Ситуация изменилась, когда президентом стал Кучма. Процесс приватизации контролировался его администрацией, а также законодательной властью. Так что критики деятельности экс-президента на этом направлении должны были бы обращать копья и против парламента.

К концу 2001 года в государственной собственности оставалось уже не так много предприятий: в промышленности - 2 808 из 97 637, в строительстве - 1 772 из 53 530, в торговле - 1 660 из 232 464. При этом основная масса населения ничего от приватизации не получила, имущество в основном перешло в руки относительно небольшого количества предприимчивых людей. И это тоже по-своему закономерный процесс: во всем мире считается, что заниматься бизнесом способны около 3 процентов населения. Другое дело, что в Чехии, например, все получили свою долю, и большинство сумело выгодно продать собственный пай.

А у нас, вслед за Россией, появились свои олигархи, финансово-промышленные группы, выстроившие собственные технологические цепочки. В отличие, скажем, от Чехии, большинство наших объектов приватизации не представляли интереса для инвесторов, и, скорее всего, пройденный нами путь оставался единственно возможным. А вот чего вполне можно было избежать, так это сращивания власти и олигархов. Но не избежали: весь солидный бизнес в Украине сделан благодаря привилегированным отношениям с высшими государственными чиновниками.

К сожалению, президент Кучма так и не сумел на полную мощность включить наш главный резерв - науку, образование, культуру. Именно они формируют основу будущей, базирующейся на знаниях экономики, которая определит реальную мощь государства, его способность полностью обеспечивать интересы национальной безопасности. Это долгосрочная тенденция, которая будет определять главные черты мировой экономики и политики на протяжении XXI века.

Если почитать зарубежные публикации об Украине тех лет, то они в основном сводятся к делу Гонгадзе и «кассетному скандалу». Но страна жила далеко не только этим.

Оглядываясь назад, сам Леонид Кучма говорит следующее: «Убежден: стратегические цели развития республики я определил правильно. Альтернативы рыночной экономике нет. Это знаю твердо, а что касается менее глобальных вопросов: тактические просчеты, неверные шаги так пока и не позволили совершить рывок вперед, обеспечить людям достойный их уровень жизни. Если бы начинать с нуля, с первого дня направил бы усилия на создание дееспособной системы государственной власти. То есть, четко прописал бы правила игры между исполнительной и законодательной ветвями.

Не могу себя винить, что не предпринимал самых серьезных шагов, дабы справиться с такой бедой, как коррупция. Поверьте, говорю вполне искренне. Но не все ведь зависит от президента, надо учитывать и реально существующую в стране законодательную базу, делать поправку на возможности судебной власти. Сегодня в Украине адвокат имеет гораздо больше прав, нежели прокурор. В такой ситуации доказать вину коррупционера чрезвычайно сложно, расследование любого дела можно затянуть на десятилетия. Это страшно.

А воришек гнал с государственной службы регулярно. Поувольнял очень многих. И сейчас не оставляю попыток очистить ряды чиновников от нечистых на руку людишек».

Коррупция и воровство пустили у нас глубочайшие корни. Как бороться с воровством, если на протяжении десятилетий воровали очень многие? Да и как было не воровать, если очень часто только этот украденный колосок мог спасти от голодной смерти? Как было не давать взяток, если только так можно было чего-то добиться? Да и сейчас все остается по-прежнему. Однако избавиться от этих зол все же можно. Крупное воровство вполне могут приостановить правоохранительные органы (если их самих декриминализировать), мелкое уйдет само по себе с улучшением экономической ситуации.

И все-таки очевидно: полностью воровство и коррупцию уничтожит либо полицейский режим, либо улучшение законов. Важно создать такую ситуацию, при которой был бы невозможен государственный рэкет, то есть вмешательство чиновников в бизнес. А для этого необходимы ревизия законов и, конечно же, радикальное сокращение численности чиновничества - в рамках серьезнейшей административной реформы. Никакая экономическая реформа не пойдет, пока не будет уничтожен пресс, осуществляемый бюрократией.

Нужны были нетривиальные ходы, а аппарат президента действовал по старинке (и не только борясь с коррупцией). Помнится, Леонид Кучма выступил на Всеукраинском совещании по проблемам борьбы с организованной преступностью и коррупцией и защиты прав человека и провозгласил: «2004 год будет годом борьбы с коррупцией!» Но я что-то не помню значительных успехов на этой ниве.

Тем не менее, на этом событии можно было бы остановиться подробнее. Президент тогда правильно говорил о том, что коррупция - это государственный враг «номер один». Она поразила почти все сферы жизни Украины. Но самое ощутимое ее влияние - в области экономических отношений. Кучма призвал силовиков в «тяжелом» 2004 году - когда разные ловкие ростовщики будут стараться под прикрытием «хаоса выборов» активизировать теневые процессы - эффективнее бороться с этим «общественным злом».

Говоря о причинах, президент заметил, что вирус коррупции имеет глобальный, транснациональный характер, он поразил много стран, но у Украины - свои особенности. Первая - коррупция в Украине унаследована со времен партийно-советской номенклатуры: «Новое дыхание коррупции открылось на всем постсоветском пространстве с началом распределения имущества - процесса, неотделимого от разного рода преступных действий. Этот процесс длится и до сих пор, хотя и не в таких масштабах».

Вторая - «коррупция имеет склонность к самосохранению, самовоспроизведению и мимикрии, что мы наблюдаем чуть ли не каждый день, когда принимаются решения в центре и на местах относительно разных преференций и исключений, ограничений и льгот, разрешений и запретов, создания разнообразных фондов при государственных структурах. Реально это означает, что чиновники изо всех сил, постоянно стараются оставить для себя возможность для коррупционных действий».

Третья - «особенное коррупционное мышление, которое, к сожалению, является самым большим тормозом на пути борьбы с этим злом. Ведь часто взятки, кумовство, злоупотребления властью воспринимаются общественностью деформировано - как норма. Власть в сознании многих какая-то обезображенная так, словно для того и существует, чтобы ею злоупотребляли и распоряжались в корыстных целях».

Сформировалась определенная прослойка, которая уже не представляет своей деятельности вне коррупционных схем, что является замечательным средством конкурентной борьбы и в результате - установления привилегированного состояния: «Коррупция в социально-экономической жизни неизбежно приводит к коррупции души, морали, порождает двурушничество и лицемерие. Неуклюжий термин „условные единицы“, внедренный в финансово-экономической сфере, чтобы не называть вещи своими именами, наиболее полно характеризует двойные стандарты, которые диктуют обществу коррупционное сознание и теневая экономика».

А в итоге, по словам президента, несмотря на высокие темпы экономического развития (рост ВВП на 8,5 процента, промышленное производство увеличилось на 15,8 процента, рекордный подъем демонстрирует машиностроение - 35,8 процента, выросли пищевая промышленность, строительство, услуги транспорта и т. д.), в 2003 году было достаточно «неиспользованных возможностей, просчетов и парадоксов».

«Посмотрим на бюджет. За прошлый год он в основном выполнен, - отмечал Кучма. - Но заложенные в нем темпы макроэкономических показателей увеличены почти вдвое. Возникает закономерный вопрос к правительству: почему нет адекватного увеличения поступлений в бюджет? Куда делась значительная часть доходов от роста экономики? Ответ очевиден: в тень. А это миллиарды гривен!»

«Еще один „парадокс“. В 1996 году - во время введения гривни - долги между предприятиями были ниже уровня ВВП. Сейчас - они в 1,5 раза превышают ВВП. Значит, долги возрастают быстрее, чем экономика. Невооруженным глазом видно, что активы предприятий перекочевывают из легального - в теневой сектор. Если бы в правительстве работал нормально экономический блок - вот где корень», - сказал президент.