Есть аппаратные работники, которые из этой сумятицы извлекают свое. Они считают, что можно жить с рынком и госпланированием, с Западом и с Востоком. Такая „бисексуальность“ сознания в конечном счете приводит к разрушению важных государственных структур. А пока, выжимая свои взятки, эти люди тоже не заинтересованы в проведении реформ. Кто же тогда заинтересован? Единицы. Небольшая группа частных предпринимателей, сосредоточенная в нескольких крупных городах, да скромный слой фермеров».

Вот такой анализ. Сравните с тем, что происходит сегодня, и поймете, что Украина сделала огромный шаг вперед. Уверен, что мы ушли бы еще дальше, оставайся такие люди, как Выдрин, в окружении Кучмы. Но он ушел, и больше не возвращался, хотя попытки были. А страну в конечном итоге двинули вперед не столько робкие политики и искушенные аппаратчики (они, наоборот, мешали реформам), сколько набравшая сил национальная буржуазия, которая выдвинула и собственных политиков.

Я был очень удивлен, когда оказалось, что в биографическом справочнике «Хто є хто в Україні» отсутствует статья о Владимире Гринёве. А ведь в начале 90-х это был один из наиболее влиятельных украинских политиков…

Когда в январе 2002 года бывший заместитель председателя Верховной Рады 1-го созыва и бывший советник Леонида Кучмы Владимир Гринёв заявил, что будет баллотироваться по 170-му округу Харькова при поддержке блока «Наша Украина», это стало неожиданностью для многих. В 90-е годы Гринёв был главной мишенью для национал-демократов за приверженность федеративному устройству Украины, государственному статусу русского языка и тесным отношениям с Россией. Такую позицию он высказывал все годы, когда был на виду в политике.

Владимир Борисович Гринёв был избран заместителем председателя Верховной Рады в 1990 году. Приверженность тесным отношениям с Россией всегда сочеталась у него с экономическим либерализмом и антикоммунизмом. В августе 91-го он сразу осудил ГКЧП. Летом 93-го Гринёв добровольно ушел с поста вице-спикера. А осенью того же года создал вместе с ушедшим в отставку с премьерского поста Леонидом Кучмой движение Межрегиональный блок реформ «Гринёв - Кучма».

Гринёв одержал победу на парламентских выборах в 1994 году, но его полномочия не были признаны Верховной Радой, так как заметно отстававший от него соперник снял свою кандидатуру перед вторым туром. После победы Леонида Кучмы на президентских выборах Гринёв стал его советником по региональной политике, но быстро оказался в тени других фигур, а после повторного избрания Кучмы утратил этот пост. После неудачи возглавляемого им блока «СЛОН» (Социал-либеральное объединение) на выборах 1998 года (0,91 процента голосов), Гринёв не был заметен на украинской политической сцене.

Вот что он вспоминает: «Если вспомнить время первого парламента, то надо заметить: мы пытались в том парламенте провести реформы в законодательной сфере, демократические реформы, которые включили в себя логику прав личности, экономических преобразований, внешнеэкономических и внешнеполитических векторов Украины. Тогда это выглядело несколько романтично, а с другой стороны - почти безнадежно. Потому что состав первого парламента был явно номенклатурно-коммунистическим, и этим определялись многие его шаги. Я уходил из парламента и в своем последнем выступлении сказал, что сложилась тупиковая ситуация с точки зрения реализации демократических идей. Тогда это было необычной акцией, и в политическом истеблишменте воспринималось далеко неоднозначно.

Вы, вероятно, заметили, что у меня была неудачная попытка войти в парламент в составе целой фракции, которая называлась „Межрегиональный блок реформ“, но набрать нужное число голосов мы не сумели. В нашу фракцию входило чуть меньше 30 человек, но самое печальное для меня состояло в том, что меня не пустили в парламент откровенно, нагло, беспардонно… Это был нонсенс, потому что при положительном решении ЦИК, при совершенно четком заключении, что никаких нарушений не было, члены комиссии, которую послала Верховная Рада, просто включили машину голосования. В частности, тогда этим отличился Мороз, который точно разделил всех на „наших“ и „ненаших“. Индивидуальное голосование по каждому показало, что у меня достаточно много противников в ВР. Это некая предтеча правового беспредела, который сейчас просматривается в избирательной кампании. Глядя на сегодняшние публикации, мы видим, что правовое государство - это „терра инкогнито“ для нас.

Я пытался работать в должности советника Президента Украины, активно участвовал в подготовке важных законодательных актов, как Конституция, например. Причем у меня была своя позиция по Конституции, и я до сих пор считаю, что мы преждевременно приняли Основной закон. Моя идея была несколько другой, так называемая идея малой Конституции. Группа, которую я возглавлял, подготовила закон о власти, закон о правах личности и очень важный закон о судебной защите прав экономического субъекта. Потому что наш экономический субъект, от малого предпринимателя до крупного бизнесмена, не защищен в судебном плане. Власть может расправиться с ним как угодно, и десятками способов. Из этих трех конституционных законов, по сути, был принят только закон о власти.

Через год мы приняли Конституцию. Я был членом конституционной комиссии и до сих пор немножко ошарашен тем, как мы делали Основной закон. Комиссия работала квалифицированно, довольно долго, потом весь материал был передан в парламент, где все искромсали, изменили и за одну ночь приняли нечто несуразное. В результате получился достаточно противоречивый документ, который не позволяет точно осознать, какое мы государство строим, на какой базе… Мы вроде пытаемся придерживаться европейских норм ив то же время скатываемся к самим убогим принципам этнического государства. Я не могу считать, что тот период полностью исчез из политической логики моей деятельности, но и похвастаться им нельзя».

И все же Гринёва в политике не хватает. Как не хватает Юрия Щербака, Вячеслава Чорновила, Александра Емца, Сергея Рябченко. Возможно потому, что не хватает той немного наивной, но куда более чистой политики, которая кружила в своем вихре страну в начале 90-х.

По сути кампания по выборам президента началась еще на выборах в парламент, продолжилась на выборах спикера. Это была ожесточенная схватка, вплоть до дискредитации идей парламентаризма. Борьба за власть мостила дорогу тем, кто наблюдал за схваткой со стороны.

Большие шансы на выход во второй тур были у Александра Мороза. Он длительное время находился в центре внимания общественности как спикер Верховной Рады, на парламентских выборах блок социалистов и селян выступил, в общем-то, успешно. Успех коммунистов оказался еще значительнее, однако перед их лидером Симоненко у Мороза есть важное преимущество, - своим его считают не только «левые». Иными словами, в случае консолидированного выдвижения Мороза кандидатом от левых сил за него могли проголосовать очень многие избиратели с центристскими взглядами, да и те представители электората, у которых нет взглядов вообще, а осталась только ностальгия по сытым и спокойным прежним временам.

Евгений Марчук оказался наиболее закрытой из всех основных кандидатов фигурой. Бывший шеф СБУ, бывший премьер, он запомнился большинству избирателей многозначительной молчаливостью и велеречивыми рассуждениями. Правда, эти рассуждения были мало понятны среднестатистическому украинскому избирателю. Марчуку следовало бы коренным образом изменить свою манеру общения с людьми.

Очень многие клевали Марчука из-за его «комитетского» прошлого. Ведь до сих пор многие испытывают иллюзии по поводу этой организации и ее сотрудников, которые якобы в состоянии навести порядок в стране. Все это результат старой советской пропаганды и некоторых попыток Андропова закрутить гайки.

Крупный недостаток Марчука, которого еще совсем недавно некоторые наши политологи самонадеянно называли «третьим Президентом Украины», заключался в отсутствии полноценной команды. Хотя сам он значительно эволюционировал, уйдя с поста премьера. Мало кто знает, что тогда он много ездил за рубеж, встречаясь с ведущими политиками не только Запада, но и России. Для него это был период интенсивной учебы, из которой Евгений Марчук сделал определенные выводы.