— Где-то были. А что, у тебя и других коммандос сегодня тоже фехтование будет?

— Должно быть, по крайней мере. Вчера-то практика была…

— И что, все ваши слизеринцы слуги Того-кто-не-должен-быть-помянут? — спросил Фокс, лицо которого, и без того не отошедшее после вчерашнего, было до кучи перекошено напряжённой интеллектуальной деятельностью.

— Большинство выпускников факультета Слизерин становятся тёмными магами, — наябедничал Гарри, — ученики его отличаются коварством, расчетливостью, ловкостью, эгоизмом и беспринципностью. Они чаще других прибегают к использованию чёрной магии.

— Насколько я помню, в Хогвартсе четыре факультета… Слизерин, Ревенкло, Гривиндор…

— Гриффиндор и Хаффлаф, — поправил Рон. — Про Слизерин Гарри всё сказал, Ревенкло — ум, сообразительность, знания. Хафлпафф — доброта, трудолюбие. Гриффиндор — отвага, самоотверженность.

— А вы откуда? — с искренней заинтересованностью спросил Фокс.

— Гриффиндор, конечно! — Рон, кажется, был искренне оскорблён, что Фокс мог даже подумать, что они с Гарри могут учиться где бы то ни было, кроме Гриффиндора.

— Что, все трое? — продолжил Фокс, выразительно глядя на Гарри. — Если ты так легко пользуешься чёрной магией, то что же, действительно, творят слизеринцы?…

— В каждом правиле есть исключения, — усмехнулся Поттер, — я лично знаю гриффиндорца, который служит Вольдеморту и слизеринца, который помогает с ним бороться. Я и сам не задумываясь использую чёрную магию против Пожирателей. Но сейчас, по-моему, на стоит поторопиться, чтобы успеть хотя бы у Нагате.

— Может, и его прогуляем? — застонал Рон, тем не менее, доставая их оружие и протягивая владельцам. — Я не в состоянии.

Нытьё Рона прекратилось сразу после того, как Гарри шутливо замахнулся на него своим боевым дрыном и, промазав, едва не лишил своего друга уха, как он сам потом пытался доказать, в отместку за свои последние поражения. Оживившийся Рон соблаговолил сдвинуть своё седалище с места и направить стопы к фехтовальному залу. Как оказалось, решительные действия по агитации Рона к движению были предприняты как раз во время — задержись они ещё хоть на минуту, то опоздали бы и на фехтование.

Беглый осмотр помещения и собравшихся в нём действующих лиц показал, что значительная часть тех, кто принимал участие во вчерашнем празднике, на тренировке отсутствуют. Те же, кто почтил своим лучезарным присутствием это скромное заведение, выглядели не лучшим образом. Кого-то слегка пошатывало, кто-то целенаправленно привалился к стене, пытаясь придать лицу как можно более флегматичное выражение. Однако первым, что бросилось в глаза Гарри, когда они переступили порог, это трезвая, и, как следствие, злая и мстительная, рожа Трапатонни со товарищи. Юноша честно попытался сосредоточиться на их сознании, как делал это несколько дней назад, пытаясь понять их намерения, но ничего не получил, кроме усилившейся боли в области мозжечка. Напрягаться ещё больше и использовать свой основной метод лигилименции Гарри не стал, потому как его вмешательство должно быть незаметным, что получить значительно легче, если жертва не катается по полу с жалобными стонами хватаясь за голову.

Естественно, само по себе фехтование представляло собой выступление шутов-любителей. На ногах во время сражения удержаться могли далеко не все, а старшие авроры понимающе смотрели на молодое поколение и практически не делали замечаний. Гарри же сосредоточенно дожидался пакости от Трапатонни, потому как он просто не мог упустить такой великолепный шанс реализовать свой план страшной мести, в существовании которого Гарри ни секунды не сомневался.

После очередного сражения, окончившегося для него, как и большинство предыдущих, пребыванием на полу в парализованном виде, Гарри почувствовал, что голова почти не болит, да и общее состояние после физической нагрузки стало куда более приемлемым и привычным. Спустя какое-то время ему и остальным аврорам было позволено покинуть зал. Первым делом их разношёрстная компания, к которой присоединились Олег и Дмитрий, направилась к открывшимся почтовым каминам, через которые можно будет получить и отправить почту.

Войдя в тот самый зал с пятью каминами, через которые авроры прибыли в эту школу, Гарри и его спутники заметили, что перед каминами уже выстроилась весьма ощутимая очередь из желающих связаться с родными и близкими.

Друзья пристроились в хвост этой очереди и принялись тихонько говорить на отвлечённые темы, общими усилиями воспроизводя картину вчерашнего вечера. Через несколько минут к обсуждению присоединились девушки, которые, как оказалось, нагло пропустили занятия, дабы выглядеть как всегда, а не как «после вчерашнего». Гарри поймал себя на том, что пожирает глазами Гермиону, которую он впервые видел накрашенной. Юноша когда-то слышал обрывок разговора, из которого выходило, что косметика никак не может сравниться с естественной красотой и только портит лицо. Вздор! В случае Гермионы косметика ничего не портила, а весьма органично дополняла и подчёркивала черты лица.

Однако долго глазеть на подругу ему не позволило то, что девушки принялись самозабвенно пересказывать то, что, собственно, было вчера. По какой-то непонятной Гарри причине они это помнили намного лучше.

Парни с ужасом внимали душещипательным рассказам о том, кто у кого сколько выиграл в карты и кому на этот раз выпала честь устраивать танец живота на гардеробе. Лица представителей сильной половины человечества постепенно вытягивались и меняли окрас, перебрав всю гамму, начиная с бледно-зелёного и заканчивая пунцово-красным.

Дорвавшись да камина, Гарри отправил по какой-то новой для себя системе письма адресатам. Заказанные подарки должны были прийти непосредственно его друзьям в Хогвартсе, а ближе к вечеру юноше вновь придётся спуститься к каминам, потому что сейчас почту можно было только отправить, а принимать её будут только после пяти часов вечера, то есть ещё три часа Гарри мог предаваться блаженному безделью, чем и планировал заняться, целенаправленно двигаясь к своей комнате.

Переступив порог, юный волшебник увидел перед собой весьма занимательную картину: печально знакомый грек на пару с не менее печально знакомым бразильцем вповалку лежали возле его и Рона кроватей и страдальчески глядели в потолок.

Юноша внимательно изучил обстановку, хмыкнул и, тщательно вытерев ноги об образованный греком перед его кроватью коврик, улёгся на привычное место. Поколебавшись, он всё-таки решил дождаться своих соседей и потянулся за книгой и пергаментом, потому что, сколько бы практик он ни проходил, где бы он ни был, хоть в камере пыток у Вольдеморта, за невыполненное задание по зельям ему светит несколько недель отработок. Явившиеся соседи так и застыли в дверях, обозревая открывшуюся картину.

— Это что? — наконец спросил Олег, как и всегда проводящий свободное время со товарищи в их комнате.

— Прошу вас, заходите, это — новая модель ковров, — царственно повёл рукой Гарри, — по камням ходить, знаете ли, не приятно…

После такого изысканного приглашения гостям грех было им не воспользоваться. Подумав, Рон поставил на «коврик» свои ботинки, мотивировав это тем, что другого применения ему не видит.

— А если серьёзно, что с ними? — спросил ещё не отошедший от праздника и от того серьёзный Ганс.

— Они пытались заколдовать наши кровати и теперь парализованы, — пояснил Поттер. — Обычное охранное заклинание. Скорее всего, они просто не ждали, что напорются на него и поэтому попались. Скоро, насколько я знаю, вам всё это весьма подробно и в красках распишут, но я всё равно скажу: «Постоянная бдительность!».

С этими словами Гарри сделал несколько пассов палочкой и незадачливые посетители наконец получили возможность шевелиться. Они с кряхтением поднялись и, провожаемые далеко не лестными эпитетами, удалились в сторону двери, не удостоив собравшихся даже нецензурным проклятьем.

— Клоуны, — фыркнул Гарри им вслед и вернулся к зельям.