На уроке физкультуры Эшли притворилась больной и, подойдя к преподавателю, отпросилась в медпункт. Выйдя из спортзала, она быстро прошла по коридору и выбежала на улицу, где на автобусной остановке, как она и ожидала, ее ждал со скучающим видом Скотт.

Он был стильным парнем, его темные волосы, зачесанные назад, черный свитер и черные джинсы, совсем не такие, как у других ребят, нравились Эшли до чрезвычайности.

Подбежав к нему, она встала на цыпочки, чтобы поцеловать его. Скотт прильнул к ее губам и целовал ее до тех пор, пока она не стала вырываться.

– Мне кое-как удалось удрать с занятий. Я думаю, мой отец попросил учительницу приглядывать за мной.

– Родители – простаки, – резюмировал Скотт, доставая пачку сигарет и предлагая жестом закурить.

Эшли потянулась, было к пачке, но вдруг остановилась.

– Я должна тебе кое-что сказать. Думаю, для тебя это небезынтересно.

– Да? Ну и в чем соль? – закуривая, поинтересовался он.

– Я беременна.

– Не понял, – после некоторого замешательства выдавил из себя Скотт.

– У нас будет ребенок. Разве это не здорово? Теперь мои родители не смогут нам помешать расписаться. Им придется согласиться. – Эшли изо всех сил старалась скрыть от него свою растерянность.

– Ты кому-нибудь говорила об этом?

– Нет, ты первый узнал. Правда, я хотела рассказать все моей тетке Чел, но потом передумала, надеясь, что мне только показалось это.

– Так, может, тебе и сейчас только кажется?

– Нет. Я купила в аптеке тест на беременность. Результат положительный.

Скотт беспокойно посмотрел на дорогу:

– Надо остановить кого-нибудь, чтобы отвезти тебя в клинику как можно скорее. Черт, я даже дам тебе деньги.

– Деньги? О чем ты говоришь?

– Об аборте, конечно!

Эшли сделала шаг назад:

– Аборт! Никогда!

– Ты не можешь оставить ребенка. Твои родители убьют меня! – Скотт выглядел совсем юным от испуга. Эшли никогда не видела его таким – Тебе всего тринадцать! Мне пришьют изнасилование и посадят в тюрьму!

– О каком изнасиловании ты говоришь? Мы ведь собираемся пожениться.

– Я не хочу жениться. Мне девятнадцать. В таком возрасте не заводят детей, – закричал он. – Я что, похож на идиота? Зачем мне связывать себя по рукам и ногам?

Эшли схватилась за голову:

– Скажи, что шутишь. Скажи, что ты просто дразнишь меня!

– Беременна. – Он произнес это слово, как если бы никогда не слышал его. – Черт, посмотри на себя, ты ведь еще соплячка…

– Эй, стой! Куда ты? – видя, что Эшли резко развернулась и побежала прочь, крикнул Скотт.

– Подальше от тебя! Ты не любишь меня! И я не думаю, что когда-нибудь любил! – сглатывая слезы, ответила она.

– Прекрасно! Ну и беги! У меня есть дела поинтересней, чем ждать тебя на автобусной остановке!

– Вот и отлично! – не оборачиваясь, крикнула Эшли.

Оставшись одна, Эшли задумалась. Что делать дальше? Куда идти? Она села на скамейку. Судя по месячным срок беременности не меньше двух месяцев. Ей вдруг стало страшно. Раньше она была уверена, что забеременеть в тринадцать лет невозможно. Скотт тоже говорил, будто до пятнадцати об этом и думать-то смешно, поэтому-то они и не применяли никаких особых противозачаточных средств. Единственное, что они делали, так это высчитывали по ее менструальному циклу опасные дни. Но это, как выяснилось, не сработало.

Когда Эшли попросила у Челси противозачаточные таблетки, у нее и в мыслях не было сразу же воспользоваться ими. Ей просто на всякий случай хотелось их иметь.

Девочка опустила голову и заплакала. Она была слишком молода, чтобы стать матерью! Но аборт казался ей равносилен смерти. Даже если бы Эшли этого и захотела, то не смогла бы обойтись без чьей-либо помощи. И меньше всего она рассчитывала на помощь родителей.

Разве только тетя Чел? Кто-кто, а она умела хранить тайны, умела вовремя подставить плечо…

Эшли устало вздохнула. Надо было как-то развеяться. Она встала и пошла по направлению к торговому центру, который располагался на полдороге к дому. Занятия в школе уже давно окончились, но Эшли это не беспокоило. Каждый раз, когда мать заезжала за ней после уроков и не заставала ее, то уезжала, совершенно не волнуясь за судьбу дочери, а лишь немного на нее сердясь.

Эшли никогда не нравилось внимание со стороны матери, а та, в свою очередь, когда Бетани была жива, занималась только ею. Казалось, что Карен не замечала Эшли и вспоминала о существовании своей младшенькой только тогда, когда бранила ее. Сейчас, после смерти Бетани, Карен и вовсе не обращала внимания на Эшли.

Подошло время ужинать. Но при виде гамбургера Эшли чуть ли не вырвало: сегодня от подобной еды ее в прямом смысле слова просто выворачивало. К тому же она зверски устала. Надо было возвращаться домой.

Немного поковырявшись с замком, Эшли открыла дверь и вошла в дом. Родителей пока еще не было. Девочку это только обрадовало. На столе в гостиной она обнаружила записку, из которой поняла, что ее мать на каком-то собрании, а отец задерживается на работе.

Эшли прошла в свою спальню и легла на кровать. Она долго смотрела в потолок, затем поднялась и направилась в комнату Карен. Ее интересовал шкафчик, где хранились медицинские препараты.

Карен ужинала вместе с Марком Драером в одном из шикарнейших ресторанов Далласа, который располагался на последнем этаже самого известного далласского небоскреба. Здесь всегда было много посетителей, а посему вряд ли кто-нибудь из знакомых увидел бы ее вместе с Марком.

– Полли хочет, чтобы я привел ее сюда, – сказал Марк, обращаясь к Карен.

– И что ты ей ответил? – ревниво спросила она.

– Я сказал ей «нет». Это наше с тобой место.

Карен успокоилась:

– Не понимаю, что бы она здесь делала? Не могу представить ее танцующей.

– Она слышала, что здесь подают хорошие креветки, – смеясь, сказал Марк.

– Она не спрашивала, почему ты не хочешь пойти сюда с ней?

– Нет. Полли нелюбопытна. А что Райн?

– Райн, как обычно, работает допоздна. Наверное, я могла бы побывать в Китае, и он при этом ничего бы не узнал.

– Я его, кстати, видел сегодня на работе. Весь в делах и заботах.

– Все верно. Это Райн. – Карен усмехнулась. – Интересно, что у него в голове.

– Хорошо, когда муж вечно занят: некогда контролировать жену.

– Ты думаешь, что-нибудь изменилось бы, узнай он о наших отношениях? Райн никогда от меня не уйдет.

– Ты уверена в этом?

– Со мной ему очень удобно. К тому же его босс мой отец. Райн не дурак, хотя и редкая зануда.

– Временами я забываю, что ты замужем, – задумчиво произнес Марк. – Думаю, мистеру Бейкеру не понравилось бы, что его замужняя дочь встречается с сыном компаньона.

– Отец никогда не узнает об этом, – беззаботно произнесла Карен. – У нас нет причин для волнений.

Спустя несколько часов Карен ехала в своей машине из гостиницы, в которой Марк снял номер на вечер. Она не знала, был Райн дома или нет, но это ее не беспокоило. Подъехав к дому, Карен нигде не увидела света. «Значит, – решила она, – еще никто не вернулся». Когда она поднялась по лестнице, то заметила сквозь приоткрытую дверь горящий ночник в комнате Эшли. Карен взглянула на свое шикарное черное платье и подумала, что дочери лучше не видеть ее в таком несколько фривольном виде. Она вошла к себе в комнату, переоделась и только тогда заглянула к Эшли.

Девочка лежала, свернувшись калачиком на своей постели, и Карен подумала, что она спит. Ничего не оставалось, как выключить свет и тихо выйти из комнаты. Но что-то заставило ее остановиться.

Она вгляделась в лицо дочери. Оно ей показалось таким же, как у Бетани в тот день, когда ее увезли в больницу. Веки у Эшли были приоткрыты, а изо рта вытекала слюна. Карен нахмурилась и, подбежав к ней, потрясла за плечи. Эшли не проснулась.

Карен кричала, трясла Эшли до ломоты в плечах, но тщетно. Тогда, подбежав к телефону, она стала набирать номер 911. Ее руки тряслись так, что ей с трудом удалось это сделать. Попросив срочно прислать «Скорую помощь», Карен, осененная какой-то догадкой, кинулась к себе в комнату. Так оно и есть, у открытой аптечки валялся пустой пузырек из-под снотворного. Она быстро взяла его и положила к себе в кошелек, который до сих пор почему-то держала в руке. Доктору нужно будет знать, что приняла Эшли.