— Гермиона, солнышко, пожалуйста, скажи, — придушенно взмолился Рон, — есть ли такое заклинание, которое отключает обоняние?!

— Если бы оно было, — раздражённо ответила сквозь воротник староста, — то я, наверное, воспользовалась бы им!

— Всё! Я так больше не могу, — возвестил Фокс, вскакивая, — хватайте меня за яйца и выносите отсюда вперёд ногами!

Просьбе его никто не внял: видимо все были слишком заняты замаливанием грехов перед лицом неминуемой смерти от удушья.

И тогда в образовавшемся стаде не очень умных существ нашлась одна светлая голова, принадлежавшая не слишком светлому латиноамериканцу, видимо, иммигранту из Африки. Эта голова додумалась провентилировать помещение.

Гарри, за шесть лет учёбы с такими передовыми зельеварами как Невилл, Кребб и Гойл, в совершенстве освоивший эти чары, принципиально не стал их применять Вместо этого Гарри решил добавит в зелье необходимые в данный момент компоненты.

Что остановило Рона и Гермиону Гарри не знал, но допытываться не рискнул, заметив, что оба гриффиндорца пребывают не в лучшем расположении духа.

После подобного представления на обед ковылять ни у кого особого желания не было, но, по здравом размышлении, авроры пришли к выводу, что перед неминуемым фехтованием стоит «заправиться». Хотя у русских это слово вызвало немножко другую ассоциацию. По крайней мере, связанную с другим напитком.

Ну, а после обеда и взрослые и юные авроры с одинаково скорбными лицами направились к Нагате. На хит-параде кислых мин в этот момент первое место Гарри, не задумываясь, отдал бы Отто Краузе, тяжело шагающему в конце процессии.

Рон от занятий получил уйму удовольствия, с огромной охотой постигая нелёгкое и подчас неприятное искусство фехтования. Все следы утренней слабости с Уизли моментально спали, уступая место боевому азарту. Гарри он одолел несколько раз подряд, в основном благодаря тому, что как-то ухитрялся угадывать действия противника. Сам же Поттер на занятиях фехтованием не получил ничего, кроме новой порции боли в мышцах.

Но за фехтованием последовало то, что в полной мере дало Гарри осознать, что занятия с Нагатой есть наименьшее из зол, а именно — практическое продолжение утренней лекции о непростительных проклятьях, которые вёл по-прежнему Ларсен.

В ходе занятий аврорам были предложены по три белые мышки, на которых, надо полагать, предстояло демонстрировать свою искушённость на поприще применения запрещённых заклинаний.

Только увидев мышек, Гарри смутно ощутил беспокойство.

— Как известно, — вещал лектор, на столе перед которым так же стояла коробочка, где копошились три мыши, — аврорам дозволяется использовать непростительные заклинания, если не остаётся другого выхода. Впрочем, точно так же, как и гражданские в военное лица могут защищать свою жизнь посредством их использования. Но далеко не все гражданские лица способны на применение непростительных чар…

Дальше наставник завёл ту же песню, что исполнял Гарри перед собранием АД, вы общем сводящуюся к тому, что для непростительных чар нужно использовать отрицательные эмоции. Принимая во внимание то, что с материалом Поттер был ознакомлен не плохо, он с чистой совестью опёрся ноющей после фехтования спиной на жёсткую спинку казённого стула и углубился в свои размышления, не считая необходимым в очередной раз выслушивать рассказ о премудростях убийства.

Остальные же авроры, окружавшие его, с трепетом ловили каждое слова, видимо, ожидая услышать для себя что-то новое, вроде способа отражения Авады Кедавры. Разумеется, что ничего подобного им никто не поведал, так что к концу лекции многие авроры заметно заскучали.

— Ну а сейчас, как вы, уважаемые гости, могли догадаться, вам предстоит по очереди испробовать все три непростительных заклинания на подопытных животных. Если кому-то не удастся с первого раза — не расстраивайтесь потому что число попыток не ограничено.

Гарри задумался. Если ему сегодня в любом случае придётся применять непростительные чары, то имеет ли смысл претворяться дурачком? Если здесь есть Смертожранцы, то сегодня они в любом случае узнают, что их жертва владеет непростительными заклинаниями, так что то, с которой попытки у него получится заклинание, роли не играло. С другой стороны юноше было не приятно ронять престиж перед иностранными гостями, ведь он, как-никак, Мальчик-который-выжил… да и прятаться от опасностей и осторожничать он не привык… но осторожность в очередной раз победила.

Произведя в голове эти нехитрые размышления, Гарри обратил своё внимание на окружающих. Все заворожено следили за тем, как, повинуясь воле австрийского аврора в белоснежной мантии, мышка делает стойку на передних лапках.

А ещё через несколько минут помещение огласилось пронзительным визгом несчастного животного, по громкости никак не сопоставимого с его размерами.

Спустя какое-то время Гарри меланхолично наблюдал за попытками Гермионы справиться с собой и наложить пыточные чары на маленького зверька. Никто не подумал проявить к девушке снисхождение и если не отменить задание, то хотя бы подсунуть вместо миловидного белого создания, доверчиво глядящего на неё, сидя на задних лапках, какого-нибудь отвратительного таракана. И Гарри был уверен, что Гермиона и сама прекрасно понимала почему: враг тоже может быть милым и безобидным, а когда окажется, что это не так, предпринимать какие-либо действия подчас оказывается поздно.

Ученики Хогвартса сдавали этот ужасный норматив подряд, то есть очередь Гарри наступила сразу после того, как Рон, с неизвестно какой попытки, всё-таки убил мышку. Надо сказать, что это ему далось намного легче, чем Гермионе, пребывавшей в данный момент в наихудшем расположении духа.

— Теперь вы, мистер Поттер, — ровным голосом произнёс Ламберт, обращаясь к Гарри.

Не смотря на то, что все присутствующие сохранили вежливо-заинтересованный вид, будто Гарри собирался применять не непростительные чары, за которые магов сажали в Азкабан, пока тюрьма не пала, а какие-нибудь чары вроде элементарной левитации, от юноши не ускользнуло, что очень многие заметно напряглись. Не понятно почему, но они всё ещё ждали от Гарри Поттера чего-то особенного, из ряда вон выходящего… если от него не отлетит вражеская Авада Кедавра, то пусть он хотя бы достойно создаст свою…

Гарри поднял палочку, указывая ею на одну из мышек в своей коробке, и тихонько, почти не слышно, прошептал:

— Imperio…

Никаких видимых изменений со зверьком не произошло. Мышонок нахально посмотрел на Гарри и принялся преспокойно чистить мордочку, не зная, что сейчас на него вылупилось больше сорока пар любопытных глаз, ожидающих, что животное начнёт выполнять какие-нибудь немыслимые приказы подростка. Мышонок купался в лучах славы, время от времени отрываясь от своего туалета и вознаграждая кого-нибудь из толпы нахальным, но, казалось, вполне осмысленным взглядом.

Гарри же между тем продолжал направлять на него палочку, контролируя каждое его движение, каждый вздох, зная, что в любую секунду может приказать ему перестать дышать. Но вместо этого юноша в тихую развлекался, украдкой поглядывая на то, как взрослые, опытные авроры, прошедшие бои и засады, с нескрываемым интересом следят за тем, как гадит мышонок, пытаясь понять, под контролем животное или нет.

Поттер наконец решил, что пора бы и честь знать и отпустил мышонка, но лишь для того, чтобы повторить заклинание. После пятнадцатой «неудачной» попытки Гарри наконец позволил мышке изобразить нечто вроде чечётки и перешёл к куруциатусу.

Тут жульничать было не так легко, но всё же возможно. Гарри позволил животному забиться в агонии, но не настолько сильной, чтобы оно издавало эти душераздирающие писки. Впрочем, попытку ему засчитали с первого раза.

Настала очередь последнего заклинания. Юноша глубоко вздохнул, вновь поднял палочку на лабораторную мышь, привлекающую внимание красными глазами. Если бы не красные глаза, Гарри было бы на много проще, а так глаза слишком сильно наводили на мысли о Вольдеморте. Но своего Поттер добился — вместо убийственного луча из его палочки вырвалось несколько жалких искр, о которых Крауч-младший в личине Хмури когда-то сказал, что его вряд ли даже насморк проймёт. После третьей неудачной попытки, когда все, казалось, утратили интерес к потугам Гарри казаться взрослым, юноша наконец создал приличное заклинание, позволившее мышке беспрепятственно отойти в мир иной.