Июнь 1904 Москва Бегство Шоссейная вьется дорога. По ней я украдкой пошел. Вон мертвые стены острога, Высокий, слепой частокол. А ветер обшарит кустарник. Просвистнет вдогонку за мной. Колючий, колючий татарник Протреплет рукой ледяной. Тоскливо провьётся по полю; Так сиверко в уши поет. И сердце прославит неволю Пространств и холодных высот. Я помню: поймали, прогнали — Вдоль улиц прогнали на суд. Босые мальчишки кричали: «Ведут – арестанта ведут». Усталые ноги ослабли, Запутались в серый халат. Качались блиставшие сабли Угрюмо молчавших солдат; Песчанистой пыли потоки, Взвивая сухие столбы, Кидались на бритью щеки, На мертвые, бледные лбы. Как шли переулком горбатым, Глядел, пробегая, в песок Знакомый лицом виноватым, Надвинув на лоб котелок. В тюрьму засадили. Я днями Лежал и глядел в потолок… Темнеет. Засыпан огнями За мной вдалеке городок. Ночь кинулась птицею черной На отсветы зорь золотых. Песчаника круглые зерна Зияют на нивах пустых. Я тенью ночной завернулся. На землю сырую пал ниц. Безжизненно в небо уткнулся Церковный серебряный шпиц. И ветел старинные палки; И галки, – вот там, и вот здесь; Подгорные, длинные балки: [10]Пустынная, торная весь. Сердитая черная туча. Тревожная мысль о былом. Камней придорожная куча, Покрытая белым крестом: С цигаркой в зубах среди колец Табачных в просторе равнин, Над нею склонил богомолец Клоки поседевших седин. Россия, увидишь и любишь Твой злой полевой небосклон. «Зачем ты, безумная, губишь», — Гармоники жалобный стон; Как смотрится в душу сурово Мне снова багровая даль! Страна моя хмурая, снова Тебя ли я вижу, тебя ль?! Но слышу, бездомный скиталец, Погони далекую рысь, Как в далях шлагбаум свой палец Приподнял в холодную высь. 1906 Малевка В полях В далях селенье Стеклами блещет надгорное. Рад заведенье Бросить свое полотерное. Жизнь свою муча, Годы плясал над паркетами. Дымная туча Вспыхнула душными светами. Воля ты, воля: Жизнь подневольная минула. Мельница с поля Руки безумные вскинула. В ветре над логом Дикие руки кувыркает. В логе пологом Лошадь испуганно фыркает. Нивой он, нивой Тянется в дальнюю сторону. Свищет лениво Старому черному ворону. 1906 Москва Хулиганская песенка Жили-были я да он: Подружились с похорон. Приходил ко мне скелет Много зим и много лет. Костью крепок, сердцем прост — Обходили мы погост. Поминал со смехом он День веселых похорон: — Как несли за гробом гроб, Как ходил за гробом поп: Задымил кадилом нос. Толстый кучер гроб повез. «Со святыми упокой!» Придавили нас доской. Жили-были я да он. Тили-тили-тили-дон! Июль 1906 Серебряный Колодезь Путь Измерили верные ноги Пространств разбежавшихся вид. По твердой, как камень, дороге Гремит таратайка, гремит. Звонит колоколец невнятно. Я болен – я нищ – я ослаб. Колеблются яркие пятна Вон там разоравшихся баб. Меж копен озимого хлеба На пыльный, оранжевый клен Слетела из синего неба Чета ошалелых ворон. Под кровлю взойти да поспать бы, Да сутки поспать бы сподряд. Но в далях деревни, усадьбы Стеклом искрометным грозят. Чтоб бранью сухой не встречали, Жилье огибаю, как трус, — И дале – и дале – и дале — Вдоль пыльной дороги влекусь. 1906 Дедово Вспомни! Вспомни: ароматным летом В сад ко мне, любя, Шла: восток ковровым светом Одевал тебя. Шла стыдливо, – вся в лазурных В полевых цветах — В дымовых, едва пурпурных, В летних облачках. Вспомни: нежный твой любовник У ограды ждал. Легкий розовый шиповник В косы заплетал. Вспомни ласковые встречи — Вспомни: видит Бог, — Эти губы, эти плечи Поцелуем жег. Страсти пыл неутоленной — Нет, я не предам!.. Вон ромашки пропыленной — Там – и там: и там — При дороге ветром взмыло Мертвые цветы. Ты не любишь: ты забыла — Всё забыла ты. |
