Через несколько часов из администрации президента Кравчука позвонили в штаб Кучмы и признали себя побежденными. За Кучму проголосовали 14 миллионов 660 тысяч избирателей (52 процента), за Кравчука - 12 миллионов 100 тысяч граждан (45 процентов),
Многие тогда голосовали не за Кучму, а против Кравчука. Хотя и не все. Первый Президент Украины как-то рассказывал мне, что когда его главным оппонентом был Вячеслав Чорновил, против Кравчука проголосовали 90 процентов избирателей западных областей Украины. Но когда он соревновался в паре с Кучмой, ситуация в корне изменилась. К тому же Кравчук сделал ту же ошибку, что и Кучма в 2004 году, - чересчур доверился подчиненным. «Сейчас я бы этой ошибки не повторил», - говорил мне экс-президент.
Так или иначе, но торжественную присягу президента 19 июля 1994 года произнес именно Леонид Кучма. И произнес по-украински. Хотя и запинаясь.
Первый срок
В 1994 году, после победы Леонида Кучмы на президентских выборах, одесские кавээновские джентльмены пошутили: «Раньше наш президент выглядел хорошо, а страна - плохо. Теперь и президент, и страна выглядят одинаково». Они намекали на то, что второй Президент Украины выглядит простовато. Но внешность, как говорится, обманчива…
Началась напряженная работа. Об этом времени он вспоминает так: «Я считаю, то, что я сделал за эти годы, - это почти неподъемно. Я же принял Украину, когда инфляция была 10600 процентов в год! Вы представляете? Я вообще не знаю в мире такой инфляции. В годы Великой депрессии в США была намного меньше. Цена на нефть и газ у нас была меньше, чем на американскую газировку. И мы выжили. Мы прошли через это… И выжили, не растеряв многого».
Президент оставил прежнего премьер-министра Виталия Масола, которого всегда считал профессионалом. В правительстве появилась новая должность вице-премьера по вопросам государственной безопасности и обороны. Им стал Евгений Марчук. В октябре 1994 года Кучма назначил двух первых вице-премьеров - Виктора Пинзеныка и Евгения Марчука. Пинзенык должен был проводить экономические реформы, Марчук отвечал за проблемы правопорядка, государственной безопасности и внешнеполитическую деятельность.
Кучма так вспоминал эти события: «Укрепить Кабинет должны были новые первые вице-премьеры - Виктор Пинзенык и Евгений Марчук, бывший председатель СБУ. По правде, Марчук стал „первым вице“ скорее волею судьбы: после того как переговоры относительно Черноморского флота, которые он проводил в ранге вице-премьера с российским заместителем министра иностранных дел Дубининым, зашли в глухой угол, Борис Ельцин заменил Дубинина на первого вице-премьера Олега Сосковца. Статус Марчука по нормам международных отношений автоматически должен был повыситься, чтобы соответствовать статусу его партнера на переговорах. Марчук представлял собой невиданный доселе тип украинского политика - импозантный, эрудированный, он владел иностранными языками, играл на фортепиано и производил впечатление человека знающего и энергичного, легко ориентирующегося в информационных потоках. Плюс ко всему он был сравнительно молодым - на добрых полтора десятка лет моложе Масола».
Марчуку также предстояло разрешить кризис, связанный с действиями президента Крымской Автономии Юрия Мешкова, направленными на отделение полуострова от Украины и присоединение его к России. Марчук сделал ставку на постепенное подогревание антимешковских настроений.
В сентябре 1994 года в Крыму начиналось противостояние. 7 сентября Верховный Совет АРК утвердил изменения к закону «О президенте Республики Крым», ограничив полномочия президента лишь функциями главы исполнительной власти, лишив функций главы государства. 8 сентября Мешков выступил по телевидению и назвал действия парламента государственным переворотом. Мешков приостановил деятельность парламента и правительства Крыма, а парламент осудил его действия как антиконституционные.
Так и происходило противоборство ветвей власти, пока 21 февраля 1995 года Кучма не издал указ «О некоторых указах президента Автономной Республики Крым». Это было началом конца. Однажды утром в резиденцию Мешкова вошла группа спецназовцев, и он был отправлен самолетом в Москву…
Спецпредставителем президента в Крыму был Евгений Марчук, и этот кризис ему удалось разрешить успешно. 8 февраля 1995 года Марчук и Олег Сосковец парафировали украинско-российский Договор о дружбе, сотрудничестве и партнерстве. Видимо, судьба Мешкова была неотъемлемой, хотя и тайной частью этих соглашений.
Весна 1995 года характеризовалась очередным противостоянием между президентом и Верховной Радой. Леонид Кучма требовал себе больших полномочий, нежели имел. В то же время парламент предлагал, чтобы именно президент возглавил исполнительную власть и нес ответственность за экономическую ситуацию в государстве. Тогда Кучма 1 марта назначил Марчука исполняющим обязанности премьер-министра, и тот оставался в этом качестве 97 дней.
Когда же 8 июня Александр Мороз и Леонид Кучма подписали Конституционный договор, в котором пришли к ряду компромиссов, в тот же день президент назначил Евгения Марчука премьер-министром, без обидной приставки и.о.
Почему Кучма все же назначил Марчука, которому до конца не доверял? Вот что пишет Леонид Кравчук: «Кучме не удавалось быстро найти личность, которая отвечала бы некоторым критериям, и к тому же имела реальные шансы быть утвержденной парламентом. Скорее всего, Марчук воспринимался президентом как переходная фигура, как своеобразный временный заменитель. Леонид Данилович желал выиграть время, нужное ему для дальнейшего поиска».
А вот как первый президент оценивает профессиональные качества Марчука: «Профессиональный премьер из него не вышел». Опытный Марчук, оказавшись в не совсем привычных для себя условиях, начал допускать непонятные ошибки. Безусловно, ошибкой стала демонстрация своих амбиций. Это не было просто неосторожностью, это было превышением служебных полномочий. Не надо забывать, что тогда премьер не был первым лицом отдельной ветви власти, он был подчиненным президента, только и всего. А президент не привык прощать своим подчиненным подобную недисциплинированность.
Сходно и мнение самого Кучмы: «Именно его я назначил первым „своим“ главой Кабинета. И именно на заседаниях этого Кабинета я впервые заметил новые для меня черты Марчука. Оказавшись за столом председательствующего, Евгений Кириллович проявил полное отсутствие вкуса к ежедневной хозяйственной работе и желанию ее выполнять, неугомонную страсть к многословию. Заседания Кабмина длились по 6 - 8 часов, и при этом половина вопросов, рассматривавшихся на них, постоянно переносилась на следующий раз. Сначала я относил это на счет желания Марчука самому разобраться во всех проблемах совершенно, как он любит говорить, „с лабораторной точностью“, собрать о них исчерпывающую информацию. Но вскоре начал подозревать, что он просто не хочет, просто боится принимать решения, а страх этот базируется на непонимании экономических механизмов, попытках дистанцироваться от любых непопулярных шагов. Очевидно, длительная работа в КГБ научила Евгения Кирилловича только собирать информацию (причем для того, чтобы на ее основе решения принимали другие!), но внедрять собранное в интересах экономики он не умел.
На дворе лето, потом осень 1995 года. Впервые начинают накапливаться значительные задолженности по пенсиям и зарплатам, которые растут из месяца в месяц. Производство падает. А Кабмин явно не успевает за ситуацией, изыскивая возможности заморозить ее, тормозит с принятием решений, неадекватно реагирует на проблемы промышленности и сельского хозяйства. Возможно, это - элементарная некомпетентность? Такая же, как, например, решение председателя Государственной комиссии по денежной реформе Марчука осенью 1995 года, вопреки рекомендациям экспертов, все же не вводить гривню?
Ведь почти год, который Украина прожила после этого с карбованцем, утратившим практически все денежные функции, означал огромную потерю темпа и интенсивности реформ в стране… В дополнение ко всему, у Евгения Кирилловича оказался не особо развит командный дух. Наверное, под воздействием тех, кто нашептывал ему на ухо слова о том, что Марчук станет следующим Президентом Украины, он пытался не только дистанцироваться от принятия непопулярных решений, но и вообще не вступать ни в какие конфликты с кем бы то ни было, не становясь при этом явно ни на одну из сторон. Скажу прямо - в разведку с ним я бы не пошел».
