– Гэндальф! — воскликнул Эомер. — Гэндальфа Серого в Марке знают хорошо. Но предупреждаю тебя: имя его не поможет тебе снискать благосклонности в очах Короля. Гэндальф часто гостил в нашей стране на памяти нынешнего поколения. Он приходил когда хотел — иногда по два раза в год, иногда пропадал на несколько лет, и за его появлением всегда следовали странные и необычные события. Некоторые стали даже поговаривать, что он приносит несчастье. Действительно, после того как он побывал у нас этим летом, покоя мы уже не видели. Именно тогда начались нелады с Саруманом. Прежде мы считали Сарумана другом, но Гэндальф предупредил нас, что в Исенгарде готовятся к внезапному нападению на Рохан. Он сказал, что долго был пленником Орфанка, что ему с трудом удалось бежать, и попросил помощи. Но Теоден не пожелал слушать его, и Гэндальфу пришлось откланяться. Остерегись произносить его имя перед Теоденом! Король гневается на Гэндальфа. Он забрал из наших табунов жеребца по имени Скадуфакс, лучшего из коней, вожака королевских меарасов[331], на которых могут садиться только владыки Рохирримов. Скадуфакс происходит от прославленного коня, что принадлежал королю Эорлу, а конь Эорла, как известно, понимал человеческую речь. Семь ночей назад Скадуфакс вернулся, но гнев Короля еще не остыл: конь одичал и никого к себе не подпускает.

– Значит, Скадуфакс отыскал дорогу домой с далекого севера, — сказал Арагорн. — Именно там расстались они с Гэндальфом. Но — увы! — Гэндальф никогда больше не оседлает коня. Он рухнул во тьму Морийских Копей и покинул мир.

– Горе нам! — воскликнул Эомер. — Тяжко мне слышать эти вести, и не только мне, но и многим из нас, хотя есть в Рохане и такие, кто ничуть не опечалится. Ты и сам убедишься в этом, явившись пред королевские очи.

– Эти новости гораздо горше, чем вы, роханцы, в состоянии представить себе, хотя последствия этой потери отзовутся и у вас — причем еще до конца года, — проговорил Арагорн. — Но когда гибнет старший, бразды приходится брать младшему. После Мории во главе Отряда встал я. Мы прошли через Лориэн — чтобы судить об этом заповедном крае, нужно знать о нем больше, нежели знаешь ты! — а потом по Великой Реке спустились к водопаду Раурос. Там нашел свою смерть Боромир, пронзенный стрелами тех самых орков, которых вы только что уничтожили.

– Ты возвещаешь нам только горе! — вскричал Эомер, потрясенный до глубины души. — Смерть Боромира — великий урон для Минас Тирита и для всех нас! Это был воистину достойный муж. Слава его гремела повсюду! В Рохане он бывал редко — его вечно требовали к себе войны, гремевшие на восточных границах Гондора. Но мне доводилось встречаться с ним. Он напоминал скорее быстрых в брани сынов Эорла, нежели гондорцев, строгих и суровых. Он стал бы великим вождем своего народа, но, видно, судьба распорядилась иначе… Почему же нет вестей из Гондора? Когда случилась эта беда?

– Скоро уже четыре дня, — ответил Арагорн. — В тот же вечер мы тронулись в путь от Тол Брандира — и вот, стоим перед вами.

– Вы прошли этот путь пешком?! — не поверил Эомер.

– Да, как видишь.

Эомер широко раскрыл глаза от удивления.

– Бродяга–Шире–Шаг — слишком скромное прозвище для тебя, сын Араторна! Я назвал бы тебя Крылоходом! Об этом Походе Троих долго будут петь менестрели. Сорок лиг и еще пять в придачу, и все пешком — а ведь и четырех дней не прошло, как вы в пути! Крепок же род Элендила! Но скажи, господин мой, чего ты хочешь от меня? Мне надо спешить обратно к Теодену. Пока мои люди были рядом, мне приходилось блюсти осторожность в речах. Мы действительно не воюем еще с Черной Страной, и при дворе есть такие, кто нашептывает Королю на ухо трусливые советы, но войной пахнет, и пахнет крепко. Мы по–прежнему в союзе с гондорцами и не нарушим данного слова — прийти на помощь по первому зову: так говорю я и те, кто за меня. Третий Маршал отвечает за покой восточных провинций, и я отослал отсюда все табуны вместе с табунщиками, велев им не переходить Энтвейи. Здесь остались только стражи да разведчики на быстрых лошадях…

– Так вы не платите дани Саурону? — перебил Гимли.

– Нет, и никогда не будем! — глаза Эомера сверкнули. — До меня тоже дошли эти лживые слухи. Несколько лет назад Властелин Черной Страны хотел купить у нас лошадей и много давал за них, но мы отказались, так как он использует коней для злых дел. Тогда он стал засылать в Рохан орков–конокрадов, и те свели у нас немало жеребцов, предпочитая вороных, так что вороной масти у нас почти не осталось. Вот почему с орками у нас вражда без пощады и милости. Но в последнее время больше всего обид мы терпим от Сарумана. Он провозгласил себя властелином этих земель, и вот уже много месяцев, как между нами идет война. Он набрал себе на службу орков, волков и горцев–головорезов, он закрыл для нас Роханскую Щель, и мы того и гляди окажемся в тисках — враги на западе, враги на востоке… Тяжело воевать с таким противником! Саруман — волшебник, он хитер и весьма искусен; к тому же он умеет менять облик. Говорят, он появляется в образе старика, закутанного в плащ с капюшоном, и с виду этот старик точь–в–точь Гэндальф. Соглядатаи Сарумана пробираются через все заслоны, а его птицы, вестники несчастья, кружат в нашем небе день и ночь. Не знаю, чем это закончится, но сердцем я чувствую недоброе. Мне кажется, у Сарумана друзья не только дома, в Исенгарде. Побываешь при дворе — увидишь сам. Или ты откажешь мне в просьбе и не явишься к Королю? Может быть, я напрасно надеюсь, что ты послан помочь мне в минуту сомнения и тревоги?

– Я приду в Эдорас, как только смогу, — обещал Арагорн.

– Но почему не сейчас? В нынешнее время испытаний наследник Элендила одним своим появлением оказал бы нам неоценимую помощь. На полях Западного Эмнета идет битва, и я боюсь, что победы нам не вырвать. Я повел свой эоред на север, не испросив на то соизволения Короля, и дворец остался почти без охраны. Но я не мог поступить иначе: разведчики донесли, что три ночи назад с Восточной Стены спустился большой отряд орков, и на щитах у некоторых из них — белый герб Сарумана. Неужели Орфанк заключил союз с Черным Замком? Это было бы страшнее всего! Заподозрив чудовищный сговор между Саруманом и Мордором, я собрал свой эоред и выступил. Два дня назад на закате мы нагнали орков близ окраин Энтвуда.[332] Там мы окружили их и вчера на рассвете дали бой. Пятнадцать человек потерял я в этом бою, пятнадцать человек и двенадцать лошадей — орков оказалось больше, чем мы думали. Видимо, с востока, из–за реки, пришло пополнение. Об этом говорит и след, на который мы наткнулись немного севернее. Под самый конец на помощь к нашим врагам подоспел еще один отряд — из леса. Это были настоящие великаны, тоже с Белой Рукой Исенгарда на шлемах: самое сильное и яростное племя! Но мы покончили и с ними, — правда, это отняло у нас слишком много времени. Мы нужны и на юге, и на западе. Не хотите ли присоединиться к нам? Кони, как видите, найдутся, найдется и работа для твоего меча. Топор гнома и лук эльфа тоже найдут себе дело — если только эльф и гном простят мне необдуманные слова о Владычице Золотого Леса! Я просто повторил то, что говорят в наших краях, и рад буду послушать, если кто знает больше моего.

– Твоя речь благородна, — отозвался Арагорн. — Спасибо тебе. Сердце мое рвется сойти с предуказанного пути и последовать за тобой, но я не могу бросить друзей, пока остается надежда, что они отыщутся.

– Надежды не осталось, — сказал Эомер. — На северной границе ты их не найдешь.

– Но их нет и там, откуда мы пришли! А в наших руках верный знак, который говорит о том, что неподалеку от Восточной Стены по крайней мере один из них был еще жив. От Стены и до самых холмов мы не видели больше ничего особенного. Тропа шла прямо, не разветвляясь, и никто в сторону не свернул — если только мое искусство мне не изменило и я не ошибся, читая следы.