– Очень хорошо, – искренне обрадовался Райн; после сюрприза с машиной ему не очень-то хотелось оставаться сегодня наедине с Карен, хотя Чел была не лучшей кандидатурой, чтобы разбавить компанию…

На правах задушевной подруги Карен Челси частенько заходила к ним в гости, но обычно тогда, когда Райна не было дома. Он не знал, как к этому относиться. С одной стороны, его обижало, что она не считается с ним. С другой – это было как нельзя кстати: как говорится, с глаз долой – из сердца вон. Но на деле все получалось иначе – его тянуло к ней сильнее прежнего.

Райн проклинал себя за это. Карен любила его и старалась изо всех сил быть хорошей женой. Все заботы по дому она взвалила на свои плечи. Ею можно было восхищаться, глядя на то, с каким усердием она разбираться во всех их счетах, чеках и расходах, с каким усердием хлопочет по хозяйству, пытаясь то и дело угодить своему супругу.

Райн прошел в спальню, снял и повесил пиджак, развязал галстук и с тоской посмотрел на кровать. Карен больше удавалась роль жены, чем любовницы. Это было совершенно очевидно. Она не любила заниматься любовью.

Поначалу Карен добросовестно притворялась, что испытывает оргазм, но обмануть Райна ей все-таки не удалось. Он попытался поговорить с ней на эту тему, но добился лишь того, что уже через месяц после свадьбы она стала избегать близости с ним.

Всякий раз, ложась спать, Райн с раздражением думал о том, что, скорее всего дело в нем самом. Он изо всех сил пытался расшевелить Карен. Но она предпочитала допоздна смотреть телевизор. Само собой, его это обижало и огорчало безмерно. Бывало, ему удавалось затащить ее в постель раньше полуночи, но каждый раз ничего не получалось. Нет, внешние приличия соблюдались неукоснительно, но Райн чувствовал, что для Карен это всего лишь супружеский долг.

В последнее время он редко проявлял инициативу. В результате Карен очень скоро забыла про телевизор, а Райн про женщин вообще.

Нет, он не хотел увидеть Челси: его память о ее сексуальности была слишком свежа и болезненна при теперешнем положении вещей. Она не только получала удовольствие от занятия любовью, она относилась к этому, как к искусству.

Стараясь не думать ни о Челси, ни о своей неполноценной интимной жизни, Райн надел джинсы и поспешил на кухню, чтобы помочь Карен с обедом.

Челси приехала вовремя. В руках у нее была кастрюля.

– Я привезла сопапилосы. – Она посмотрела на Райна. – Привет.

– Привет. – Он подошел к ней и взял из ее рук кастрюлю. – Я отнесу это на кухню.

– Кажется, произошла очередная неудача, – мрачно сказала Карен. – Мясные шарики выглядят как-то странно.

– Какая разница, как они выглядят, главное, чтобы их можно было есть, – успокоила ее Челси. – Дай-ка я их попробую.

Они все вместе пошли на кухню. Райн положил сопапилосы на стол. Челси и Карен подошли к плите и заглянули в духовку.

– И самом деле, выглядят немного странно. – Челси многозначительно хмыкнула. – Может быть, они крупноваты?

– Я подумала, что если шарики делать маленькими, то они непременно рассыплются.

Райн весело рассмеялся.

– Какая предусмотрительность! – воскликнул он. – Это все равно, что, боясь отрезать кусок хлеба, разламывать батон пополам!

Вслед за Райном рассмеялась и Челси.

– А что в этом смешного? – Карен недоуменно пожала плечами.

– Не обращай внимания. Я накрою на стол. – Челси подошла к шкафу и выставила три тарелки. Открыв ящик кухонного стола, она спросила: – А где ножи и вилки?

– Они теперь в тумбочке рядом с холодильником.

– И как тебе не надоест все время что-нибудь перекладывать с места на место?

Челси взяла ножи и вилки и подошла к дубовому столу, который, как и вся остальная мебель в доме, был куплен Карен вместе с Сесилией и Джойс. Райн еще не получил счет из мебельного магазина, но приблизительно представлял, о каких цифрах пойдет речь, опасался, что кое с чем из обстановки все-таки придется расстаться.

– Чудесный стол, – сказала Челси, обращаясь к Карен. – Где ты его нашла?

– В магазине Бендилла. Это любимый магазин мамы и Джойс. Там всегда в высшей степени качественные вещи.

Райн искоса посмотрел на несколько смутившуюся Челси. Она тоже знала цены на мебель в магазине Бендилла.

– Да уж, приобретеньице неслабое, – усмехнулся Райн. – Боюсь только, что в тот день, когда придет счет, мы будем вынуждены сказать ему «прощай».

– Не обращай на него внимания, – входя в столовую с большой тарелкой риса, сказала Карен. – Он сегодня весь вечер ворчит и ворчит.

– А в чем дело? – поинтересовалась Челси.

– Ты «БМВ» перед домом видела? – нахмурившись, спросил ее Райн.

– Как я могла его не заметить? А чья эта машина? Джойс?

– Нет, моя, – улыбнулась Карен, ставя тарелку на стол. – Родители подарили на день рождения.

Челси внимательно посмотрела на Райна.

– Не смотри на меня так, – буркнул он. – Это ее родители, не мои.

– Но ведь это ужасно дорого!

– Господи! Вы что, сговорились, что ли? Возможно, машина не из дешевых, но какая разница? Родителям хотелось сделать мне приятное. К тому же им такие подарки по карману; они же не снимают с себя последнюю рубаху!

Челси слегка нахмурилась.

– Мы чуть было не забыли твои мясные шарики, – решив прервать неприятный для себя разговор, произнес Райн. – Пойду, схожу за ними.

Когда он выходил из комнаты, то услышал шепот Челси:

– Карен, ты уверена, что можешь позволить себе принимать такие подарки?

Ответа Карен он уже не разобрал.

Райну было неприятно, что они тратят больше, чем зарабатывают, и что Челси знает об этом. Он был чело веком гордым, и ему хотелось обеспечить свою жену по высшему разряду. Если бы Карен только согласилась подождать, они бы купили все эти вещи и без помощи ее, родителей. К тому же ему не пришлось бы тогда дергаться из-за страховки этого проклятущего «БМВ».

Но больше всего нервировало Райна то, что Карен, похоже, решила соревноваться со своими родственниками в области приобретений. И дело тут было вовсе не в материальных трудностях; в конце концов, как правило, всем молодоженам нелегко обзаводиться собственным хозяйством. Но покупки Карен, на редкость хорошо подобранные и в высшей степени добротные, не имели, если так можно сказать, собственного лица. Вся приобретенная ею мебель, все эти бесконечные занавесочки, статуэточки и вазочки не служили самому главному – уюту.

Райн положил мясные шарики на блюдо из дорогого роскошного сервиза и понес их в столовую. Карен и Челси, тихо переговаривавшиеся друг с другом, резко оборвали беседу и смущенно посмотрели на него; похоже, Челси пыталась втолковать Карен, что непозволительно жить не по средствам.

– Это не та посуда, – сказала Карен, когда Райн поставил блюдо на стол. – Для мясных блюд мы используем подаренные мамой глубокие тарелки.

Райн пожал плечами:

– Но мне нравится это блюдо. И потом, не все ли равно?

– Все равно?! – Карен театрально всплеснула руками и рассмеялась. – Да ты посмотри, какую я постелила скатерть; сюда подойдет только мамина посуда!

Челси не верила своим ушам. Неужели это та самая Карен, которую она знает всю жизнь? Недоумению ее не было предела. Карен же, не обращая внимания на реакцию подруги, поспешила на кухню.

– Она любит делать по-своему, – мрачно заметил Райн.

– Мне можешь этого не рассказывать: я прожила с ней в одной комнате четыре года…

Челси, стараясь не смотреть на Райна, села за стол. Казалось, она хочет, но не решается спросить его о чем-то очень важном и очень личном.

Карен вернулась с новым блюдом:

– Ну вот. Давайте есть, пока не остыло, а то мы совсем разнервничаемся.

За столом воцарилась неловкая тишина. Похоже, прежних непринужденных разговоров ждать было бессмысленно.

– Как поживают твои кисти и краски? – пытаясь сгладить неловкость, поинтересовался Райн.

– Боже правый! Ты спросил так, словно Челси маляр, – со смехом произнесла Карен. – Лучше спроси, как идет работа над картиной.