– Да, это верно. Выходные для меня самое трудное время: клиенты, клиенты, клиенты. Сегодня – редкое исключение. В будни же наступает затишье.

– Довольно странный график работы. – Райн не доверчиво посмотрел на Джейсона. – Я думал, что владелец картинной галереи больше всего работает именно в будни.

– В выходные приходится не только встречаться с клиентами, но и рыскать по всему Далласу в поисках картин.

– Вот как? Я знаю очень мало о вашей работе. – Райн улыбнулся, заметив, что Джейсон насторожился: ни к чему усложнять и без того нелегкие отношения.

– Работа как работа, не лучше и не хуже других, – казалось, Джейсон взвешивает каждое слово.

– Вы говорили, что у Челси таланта больше, чем у среднего художника.

– Трудно сказать. Хотя рисует она хорошо. В противном случае ее картины не висели бы у меня в галерее.

– У нее много замечательных работ, – рассеянно, не придавая разговору большого значения, заметил Райн. – Я всегда думал, что она исключительно талантлива.

– Живопись содержит в себе больше, чем то, что мы можем с вами увидеть; великая живопись всегда живая, у нее есть сердце.

– Значит, вы считаете, что Челси не тянет на великую художницу?

Джейсон кивнул:

– Только не надо передавать ей наш с вами разговор. Она хороший художник, но глубины ее картинам пока не хватает.

– Странно. Она думает, что вы высокого мнения о ее таланте.

Джейсон подмигнул Райну и улыбнулся:

– А почему бы, собственно, не порадовать любимую женщину? Как я уже говорил, она выше среднего уровня и, вероятнее всего, у нее большое будущее.

– Но зачем убеждать ее, что она непризнанный гений? – Райн держался в высшей степени непринужденно, несмотря на то, что Джейсон с каждой минутой становился ему все неприятнее и неприятнее.

– Я же сказал, это делает ее счастливой. Когда она счастлива, счастлив и я. И потом, нам ли с вами не знать, что женщины любят ушами? – Джейсон снова подмигнул Райну.

С каким удовольствием Райн вмазал бы по этой бесстыдной то и дело мигающей физиономии! Джейсон с первого же взгляда не понравился ему, но он и предположить не мог, что правда окажется настолько груба: владелец галереи просто использовал Челси.

Открылась дверь, и на пороге дома появились Челси и Карен.

– Все готово. Давайте попробуем нашу стряпню до того, как проснется Бетани. – Карен улыбнулась подруге. – Мы почти никогда не можем поесть спокойно от начала и до конца. Обязательно один из нас вскакивает и несется или переодевать ее, или кормить, или что-нибудь еще.

Джейсон сел спиной во двор, а Челси устроилась рядом с ним. Райн видел, как Джейсон, сунув руку под стол, гладит колени Челси. Его аж всего затрясло от этих «нежностей». «Лицемер, гнусный и подлый лицемер!» – с негодованием думал он.

– Я собираюсь на пляж в следующий уик-энд, – сказала Челси и обернулась к Джейсону. – Ты поедешь со мной? Я там сняла дом на выходные и собираюсь, как можно дольше поваляться на солнце.

– Увы! Не могу составить тебе компанию. Сама знаешь – работа.

– И все же странно, что вам приходится ездить в поисках картин, – заметил Райн. – Я думал, что художники сами находят вас.

– Художники-то приносят кое-что. Но на выставках бывает много интересного и с точки зрения коммерции, и с точки зрения искусства.

– На любительских выставках? – удивилась Карен. – По-моему, это пустая трата времени. – Не ужели работы непрофессионалов стоят вашего внимания?

На недоумение Карен Джейсон лукаво подмигнул Челси и ответил:

– Порой картины находишь в совершенно неожиданных местах.

Челси толкнула его в бок и сказала:

– Он всегда подшучивает над моей квартирой, вечно забитой холстами и рамами. На днях я хочу перебраться куда-нибудь в другое место. Хорошо бы снять дом нашей с Карен мечты – здоровенный такой ангар. Как насчет этого, Джейсон? Ты будешь там жить со мной? Карен, увы, выйдя замуж, стала настолько респектабельной дамой, что теперь не может составить мне компанию в богемной жизни.

Джейсон, смеясь, похлопал ее по плечу, но на вопрос не ответил.

– Да, Джейсон, как насчет этого? – невинно поинтересовался Райн. – Вы могли бы помогать Челси натягивать холсты и вдыхать аромат красок, когда она будет писать свои новые картины. Это наверняка мечта каждого хозяина галереи – иметь своего личного художника.

Джейсон, слегка прищурясь, посмотрел на Райна, простодушно улыбавшегося ему, и снова ничего не ответил.

Челси понравилось замечание Райна, она по-дружески ткнула его локтем и снова заговорила с Джейсоном:

– А знаешь, он прав. Ты мог бы забирать мои картины сам. Зачем мне лишний раз ездить в центр города? – Челси весело рассмеялась. – Мы назвали бы наш дом мансардой и жили как бедные студенты лет двести назад – голодно, холодно, но вдохновенно.

– Звучит не слишком заманчиво, – небрежно произнес Джейсон. – Голодать не могу ни при каких обстоятельствах, а вдохновения тебе и так не занимать.

Подружки переглянулись, и Челси заметно погрустнела. Но вскоре она снова развеселилась. Но веселье это не могло обмануть Райна. «Нет, во что бы то ни стало я должен рассказать ей правду о Джейсоне. Но как?..» – ломал себе голову Райн. Когда-то Карен говорила ему, что Челси свойственно сближаться с мужчинами, от которых лучше держаться подальше. Сейчас он видел своими глазами, что имела в виду Карен.

Улица, на которой находилась галерея Джейсона, была очень оживленной, и Челси с большим трудом уда лось найти место для парковки. Каждый раз, бывая в центре, она проклинала свою громоздкую машину, с которой вечно возникали проблемы. В воздухе уже чувствовалась запоздавшая осень, и Челси не столько по необходимости, сколько по привычке, выходя из машины, накинула себе на плечи вязаную кофту. У входа в галерею ее встретил незнакомый мужчина.

– Вам помочь?

– Я Челси Кэвин. У меня здесь выставлено не сколько картин.

– Да, конечно. Простите, что я не сразу узнал вас. – Мужчина снова улыбнулся, но уже не так приветливо.

– Все в порядке. Я прихожу так редко, что неудивительно, когда меня не узнают. Джейсон у себя?

Незнакомец замялся, а затем сказал:

– Нет, он не приходил. Сегодня его не будет. Челси расстроилась.

– А вы передали ему мою записку? Мне необходимо для выставки в Вако забрать несколько моих работ.

– Да. Он распорядился выдать вам все, что вы пожелаете.

– Я надеялась застать его. – Челси слегка смутилась. – Это очень важная для меня выставка. Я думала, что он сможет помочь мне выбрать что-нибудь более выигрышное.

– Я уверен, что смогу вам помочь. – Мужчина вел себя подчеркнуто вежливо, но холодно и неприязненно.

– В этом нет необходимости. – Челси подошла к одной из своих картин. – Кто-нибудь интересовался ею? Кажется, она здесь уже зависелась…

– Боюсь, что так, – ответил незнакомец и выразительно посмотрел на свои часы, дескать, не пора ли уже закругляться с разговорами.

Челси видела этого мужчину впервые и непонятно почему явно раздражала его.

– Я возьму эту вещь с собой. Мне не хочется, чтобы она висела до тех пор, пока все не заметят, что ее не покупают.

– Вы можете взять и ту, что висит на задней стене. По той же самой причине.

Мужчина удалился, чтобы снять со стены картину.

Глядя ему вслед, Челси лихорадочно соображала: зачем Джейсон держит такого неприятного человека, и почему он не хочет встретиться с ней в галерее? Может быть, ему просто не передали ее записку? Из шести своих пейзажей Челси выбрала четыре. С помощью незнакомца она отнесла их к своей машине.

Упаковывая холсты в багажник, Челси ненароком оглянулась и увидела супружескую чету, заинтересовавшуюся выносимыми из галереи картинами. Супруги направились к продавцу. Челси же, стараясь оставаться незамеченной, последовала за ними. Разыгравшаяся вслед за этим сцена изумила ее до крайности.

События разворачивались следующим образом: суп руги долго на ломаном английском (судя по всему это были иностранцы) выясняли у продавца что-то относительно только что вынесенных картин, а затем, долго и громко ахая, поспешили уйти.