— Он слишком бездумно разбазаривает свои возможности.

— А что вы делали в самом начале? Обучали его, но при этом разбирали его модели по частям. Вот и продолжайте. Немного уменьшите нагрузку. Работа будет выполняться. Только не давите на него так — ведь он все равно все сделает, поскольку будет помнить, что кто-то страдает. Он станет работать безостановочно — таков уж он. Дайте нам работу по силам, и мы спокойно все сделаем. У Джастина просто талант к интегрированию, он способен извлечь из генотипа куда больше, чем кто-либо другой, ибо моему компаньону удается проникать на эмоциональный уровень. Возможно, его идеи не сработают, но ведь он пока учится. Откуда вы знаете, каких результатов он добьется в будущем? Дайте ему шанс.

Янни долго испытующе смотрел на собеседника — взгляд у господина Шварца был обиженный, недовольный, лицо красное, а зубы то и дело прикусывали губы. Наконец Янни сказал:

— Сынок, ты настойчив, точно торгаш. Выходит, ты смекнул, в чем суть проблемы Джастина? Ари взяла в оборот уязвимого мальца, носившегося с действительно передовой для семнадцати лет идеей. Ари постоянно льстила и поддакивала ему и в конце концов сумела затащить к себе в кровать. Неужели непонятно?

— Конечно, господин, мне все ясно.

— Она проделала с ним громадную работу. Джастин уверен, будто его соображения были гениальны. И полагает, что задуманное им было куда грандиознее, чем на самом деле. А ты оказываешь своему компаньону медвежью услугу тем, что постоянно поддакиваешь. Он умен, но не гениален. Он мог бы отлично поработать в проекте «Рубин». Я в курсе его возможностей — он действительно способный парень. И за это я его уважаю. Но я не люблю подтверждать то, чего нет в реальности. Я всю жизнь поднимаю на ноги нормальных людей, а ты просишь помочь ему еще глубже погрузиться в самую большую выдумку в его убогой жизни. Грант, твоя затея мне совсем не по душе. Нет слов, насколько не по душе.

— Я говорю с человеком, который для Джастина почти как Старший. С человеком, за право работать под началом которого Джастин сражался. С человеком, который намерен погубить талант, сбившийся с праведного пути. И только потому, что в свое время попался наставник с изъяном. Как назвать такого человека?

— Черт побери!

— Вот именно, господин, черт побери меня — если вам так нравится. А я толкую о Джастине. Он доверяет вам, хотя доверяет мало кому. Вы хотите втоптать его в грязь лишь потому, что он занимается вещами, по вашему мнению заведомо нереальными?

Пожевав губами, Шварц бросил:

— Ты, кажется, один из питомцев Ари?

— Вы знаете, что так и есть, господин.

— Черт, она поработала на совесть. При одном взгляде на тебя понимаешь, что за штучка она была. Да еще после всего случившегося.

— Да, господин, — с болью отозвался юноша. И подумалось: Янни специально хотел уязвить его.

Но Янни, глубоко вздохнув, покачал головой:

— Я займусь этим. Привлеку его к работе над проектом. И облегчу его задачу. Но это, дорогуша, означает, что снятую с Джастина долю работы придется выполнить тебе.

— Понимаю, господин.

— А если он и дальше будет таскать мне свои безумные планы, я буду рвать их в лапшу. И передавать ему свои знания. По мере сил. Он решил проблему с обучающей лентой?

— У него нет проблем с обучающей лентой, господин.

— Пока рядом ты. Именно так говорит Петрос.

— Верно, но можно ли ставить это в упрек Джастину?

— Нет, нет, не стоит. Знаешь, Грант, ты молодец, что взялся за это. Побольше бы таких, как ты! Увы — воспроизводству ты не подлежишь.

— Нет, господин. Джастин — как и Ари с Джорданом — приложил руку к моим психошаблонам. Но я буду только рад, если вы решите проанализировать их.

— Спокоен, как скала. Молодец, просто молодец, — к величайшему смущению Гранта, Шварц поднялся и, обойдя стол, подошел к нему, опустил ладонь на его плечо и взял за руку: «Грант, если решишь, что он не справляется, — заходи!»

Слова хозяина кабинета тронули ази — как в самом начале, когда он ни за что не хотел верить в добрые намерения Янни. «Обязательно, господин», — заверил он, решив, что если Шварц не кривит душой и что если он, Грант, действительно способен оказать ему существенную услугу (вдруг Янни не сможет достать необходимые материалы в лаборатории или библиотеке), то он сделает это во что бы то ни стало. И без всяких колебаний.

— Ну все, — нетерпеливо бросил Шварц. — Ступай.

Вот это было уже просто в стиле общения с ази. Грант знал, что Янни переживает по поводу Штрассен и всего происходящего, и самым страшным испытанием было просто пойти к нему.

И ази ушел, наговорив хозяину кабинета минимум любезностей — поскольку молодость позволяла ему вести себя непосредственно, а в отношениях между ним, Джастином и Джорданом всякий формализм, разумеется, отсутствовал.

По дороге Грант забеспокоился: как-никак, он совершил очень серьезный поступок, усложнив и без того сложную атмосферу, которая окружала Джастина в Ресионе, да еще в такое время и при таком неустойчивом состоянии его духа. Решившись переговорить с Янни, ази не знал, простит ли его Джастин. И заслуживает ли такой поступок оправдания.

Именно это и требовалось теперь выяснить.

— Что ты сделал? — завопил Джастин, и воздействие этого оказалось похожим на сильный удар: Грант отреагировал так, словно его стукнули — дернулся, отвернулся и снова повернул голову, после чего беспомощно уставился на брата. На сей раз Грант не применил ни один из своих привычных способов защиты.

Джастин мигом остыл. В самом деле, не стоило кричать на Гранта. Он сделал то, что сделал, потому что сам Джастин своим поведением навязал ему роль няньки; такой шаг был вполне логичен с точки зрения ази. А он, Джастин Уоррик, неверно истолковал намерения брата — для Старшего альфа нет более страшной ошибки. К тому же на протяжении многих лет он полагался на помощь Гранта в самых разных делах.

То, что брат повел себя с ним, как с ази, — его собственная вина. И ничья другая.

Уоррик-младший протянул руку и потрепал Гранта по плечу, пытаясь хоть как-то его успокоить. Спокойствие далось Джастину непросто — адреналин клокотал в нем, дыхание сделалось прерывистым не только от ужаса перед поведением по отношению к брату, но и из опасений перед катастрофой, в которую тот его вверг.

Вот так. Нет, Гранта винить не следует. Все шло бы нормально, не привлеки Грант к себе снова внимание Жиро. Стоит просто сходить к Янни и уладить проблему без лишних эмоций, которые могут лишь подвигнуть Шварца поставить на работе жирный крест.

Уоррику-младшему хотелось присесть, всего на минутку. Однако юноша не мог позволить себе даже подобную мелочь — в противном случае Грант догадался бы о глубине его потрясения.

— Янни совсем не злился, — виновато тараторил ази. — Джастин, он правда не сердился. Ничего подобного. Он только пообещал пересмотреть характер заданий.

Джастин снова хлопнул брата по плечу:

— Слушай, да я вовсе не расстроен. Даже если что-то будет не так, я все улажу. Не тревожься.

— Джастин!

В голосе Гранта звучала боль. И Джастин понял: все по его вине — как и нынешний кризис.

— Янни теперь вынет из меня душу за то, что я впутал тебя, — сообщил Уоррик-младший. — И будет прав. Грант, не стоит так печься обо мне. Со мной все в порядке. Не беспокойся.

— Черт, да прекрати же! — Схватив брата за плечи, Грант резко повернул его лицом к себе. — Нечего напоминать мне, кто Старший. Я знал, что делал.

Шокированный Джастин вытаращил глаза.

— Джастин, я ведь не чурбан бездушный. Если хочешь, можешь меня ударить. Но только не нужно постоянно призывать меня к спокойствию, — бросил Грант, и пораженный до глубины души Джастин понял, что ази просто пылает гневом. Гнев брата еще сильнее ошеломил Уоррика-младшего. Спасение пришло, откуда он его не ждал. Джастина всего трясло, когда Грант наконец отпустил его руку и коснулся щеки: — Джастин, скажи — что у тебя на душе?