1904,1908 Москва Встреча Туманы, пропасти и гроты… Как в воздух, поднимаюсь я В непобедимые высоты, Что надо мной и вкруг меня. Как в воздухе, в луче эфирном Вознесся белоснежный пик, И от него хрустальным фирном Слетает голубой ледник… У ледяного края бездны Провеял облак ледяной: Мгла дымная передо мной… Ударился о жезл железный Мой посох бедный, костяной: И кто-то темный из провала Выходит, пересекши путь, И острое вонзилось жало В мою взволнованную грудь… Раскатам мстительного смеха, Раскатам бури снеговой Ответствует громами эхо… И катится над головой — Тяжеловесная лавина, Но громовой, летящий ком Оскаленным своим жерлом Съедает мертвая стремнина. Глухие стоны урагана Упали в пасти пропастей, Скользнули на груди моей, Свиваясь, лопасти тумана, Над осветленной крутизной Истаяв ясными слезами… И кто же! – брат передо мной С обезумевшими очами — Склонился, и железный свой Он поднял жезл над головой… Так это – ты?.. Но изумленный, Безгневный, улыбнулся лик; И жезл упал окровавленный На звонкий, голубой ледник. «Высоких искусов науку И марева пустынных скал Мы поняли», – ты мне сказал: Братоубийственную руку Я радостно к груди прижал… Пусть шел ты от одной долины, Я – от другой (мой путь иной): — Над этой вечной крутизной На посох бедный, костяной Ты обменял свой жезл змеиный. Нам с высей не идти назад: Мы смотрим на одни вершины, Мы смотрим на один закат, На неба голубые степи; — И, как безгрешные венцы, Там ледяных великолепии Блистают чистые зубцы. Поэт и брат! В заре порфирной Теперь идем – скорей, туда — В зеркальные чертоги льда Хрустальною дорогой фирна. 1909 Бобровка Зима Зима Снега синей, снега туманней; Вновь освеженной дышим мы. Люблю деревню, вечер ранний И грусть серебряной зимы. Лицо изрежет ветер резкий, Прохлещет хладом в глубь аллей; Ломает хрупкие подвески Ледяных, звонких хрусталей. Навеяв синий, синий иней В стеклянный ток остывших вод, На снежной, бархатной пустыне Воздушный водит хоровод. В темнеющее поле прыснет Вечерний, первый огонек; И над деревнею повиснет В багровом западе дымок; Багровый холод небосклона; Багровый отблеск на реке… Лениво каркнула ворона; Бубенчик звякнул вдалеке. Когда же в космах белых тонет В поля закинутая ель, Сребро метет, и рвет, и гонит Над садом дикая метель, — Пусть грудой золотых каменьев Вскипит железный мой камин: Средь пламенистых, легких звеньев Трескучий прядает рубин. Вновь упиваюсь, беспечальный, Я деревенской тишиной; В моей руке бокал хрустальный Играет пеной кружевной. Вдали от зависти и злобы Мне жизнь окончить суждено. Одни суровые сугробы Глядят, как призраки, в окно. Пусть за стеною, в дымке блеклой, Сухой, сухой, сухой мороз, — Слетит веселый рой на стекла Алмазных, блещущих стрекоз. 1907
Петровское Ссора 1 Год минул встрече роковой, Как мы, любовь лелея, млели, Внимая вьюге снеговой, Как в рыхлом пепле угли рдели. Над углями склонясь, горишь Ты жарким, ярким, дымным пылом; Ты не глядишь, не говоришь В оцепенении унылом. Взгляни чуть теплится огонь; В полях пурга пылит и плачет; Над крышею пурговый конь, Железом громыхая, скачет. Устами жгла давно ли ты До боли мне уста, давно ли, Вся опрокинувшись в цветы Желтофиолей, роз, магнолий. И отошла… И смотрит зло В тенях за пламенной чертою. Омыто бледное чело Волной волос, волной златою. Почерк воздушный цвет ланит. Сомкнулись царственные веки. И всё твердит, и всё твердит: «Прошла любовь», – мне голос некий. В душе не воскресила ты Воспоминанья бурь уснувших… Но ежели забыла ты Знаменованья дней минувших, — И ежели тебя со мной Любовь не связывает боле, — Уйду, сокрытый мглой ночной, В ночное, в ледяное поле: Пусть ризы снежные в ночи Вскипят, взлетят, как брошусь в ночь я, И ветра черные мечи Прохладным свистом взрежут клочья. Сложу в могиле снеговой Любви неразделенной муки… Вскочила ты, над головой Свои заламывая руки. |
