18.30. Короли регби выстроились у фонтана, вплотную окруженные остальными ребятами. Капитан Гиллсон произнес фантастическую речь о гордости и страсти, в которой я лично ничего не понял. Но она вселила в нас жажду кровопролития. Наш боевой клич потряс стены и заставил залаять всех собак в округе. В эмоциональном порыве мы хором пропели школьный гимн, и хотя все ужасно фальшивили, наш здоровяк тренер остался доволен. Берт в один момент так разгорячился, что несколько раз ударил в воздух кулаком, но оступился и упал в фонтан. Спустя примерно полчаса речей и криков толпа разошлась, продолжая, однако, визжать и вопить «ура». Никто, даже сам Линтон Остин, не осмелился сегодня раскрыть книгу.

По традиции, самостоятельные занятия отменили, и всем мальчикам приказали собраться в гостиных для просмотра фильма «100 лучших голов мира». Наша гостиная была битком. Мне удалось занять маленький кусочек ковра в самом углу. Свет погасили, и фильм начался. Однако вместо Нааса Бота, Гарета Эдвардса и Дэвида Кампезе[42] на экране появились две голые женщины, которые целовались. Это длилось всего несколько секунд, но одобрительные возгласы из нашей гостиной и гостиных других корпусов не утихали несколько минут. Фильм быстро заменили, и на экране возник Гарет Эдвардс, но сделанного было не исправить.

Ошибка Гоблина была роковой (допустим, это была ошибка). Помимо ученических корпусов, видеоканал транслируется во все учительские дома и соседние фермы. Кто-то из учителей наверняка видел красоток в действии. Буду удивлен, если Гоблин продержится в школе до конца выходных.

Приснилось, что Русалка с Амандой целуются на моей кровати. Это нормально или я извращенец? Рэмбо говорит, что если бы он был девчонкой, то стал бы лесбиянкой. Если подумать, я тоже!

Перепуганный Гоблин спросил совета у Рэмбо, прежде чем отправиться на встречу с Глоком (а вероятно, и со смертью). Сгрудившись вокруг кровати Рэмбо, мы еле слышно совещались шепотом. Гоблин был напуган до смерти. В дрожащих руках он держал порнокассету в белой пластиковой коробке. Мы пожелали ему удачи, и он поплелся навстречу судьбе, еле переставляя ноги. Мы же остались ждать в общей гостиной. Шли минуты. Наконец вернулся улыбающийся Гоблин (кассеты у него в руках уже не было), показал нам поднятый кверху большой палец и поскакал по лестнице в спальню. Полкорпуса бросились вслед за ним и обнаружили мерзавца прохлаждающимся на кровати, как будто ничего не произошло. Вот что он рассказал.

По совету Рэмбо Гоблин решил не отрицать, что знает о кассете, и сразу вручил ее Глоку. Однако он отрицал, что кассета его. Глоку он наврал, что она просто лежала в видеозале и он по ошибке принял ее за «100 лучших голов». Задав ряд наводящих вопросов, Глок решил поверить Гоблину на этот раз и конфисковал пленку (Гоблин видел, как он положил ее в нижний ящик стола). Затем на допрос вызвали ответственного за аудио- и видеооборудование из корпуса Барнс. В который раз одному из Безумной восьмерки удалось избежать наказания. Но в один прекрасный день империя Рэмбо несомненно падет…

Наша команда проиграла Кингз-колледжу со счетом 92:0. Команда «Е» — со счетом 108:0 (мистер Лилли уверен, что мы их сделали).

К трем часам дня все наши команды были уничтожены лавиной в черно-зеленой форме. Игроки Кингз-колледжа казались непобедимыми. Их сборная старшеклассников, в которой было вдвое больше людей, чем у нас, вышла на поле на глазах у тысячи зрителей. Через несколько минут наша команда в красно-белой форме вдохновенно выбежала на поле под звуки оглушительной кричалки. Кингз-колледж убавил нам восторга, забив гол на второй минуте. К полуфиналу они вели со счетом 12:0. Наш безусловный рекорд был поставлен под сомнение. Казалось неизбежным, что команда Кингз-колледжа восторжествует в тринадцатый раз подряд.

Но во втором тайме все изменилось. Видимо, мистер Холл в промежутке вдохновил команду речью (или угрозами), во время которой на его поясе висел револьвер (так говорит Берт). И случилось невероятное: Оливер Браун подхватил две великолепные подачи Армстронга, и счет составил 12:12. Почти до конца матча счет таким и оставался.

Потом, когда до конца осталось всего несколько секунд, один из игроков Кингз перехватил мяч, и их крайний бросился вдоль боковой линии и забил гол в ворота. Мы несчастно повесили головы, а болельщики Кингз все разом подскочили и стали подбрасывать в воздух свои дурацкие соломенные шляпы в знак торжества. Вдруг наши тоже радостно закричали. Судья дунул в свисток. Пенальти! Судья постановил, что крайний трехчетвертной, который перехватил мяч, был вне игры. Раздались недовольные вопли со стороны болельщиков Кингз-колледжа, но их староста отчаянно замахал флагом, и они замолкли.

Оливер Браун не спеша положил мяч на маленькую горку песка. Как обычно, он сделал несколько крабьих шажков сначала назад, потом в сторону. И с видом профессора принялся изучать ворота. Несомненно, то был трудный удар с острого угла, да еще под напряжением от взглядов десяти тысяч людей, вскочивших со своих мест в нетерпеливом ожидании… БАМ. Мяч взлетел высоко и ударился о правую перекладину ворот. А потом описал идеальную кривую справа налево, как мяч в кегельбане. Взметнулись флаги, и наступил хаос. Ребята высыпали на поле. Игроков подняли на руки, раздались кричалки и гимны, сработали автомобильные сигнализации, залаяли собаки, заплакали дети, закукарекали птицы… все присоединились к этому хору. Мы победили Кингз-колледж! Короли свергнуты с трона! Да здравствуют новые короли!

После вчерашней радостной суматохи сел учить теоремы, читать стихи, изучать климатологию и южноафриканскую политику 1908 года. Надо ли говорить, что день прошел отвратительно — ни минуты облегчения. Решил нарушить однообразие звонком Русалке, но она была вся вялая и рассеянная и сказать ей было нечего.

Хоть одна хорошая новость: позвонил папа и сказал, что наконец собрал деньги на поездку. Я поблагодарил его много раз, но не осмелился спросить, где он раздобыл недостающие шестьсот рандов. Лишний раз убедился, что поговорка «меньше знаешь — крепче спишь» верна для меня, как для никого другого.

Нарушил правило писать в дневник каждый день, так как должен полностью сосредоточиться на экзаменах. Кроме того, за последние четыре дня не произошло ничего маломальски интересного. Только Укушенный вызвал Рэмбо для «разговора». Рэмбо отказался говорить, что они там обсуждали, хотя мы думаем, все дело в Еве — ха-ха!

Экзамены по трудности различаются от простых (история, актерское мастерство, география, английский) до невозможных (математика и физика). Сомневаюсь, что мне удастся сохранить за собой репутацию юного гения, выигравшего грант.

Еще новость: вчера у Геккона украли все трусы. Поскольку мы теперь друзья, после ужина он сообщил мне, что теперь ходит без трусов и уверен, что за кражами стоит Джулиан. В качестве меры предосторожности я спрятал три пары трусов под кроватью, а еще три надел на себя.

Завтра последний день четверти, хотя наша кейптаунская группа проведет первую ночь каникул в школе — мы отчаливаем в субботу утром. Это мой первый официальный тур. Чувствую себя, как игрок команды «Газели»! (Хотя те сроду в туры не ездили.)