– Все нормально. Без дела пока сидеть не приходится, – с трудом заставила себя ответить Челси. Не много помолчав, она продолжила: – Вчера я говорила с одним владельцем картинной галереи. Он сказал, что, возможно, очень скоро мои картины найдут своего покупателя.

– Я же тебе говорила! – с гордостью заявила Карен. Она бы не поверила, если бы услышала, что картины Челси кому-то не понравились. – Тебе надо где-нибудь организовать выставку.

– Три мои картины уже взяли на оценку. Раньше я и мечтать об этом не смела.

– Мне нравится то, что ты делаешь, – сказал Райн. – Твои работы не похожи на картины, виденные мной раньше.

– В этом-то и проблема. – Челси усмехнулась. – Кажется, в живописи я ни рыба ни мясо. Мой учитель говорил, что мне суждено создать свой собственный жанр.

– Так это замечательно! – твердо сказала Карен. – Иногда хорошо быть непохожим на других. Если ты хочешь знать мое мнение, то слава и деньги тебе обеспечены.

– Мне хватило бы и одной славы.

– Деньги тоже важны, – не отступала Карен. – На деньги можно купить все.

– Далеко не все, – немного запальчиво возразил Райн.

– Все, абсолютно все, дорогой, – настаивала Карен. – Назови хоть одну вещь, которую нельзя купить за деньги.

– Любовь!

Райн и Челси ответили одновременно. Карен засмеялась:

– Сразу вдвоем. Я имела в виду нечто вещественное – мебель, посуду, машину… Не будем касаться области чувств.

– Зачем покупать, когда можно взять ту же самую машину напрокат? – улыбаясь Карен, словно маленькой девочке, шутливо спросил Райн.

– Перестань говорить глупости. – Карен откусила кусочек от мясного шарика и наморщила нос. – Действительно невкусно. Да?

– Я пробовала и похуже, – возразила Челси.

– Твоя капустная косироль определенно проигрывает этому блюду, – старательно двигая челюстями, Райн ласково посмотрел на жену. – Жевать, правда, трудновато.

Карен готова была провалиться сквозь землю.

– Простите меня. Вероятно, я все-таки слишком пережарила их.

– Расслабься, подружка. На вечер можно стать и вегетарианцем. – Челси отодвинула мясо и положила себе еще риса.

– Но ты не можешь есть просто рис с хлебом. Что это за еда? – запротестовала Карен. – Сейчас я пойду, закажу по телефону пиццу.

– Нет, нет. Все в порядке. У нас будут сопапилосы на десерт. – Челси пододвинула блюдо с рисом к Карен. – Здесь осталось еще много риса.

– Само собой, – недовольно фыркнула Карен. – Я всегда готовлю слишком много.

Райн взял Карен за руку.

– Рис и хлеб – это здоровая еда. У нас есть консервированные бобы. Я подогрею их, и все будет прекрасно.

– Бобы, кажется, кончились. – Карен положила себе еще риса на тарелку и взяла хлеб. – Я рада, что вы спокойно относитесь к моим неудачам.

– Да нам вроде бы не привыкать, – не без легкого ехидства заметила Челси. – А мясные шарики мы можем использовать после обеда в игре «ваху».

Карен раздраженно передернула плечами, но Райн видел, что она уже успокоилась.

– Честно говоря, я рада, что больше никого не пригласила сегодня, – сказала Карен.

– А кого еще ты могла пригласить? – спросила Челси.

– Билла Джекинса. Он вернулся в город и работает в компании отца.

– Ты имеешь в виду Билла с большими ушами? Того, что играл в старших классах на трубе?

– Его уши не такие уж большие, и к тому же он еще не женат.

– Вообще-то холостяки меня мало интересуют. И потом это попахивает сватовством. – Челси добродушно хмыкнула.

– Но я и не думала о сватовстве! Просто хотелось организовать встречу выпускников, – оправдывалась Карен. – Съездили бы вместе в нашу школу, вспомнили былое.

– Душу мне это не греет, но все равно спасибо.

– Но, Челси, ты же совсем не вылезаешь из своей квартиры! Ты вечно одна. А ведь пора уже подумать и о замужестве.

– У меня все о'кей, Карен, – немного помолчав, отвечала Челси. – Из квартиры своей я вылезаю, сегодняшний вечер тому пример. Недавно ко мне, кстати, заскочила после своей свадьбы Вэнди.

– Я ее тоже видела. Она не похожа на счастливую новобрачную. Может быть, бедняжка просто устала? Свадьба – это так хлопотно…

– Не знаю, я ничего такого не заметила, – ответила Челси.

– Скажи, забавно звать ее Грин вместо Джонсон. Это все равно, что звать меня Карен Морган. Странно звучит. Я думала взять двойное имя, но как-то пока не получается.

Райн удивленно посмотрел на жену:

– Ты об этом мне не говорила.

– А что тут особенного? Джойс же, выйдя замуж, оставила свою девичью фамилию; она теперь Джойс Бейкер Смит. И Тодд, кстати, не возражал. – Карен посмотрела на Райна так, как будто и предположить не могла, что он будет против.

– Не знаю, как Тодд, а мне это не нравится. Бейкер Морган слишком претенциозно звучит. Морганы и без того хорошая фамилия.

– Значит, Джойс, по-твоему, претенциозна?

– Передайте мне, пожалуйста, рис, – чувствуя, что назревает ссора, быстро перебила их Челси. – Не знаю почему, но я никак не могу наесться.

Райн с благодарностью посмотрел на Челси; он был рад, что она вовремя остановила его. Всякий раз Райн заводился как мальчишка, видя, что Карен изо всех сил старается во всем походить на свою сестру.

– Действительно, поговорим об этом позже, – сказал он, передавая Челси блюдо с рисом.

Карен многозначительно посмотрела на Челси. Челси же сделала вид, что она этого не заметила. Ей от всего сердца было жаль Райна.

Действительно ли Карен такая мягкая и нежная, как казалось ему прежде, думал Райн. В последнее время она стала слишком безапелляционной, временами почти агрессивной в стремлении все делать по-своему. В ее поведении все больше и больше сквозили манерки Сесилии и Джойс. Скажи ему кто-нибудь раньше, что такое возможно, он бы не поверил. Теперь же Райну стало очевидно, что истинный характер Карен не имеет ничего общего с его прежним представлением о ней.

Лето заканчивалось, и Челси наконец-таки испытала на себе, что профессиональным художником быть не легко. Одна из картин, выставленных в галерее, почти сразу была продана, что вселяло определенные надежды, однако этим все и кончилось: другие ее работы, увы, никто не покупал. По мере того как таяли деньги, Челси писала небольшие по размеру картины специально для продажи. Времени на них уходило немного, и пусть за них давали не ахти какие деньги, раскупались они довольно быстро.

– Ненавижу писать на продажу, – грустно вздыхая, сказала Челси.

Карен посмотрела на несколько уже вставленных в рамы и приготовленных для магазина картин.

– А мне нравятся, особенно вон та с розами. Если бы розы были голубые, я бы купила эту картину для дома.

Челси посмотрела на нее с досадой:

– Когда в последний раз ты видела голубые розы, Карен? Лучше посмотри на тот холст, что в самом конце. Он наверняка тебе понравится.

Стараясь не поцарапать одну раму о другую, Карен осторожно отодвинула в сторону несколько картин.

– Вот эта? На которой нарисовано озеро?

– Да.

Челси оценивающе посмотрела на свою работу. Картина была искусно написана в фотоманере, даже знатоки этого жанра вряд ли бы отличили ее с первого взгляда от фотографии.

– А что это за озеро? – поинтересовалась Карен.

– Я его придумала. Так сказать, собирательный образ.

– Немного похоже на то, куда мы часто ездили. Ты не находишь?

– Думаю, ты права. Хочешь эту картину? – Челси внимательно посмотрела на подругу.

– Нет, я возьму ту с розами. Сколько я тебе должна?

– Какие деньги между друзьями? Бери так.

– Нет, это несправедливо. Сколько бы ты получила, если бы продала ее через магазин?

– Двадцать пять долларов.

Карен вытащила свою чековую книжку из сумочки.

– Тебе не кажется, что это очень дешево?

– Да, но двадцать пять долларов лучше, чем ничего. Я быстрее продам дюжину таких картин, чем хотя бы одну из тех, что действительно хороши и висят в галерее. Мне, в конце концов, надо платить за квартиру.