Цю вслушивался в беседу за окном так внимательно, что услышал чьи-то шаги только тогда, когда они уже раздались в опасной близости. И лишь когда хриплый женский голос выкрикнул на кантонском диалекте: «Эй! Чем ты тут занимаешься?», а разговор в доме одновременно резко оборвался, Цю сообразил, что пора смываться как можно скорее.

Первым пришел в себя Мэт. Раздвинув шторы, он успел лишь заметить темный силуэт, убегавший вдоль бассейна по ступенькам, что вели вниз к пляжу. Затем в поле его зрения попала и служанка, уставившаяся в изумлении на незнакомца, и Мэт выругался. В следующую секунду он бросился к дверям, ведущим из кабинета на террасу. Он схватил служанку за руку.

– Кто это был?

– Я не знай. Выходить, смотреть один раза, он видеть мне, он бежать.

– Он? Это был мужчина?

Она закивала.

– Где он был? У окна?

– Да, да, да!

Мэт отпустил ее руку и помчался вперед, запоздало сообразив, что не захватил с собой фонарь. На полдороге по шаткой лестнице, спускавшейся зигзагом по склону, он остановился и прислушался. Во рту у него пересохло, колени дрожали: а вдруг у этого шпиона под окном есть оружие? Предположим, нож? Куда же он делся? Видит ли он Мэта сейчас? Почему вокруг такая тишина? Ниже, где-то на пляже или в том направлении, чьи-то ступни вдруг зашуршали по гравию. Мэт затаил дыхание и весь подобрался. С пляжа не было иного выхода, как морем. Может быть, шпиона ждет лодка… Ночь безлунная… Мэт безуспешно вглядывался в темноту.

Если он побежит за подкреплением, непрошеный гость может улизнуть. А если преследовать его, то можно самому оказаться в ловушке. Знать бы, насколько безвыходным считает его будущая жертва свое положение. Что ей грозит в случае поимки? Он вновь стал спускаться по лестнице, но на этот раз уже медленнее, останавливаясь и прислушиваясь после каждого шага. Скрежет камней больше не повторялся. Не было слышно ни гула постороннего лодочного мотора, ни скрипа весел. Неужели незнакомец уплыл? А может, сидит где-нибудь и выжидает? Вот Мэт добрался до последней ступеньки. Когда его подошва коснулась галечника, он носком ботинка вдруг ощутил что-то довольно мягкое. Наклонился, но до того, как сумел разглядеть находку, волна слизнула это нечто и потащила в воду. Мэт выпрямился. Он с детства знал каждый уголок этого пляжа; даже во тьме берег не таил никаких загадок для юноши. Узкий, выгнутый полумесяцем каменный пояс, дамба, выступы покрытых водорослями глыб по обоим концам этой прибрежной полоски. Но шпиону-то не должно быть так же хорошо известно местоположение. Для него все должно представлять потенциальный источник шума или предательское препятствие, о которое можно споткнуться, а значит, угодить в руки противника.

Мэт решил пройтись вдоль воды. Но куда? Вправо или влево. Несмотря на бившую его дрожь, он услышал топот ног. Не успел он развернуться, как чья-то голова врезалась ему в бок. У него перехватило дыхание, и он полетел на землю. Когда он падал на дюну, чьи-то сильные руки ухватились за его лодыжки и резко толкнули на мелководье. Мэт забарахтался, наглотавшись соленой воды. Он постепенно добрался до суши, балансируя на камнях. К тому времени, как он выбрался и, помотав головой, избавился от воды в ушах, все, что он мог слышать, был шум шагов, удалявшихся вверх по деревянной лестнице. Когда наконец он вернулся на террасу, она была пуста. Саймон и Диана встретили его в коридоре, ведущем в кабинет.

– Вы его видели? Он вернулся…

– Мы слышали шаги… Боже мой! Ты весь промок!

– Я в порядке, папа, – не переставая дрожать, ответил Мэт. – Мне нужно полотенце. О мой Бог, мне вдруг стало так холодно! Вы звонили в полицию?

– Да. Питер Рид будет здесь с минуты на минуту.

Мэту неожиданно пришла в голову мысль:

– Когда Питер приедет, пусть его люди тщательно прочешут пляж.

– А в чем дело?

– Потому что я почти убежден, что наш посетитель оставил после себя сувенир. Я могу и ошибаться, но, думаю, Питера ожидает там пара матерчатых тапочек.

Человек, который привел Лэй Фуго в темный и грязный подвал на задворках Ройал-Бороу в районе перекрестка Кенсингтона и Челси, выдавал себя за работника китайского посольства, но Лэй подозревал, что это не так. Человек этот не походил на ханьца; скорее всего, он приехал из Монголии, а ведь известно, что никому из национальных меньшинств не предоставляли прав на дипломатическую аккредитацию за рубежом. Но тогда почему же Лэй согласился пойти с ним? Может, просто оттого, что ощутил смертельную тяжесть его властной руки на своем плече и понял, что настало время… Выйдя из машины на широкой улице среди безликих пятиэтажных, расположенных террасами домов, он с дрожью огляделся вокруг. Несмотря на портики и балконы, украшавшие здания, этот район пользовался дурной славой. Многочисленные кисточки звонков у каждой двери, обрывки газет, кучки собачьих экскрементов, комочки жевательной резинки, мусорные контейнеры, занимавшие так много драгоценной площади, пригодившейся бы для парковки автомашин… Может, это Баронс-Корт. Что-то гнетущее таилось в этой однообразной череде домов по обе стороны убогой улицы, один вид которой просто портил настроение. Они спустились на несколько ступенек в подвальную квартиру какого-то дома. Дверь распахнулась без предупреждения. Лэй подумал, что все как-то странно: пока он чувствовал себя скорее неловко и не очень боялся. Страх пришел мгновение спустя, когда его проводник втолкнул его во внутреннюю дверь и с грохотом захлопнул ее. Лэй оглянулся через плечо и успел заметить покрытую войлоком стену. С внутренней стороны на двери не было ручки.

– Господин Лэй!

Он огляделся. Небольшая, почти пустая комната освещалась лишь приглушенным светом настольной лампы-«журавля», укрепленной на углу стола, за которым сидели двое. Его имя произнес тот, что сидел правее. Лэй увидел смуглого, подвижного мужчину, от которого исходила неясная угроза: власть, олицетворяемая чиновником, весомее, чем физическая оболочка ее носителя. Этот человек сидел, сложив руки на столе и слегка склонив голову набок, словно убеждаясь в точности проведенной им идентификации.

– Садитесь!

Лэю пришлось опуститься на стул, стоявший у стола. Пока он неуверенно шел к стулу, его внимание привлек другой человек, сидевший за тем же столом. На нем был мятый костюм, галстук болтался где-то сбоку. Человек сидел откинувшись на спинку стула, засунув руки в карманы, а живот его выпирал настолько, что Лэй смог разглядеть: одна из пуговиц рубашки расстегнулась. На вид это был молодой, сильный и грубый человек: типичный «красный» варвар. Лэю он не понравился. Первый человек заговорил вновь. Лэй попробовал сосредоточиться, но чувство страха все нарастало, втягивая в себя, будто водоворот. В противоположность своему компаньону первый мужчина выглядел опрятным, ухоженным… представительным – такое определение крутилось в мозгу Лэя.

– Я хочу, чтобы вы с самого начала уяснили себе, что мы почти наверняка ничего не сможем сделать для вас. Я говорю это потому, что не хочу, чтобы вы питали необоснованные иллюзии.

Лэй с непонимающим видом уставился на него.

– Прошу прощения, – наконец выдавил он, – но я не понимаю. Мне говорили…

– Вам говорили, что полиция ведет расследование весьма щекотливого дела, связанного с высокопоставленным работником компании ГПСИ – «Грузовые перевозки Серединной Империи». – Голос того, кто был меньше ростом звучал чуть громче шепота, но Лэй слышал его с предельной четкостью. – И в нем участвует ваше посольство. Да. Вам было сказано именно это. И это правда.

Пока эти двое продолжали рассматривать Лэя с вальяжным, даже наглым любопытством, его вдруг пробрал животный ужас, а затем осенило, что высокопоставленный работник, о котором они только что сказали ему, не кто иной, как он сам – старший сотрудник ГПСИ лондонского отделения.

Они ничего не знают, успокоил он себя. Это все блеф. Таньси не проговорилась. Спокойно, не отвечай им! Прежде всего молчи! Второй допрашивавший (Лэй уже так называл его про себя) – тот, что погрубее, громко зевнул, даже не подумав прикрыть рот ладонью. Его сосед не обратил на это внимания. Похоже, он здесь за главного. Определенно, он поведет разговор.