Фоменко в возбуждении подался вперед.

– Вы можете это доказать?

– Это совершенно не мое дело. Крабиков точно знает, за что он платит: достоверная опережающая информация касательно того, что произойдет после смерти Председателя. И не более того. Но ему следует знать еще об одном: сам Ло Бин попросил меня рассказать вам о спутнике. В знак, – снова последовала эта едва заметная улыбка, – доверия.

Слабый источник уверенности Фоменко в себе опять иссяк. Он вытер испачканным носовым платком лоб.

– Мы вряд ли поверим в такую… причудливую историю без доказательств. Вы должны понимать это.

– Мне все же кажется, что вы не понимаете сложившейся ситуации. В вашем номере лежит труп сотрудника правительства Тайваня. Мой персонал ничего не видел и ничего не слышал. – Камнор потянулся к телефону. – Эта линия защищена лучше всех остальных на Тайване. Если вы вдруг забыли номер домашнего телефона Крабикова, мистер Леон напомнит вам его. – Он протянул трубку Фоменко, который взял ее, словно загипнотизированный.

Камнор тем временем пододвинул к себе другую пачку документов.

– Помните, – сказал он, снимая колпачок с перьевой ручки, – все начнется, когда смерть Председателя будет подтверждена официально. Человеку, оказавшемуся в вашем положении, имеет смысл поторопиться, Фоменко.

Примерно в то же самое время, когда на полковника Фоменко в тайбэйском отеле свалилось несчастье, полицейский патрульный автомобиль начал объезжать по периметру защитное ограждение кантонского аэропорта. Сэнгстер сидел на заднем сиденье рядом с Прошиным.

– У братца этого Пита чертовски хорошие связи для водителя такси.

– Да, даже на уровне нашего теперешнего водителя. Он превосходный связной. Но всему есть предел. Этот человек может довезти нас только до складов, не дальше.

– Этого будет достаточно.

– Надеюсь, я прощен.

– Это было чертовски внезапно. Когда я выглянул прошлой ночью в окно и увидел мигалку…

– Ты сорвался. Да. Со мной на твоем месте произошло бы то же самое. Но без той хитрости тем вечером мы и на метр не смогли бы подобраться к кантонскому аэропорту. Так ты точно усвоил новый план?

– Да.

– Не забудь маску…

Оба надели белые комбинезоны и круглые колпаки наподобие тех, что носят сотрудники общепита во всем мире. На груди слева на каждом комбинезоне была эмблема АТСКНР – авиационно-технических служб Китайской Народной Республики. Под эмблемой болталась идентификационная карточка. Теперь оба натянули свои коуцзяо.

Пора было сделать последние приготовления. Прошин достал из кармана пару наручников и защелкнул один браслет на своем собственном запястье, а потом проделал то же с Сэнгстером.

Машина остановилась у контрольно-пропускного пункта, и водитель, сотрудник народной полиции в форме и таком же коуцзяо, опустил стекло со своей стороны. В тот же момент Прошин и Сэнгстер откинулись подальше назад, пряча свои лица в тень. Двое охранников подошли к машине и стали рядом, каждый со своей стороны. Сэнгстеру, который внимательно прислушивался к разговору, стало ясно, что проблема вызвана пребыванием гражданских лиц в полицейском автомобиле. Водитель протянул в окно некую бумагу и со скучающим видом закурил сигарету, ожидая, пока охранник, стоявший рядом, прочтет документ.

Потянулись минуты. Левая нога Сэнгстера слегка подрагивала. Он заставил себя опустить глаза и уставился на свои колени, будто бы стыдясь своего предполагаемого положения арестованного. Уголком глаза он уловил движение. Та рука Прошина, что была закована, непроизвольно сжималась в кулак и разжималась. Примерно при каждом третьем сжатии металлическая цепочка, соединявшая браслеты наручников, позвякивала. Сэнгстер слегка передвинул свою руку по обивке сиденья, вынудив русского прекратить эти нервные движения.

Первый охранник просунул документ обратно через стекло и начал спор с водителем. Ясно было, что ему не нравится ситуация.

Сэнгстер почувствовал, как из-под его колпака побежала по лицу струйка пота. Ему было так жарко, что он боялся вспыхнуть, к ушам притекла кровь – они только что не болели.

Второй охранник начал медленно обходить машину. Внезапно он нагнулся и принялся вглядываться в лица двоих «заключенных» на заднем сиденье. Сэнгстер застыл. Есть ли у него фонарик? Есть или нет?

Китаец положил руку на пояс, словно нащупывал что-то. Может быть, фонарь? Господи, сделай так, чтобы это был не фонарь, помоги…

Полицейский за рулем начал выходить из себя. Он спорил с охранником, допрашивавшим его, пусть даже по всем правилам – корректно и по-деловому. Диалог звучал в форме препирательства между своими: спор двух сотрудников на службе охраны правопорядка. Сэнгстер опустил голову пониже, надеясь, что второй охранник не заметит пота, струившегося теперь по его лицу и затекавшего под маску. Вдруг его внимание привлекло нечто на сиденье рядом. Мгновение он просто не верил своим глазам, ибо отказывался верить, что кто-то может быть таким дураком. На мизинце руки Прошина, скованной браслетом наручников, все еще был перстень с печаткой.

Это было необычное кольцо: большой нефрит размером с голубиное яйцо в оправе из белого золота сверкал в отраженном свете прожекторов – достаточно, даже более чем достаточно, чтобы привлечь бдительное внимание охранников. Если они заметят этот перстень…

Но пока они еще не заметили его…

Сэнгстер медленно подвинул колено к левой руке Прошина. Уже близко… Он передвинул ногу еще, и русский инстинктивным движением отодвинул свою собственную ногу.

Второй охранник, стоявший у задней дверцы, взялся за ручку и попытался открыть ее. Заперто.

Сэнгстер повернул голову, посмотрел на охранника и одновременно схватил Прошина за руку так, чтобы скрыть предательский перстень. В то же мгновение водитель повысил голос, словно ставя точку в разговоре, включил скорость и тронулся с места. Второй охранник отскочил в сторону. Сэнгстер слышал, как он кричит, но машина не остановилась.

Двое мужчин сорвали маски свободными руками и жадно втянули в себя воздух.

– Они поехали за нами? – спросил Сэнгстер у водителя на кантонском диалекте.

– Нет, – ответил тот. – Но, насколько я вижу, – он, нахмурясь, посмотрел в зеркало заднего вида, – один из них пошел в диспетчерскую. Он свяжется со штаб-квартирой.

– И что тогда произойдет?

– Пока ничего. Если бы был обычный день, то служба безопасности аэропорта, возможно, проигнорировала бы весь этот инцидент. Но, с другой стороны, если бы это был обычный день, то нас вообще не останавливали бы.

– У тебя будут по этому поводу неприятности?

Водитель рассмеялся.

– Я скажу, что меня принудили силой. – Он снова глянул в зеркало заднего вида, на этот раз изучая лица пассажиров. – Вы только не попадитесь, ладно?

Все это время они ехали вдоль внутреннего периметра ограждения, приблизительно параллельно взлетно-посадочной полосе аэропорта Байюнь, ориентированной с северо-востока на юго-запад. Прямо впереди были видны низкие здания складов и ремонтных мастерских, ярко освещенные синими, белыми и оранжевыми огнями. Наверху одного из зданий четко выделялись буквы АТСКНР, выполненные из красных флюоресцентных трубок.

– Это там, – пробормотал русский.

Рядом с хранилищем стояло несколько самолетов. Сэнгстер подался вперед. Теперь от цели их отделяли триста метров. Слева параллельно ограждению стояло в ряд несколько построек; правее шла дорожка, по которой они сейчас ехали; а еще правее стояли самолеты. Одним из них был «Боинг-747-400», развернутый носом внутрь.

– Помедленнее, – выдохнул он. – Медленнее и осторожнее.

Динамик рации затрещал. Водитель схватил микрофон. Слышимость была скверная, но Сэнгстер уловил смысл.

– Они выезжают?

– Да. Двадцать контейнеров. – У полицейского пропала охота шутить. Он еле выговорил эти два слова, словно во рту у него пересохло. – Вы готовы?

– Спрячь ты это кольцо, – прошипел Сэнгстер своему спутнику.