишь? — спросила Ада, явно радуясь, что рука прошла. — Алик у нас молодец! Что бы мы без него делали?
— Да ладно тебе, Ада, — засмущался Белов. — А что за мел-то такой? Ничего себе аура!
— Вот и я про то же, — кивнула Ада и зажмурилась.
Федотова подумала, что новая знакомая заснула, но она резко открыла глаза, и на столе вместо белого листка с нарисованным лебедем появилась небольшая специальная доска для рисования мелками.
— Нарисуй что-нибудь мелом, — попросила Ада.
Злата нервно сглотнула, и мел заскользил по доске. Через минут пять на рисунке красовался симпатичный пушистый кролик. Снова ничего не произошло. Когда Федотова подумала, что все это пустой номер, рисунок на доске исчез.
Брайан хотел что-то сказать, но не успел. На столе сидел самый настоящий белый кролик!
— Кошмар… — только и смогла выговорить Злата и рухнула в обморок.
* * *
Когда Злата открыла глаза, она с трудом осознала, что находится в незнакомой комнате, погруженной во мрак. За окном смутно серебрилась луна и тускло светил фонарь.
Федотова лежала на кровати, буквально завернутая в чужую ночную рубашку нежно-розового цвета, пахнущую лавандой и еще чем-то цветочным.
— Слава Богу! — облегченно шепнул кто-то. — Я уже подумал, что ты вообще не проснешься.
Девчонка подскочила и огляделась. На глубоком кресле в углу комнаты возле камина сидел высокий парень с длинными волосами.
— Привет, — шепнула Злата, узнав Аскольта.
— Привет, — весело кивнул тот, добродушно глядя на Федотову.
От этого взгляда Злата снова залилась краской — хорошо, в темноте не видно было.
Тут Федотова вспомнила, при каких обстоятельствах она упала в обморок, и вздрогнула.
— Я что, до ночи в обмороке провалялась? — спросила она.
— Нет, — ответил Аскольт. — Ты через минут пятнадцать очнулась, когда тебя Ада водой облила. Выпила стакан воды и тут же заснула прямо на полу. Мне доверили тебя до дома Алика донести…
Злата покраснела еще гуще, представив, как Аскольт нес ее на руках.
— А что? — продолжал Пологов. — Ты легкая. Все равно, что веник таскать. Не то, что Крылова.
— Значит, я у Алика? — уточнила Злата, решив не обижаться на сравнение с веником.
— Ага.
— Это тот, который реге… гире… риги…
— Регенерирует, — подсказал Аскольт и мягко рассмеялся.
Злата тоже улыбнулась и села в кровати, обвернув ноги одеялом.
— Кто же мне сорочку пожертвовал? — зачем-то спросила Злата. Ей нравилось просто разговаривать с Захаром ни о чем.
— Райка.
— Это такая длинноволосая блондинка?
— Ага, — кивнул Пологов.
— А ты вроде водой управляешь? — спросила Федотова после недолгого молчания.
— Вроде, — усмехнулся Пологов, отбрасывая светлую прядку волос. Он взмахнул ладонью, и прямо из пола хлынула струя воды, доставшая до потолка. Злата приоткрыла рот. Аскольт улыбнулся, повел бровью, и вода исчезла. Пол на полу был абсолютно сухой.
— Здорово!
— Нравится? Ника тоже всегда в восторге…
Парень осекся, как будто сказал что-то, чего не должен был говорить.
— Она твоя девушка, да? — чужим голосом спросила девочка.
Пологов молчал, глядя в сторону.
— Похоже, я ей не нравлюсь, — сказала она, отводя глаза.
— Нике? — Аскольт чуть нахмурился. — Я поговорю с ней…
— Не надо, — испугалась Злата. — Просто скажи, чтобы больше не дралась.
— Дралась?! — голубые глаза Пологова расширились. — Нет, Ника никогда не могла бы…
— А ты представь, — вздохнула Федотова.
Они помолчали. Потом Злата спросила:
— А где кролик?
— Какой кролик? А-а! Тот, которого ты создала?
— Ну да.
— Где-то тут был, — Аскольт встал и заглянул под кровать.
Обшарив всю комнату, Аскольт все-таки обнаружил кролика под креслом. Тот брезгливо дергал носом, моргал и лягался задними лапами.
— Давай назовем его Гоголь? — предложил Пологов, передавая Федотовой зверька.
— Почему именно Гоголь? — удивилась Злата, неотрывно глядя на Аскольта и машинально поглаживая кролика.
Пологов засмеялся и рассказал забавную историю об его учителе литературы, которого прозвали Гоголем за его патологическую любовь к этому писателю. Вдобавок, учитель имел пышные седые бакенбарды, цыплячий пушок вокруг лысины и неимоверно длинные уши…
Злата засмеялась, согласилась назвать кролика Гоголем и широко зевнула.
— Да ты спишь совсем! — воскликнул парень и велел. — Ну-ка, баиньки!
— Хорошо, — сказала Злата и ехидно добавила: — Мамочка!
Они оба засмеялись. Аскольт в шутку (или всерьез?) подоткнул ей одеяло, поцеловал в макушку и ушел, пожелав доброго сна.
Злата думала, что долго не уснет, но, к удивлению, заснула, как только Аскольт ушел. Девочка спала, прижимая к себе пушистого Гоголя. На губах ее играла счастливая улыбка.
Глава 3
Ничто не вечно под луной
Аскольт сам не понимал, что с ним творится. Эта новенькая вызывала в нем целую бурю эмоций. Хотелось бежать и заботиться о ней, защищать от всякого, кто посмеет на нее посягнуть. Иногда Аскольт думал о Веронике, и в нем просыпалась совесть. Он был совершенно измучен. Его одинаково тянуло и к Злате, и к Веронике, так что он совершенно запутался в своих чувствах.
* * *
Раиса сидела у Ники дома, где уже все собрались, и демонстративно заплетала длинные светлые косы. Изредка она бросала кокетливые взгляды из-под длинных ресниц на Павла, отчего тот довольно улыбался и подмигивал ей.
Сегодня Пашка был особенно красив. Его стильно подстриженные темные волосы, бывшие некогда длинными, были распущены и колыхались на ветру, дующем из открытого окна. Темные джинсы и аспидно-черная футболка с нарисованными каплями крови придавали парню готический вид.
Крылова мечтательно вздохнула.
— Послезавтра полнолуние, — напомнил Брайан, рассматривая открытки, засунутые за стекло старого буфета.
— Все знают, — ответил Алик.
— Будем посвящать новенькую? — спросила Анрэя, которая уже давно разобралась в ворожейских штучках.
