– Может быть, он уснул за рулем?

– Конечно. Он или спал… Или подвыпившим ехал.

– Вы думаете, водитель Чорновила допустил бы такое?

– Наверное, нет. Но тогда я даже не знаю, что это должна быть за ситуация, чтобы он огни не заметил. Он мог объехать КамАЗ, даже улететь в кювет. И все были бы живы. Водитель же, я слышал, мастер спорта, водил профессионально. А это тренированность, реакция, какие-то варианты. Но он тормозил и все. Причем всего за 35 метров до удара. Странно. Тормозил так, что даже сгорела резина, и колеса передние отпали.

– Вам делали экспертизу на алкоголь?

– Да. Я был трезв. А мои соседи в машине - тракторист и инженер - сидели подвыпившие. Они кушали в кафе и употребили по сто граммов.

– Люди, ехавшие следом за машиной Чорновила, в „пежо“ Удовенко, говорят, что вы сидели в кабине, когда они подъехали. А вы утверждаете, что, увидев машину Чорновила, выскочили из КамАЗа и стали махать руками, предупреждая об опасности. Что-то тут не сходится.

– А как они могли видеть, когда машина Удовенко подъехала через три минуты? И они-то успели затормозить. Значит, КамАЗ было видно издалека?

– Как вы думаете, можно было кого-то спасти из погибших? (В аварии погиб также сидевший за рулем „тойоты“ Евгений Павлов и был тяжело ранен пресс-секретарь В. Чорновила Дмитрий Понамарчук, дремавший на заднем сиденье. - Г. К.)

– Ну, может быть, водителя Чорновила, хотя, может, я и ошибаюсь. Когда мы вытаскивали его из машины, он был еще жив. Но долго не было „скорой“. А Чорновил погиб сразу. Срезало капот, выдавило лобовое стекло, и его как скальпировало. Мне как сказали: „Ты знаешь, кто это такой? Это же Чорновил!“ Я говорю: „А кто это, хоть объясните!“ Мы пытались оттянуть прицеп, чтобы высвободить машину и вытащить Чорновила. Но „тойоту“ намертво зажало. Утром прибыл кран, прицеп подняли, и только тогда машина отпала.

– Пассажиры в „тойоте“ были пристегнуты или нет?

– Пристегнуты. Мы разрезали ремни.

– А подушки сработали? Материя не болталась?

– Нет, не болталась. Но это уже эксперты устанавливали.

– Как сложилась судьба ваших попутчиков, которые сидели с вами в кабине КамАЗа? Кстати, что они делали в момент аварии?

– Скорее всего, спали.

– Тем не менее, говорят, что они потом загадочным образом исчезли как ненужные свидетели.

– И кто мог выдумать такое? Ну да, тракторист Шолом через полгода умер. В 42 года, у себя на Волыни. Но у него было слабое сердце. И все сразу стали говорить, мол, начинают убирать свидетелей. Но инженер Чернецкий, слава богу, жив. Я, как видите, тоже в порядке. Хотя, когда я еще жил в Александрополе, сосед принес мне статью, где обо мне было написано, и говорит: „Слушай, так тебя уже вообще в живых нет! Ты уже все, покойник!“ Еще говорили, что я уехал в Москву и там спрятался. Но я никуда убегать не собирался. Мне нечего скрывать.

– Когда расследовали дело, какие-то методы физического воздействия к вам применялись?

– Нет.

– Следствие определило, на ком именно лежит ответственность за это ДТП?

– Определило, что мы оба с водителем Чорновила виноваты. Кто-то в большей степени, кто-то в меньшей. Мне поставили в вину, что я при развороте не убедился в безопасности движения и не принял меры для освобождения проезжей части, когда на ней появилась машина. Водитель „тойоты“ слишком быстро гнал. Якобы 180 километров в час. Но вы, конечно, понимаете, что тут такая ситуация… Он погиб. И в связи с его смертью уголовное дело не возбуждали. А меня через восемь месяцев амнистировали. На тот момент у меня было двое несовершеннолетних детей.

– Почему вы уехали из Александрополя? Вам кто-то угрожал? За вами следили? Или в селе к вам изменилось отношение?

– Никто мне не угрожал. И слежки за собой не замечал. А в селе, наоборот, меня поддерживали. Подписи собирали, чтобы послать письмо президенту Кучме в мою защиту, что я не мог пойти на такое. Из села же я уехал потому, что разладилась семейная жизнь… К тому же у меня тяжело больная мать, и я решил вернуться туда, где родился. Вот и все. Сын остался с бывшей женой. Дочка тоже. Она от первого брака жены.

– В дальние рейсы выходите?

– После того случая нет.

– Вы не задумывались, почему это случилось именно с вами?

– Да я вроде особо по жизни не грешил. Мои предки тоже. Родители у меня нормальные люди. Мать бухгалтером проработала всю жизнь, отец водителем. Дед с бабой у меня фронтовики, их уже нет в живых.

– Если вернуть прошлое и представить, что вы стоите на этой дороге, и опять мчится эта же „тойота“. Что бы вы сделали?

– Ну ничего нельзя сделать. Это доли секунды!… Доли секунды. Так же бы и действовал.

– Вы в Бога верите?

– Крест ношу.

– Исповедуетесь?

– Да. Хожу в церковь. Ставлю свечки за упокой души погибших. Но, с другой стороны, хочу все это скорее забыть. Уйти нормально на работу, прийти, покушать, лечь и отдохнуть. Все! Чтобы тебя больше никто не искал, не терзал!

Мужчину начала бить нервная дрожь.

– Ложусь спать - и у меня в глазах вот это все! Четыре месяца после этого уснуть не мог - трупы перед глазами стояли!… Сердце стало хватать, пришлось лечь в кардиологию в Днепропетровск. Думал, отойдет, забуду. Но, как только весна, журналисты едут и едут, я уже не могу!… Не знаю, что они хотят расследовать, не знаю! Я их гоню, а они едут! Есть же какой-то предел? Но все постоянно тычут в это место, и оно все сильнее и сильнее болит…

Он попрощался, вышел из машины и побрел по грязи к дому, сгорбившись под струями затяжного дождя».

Я знал Чорновила, мне был очень симпатичен этот человек, и я пытался найти хоть что-нибудь, проливающее свет на эту историю. Но так ничего и не нашел. Разве что… В декабре 2000 года народные депутаты Григорий Омельченко и Анатолий Ермак и член «каневской четверки», тогда мэр Черкасс Владимир Олийнык заявили о том, что в октябре 1999 года Евгений Марчук демонстрировал им видеокассету, на которой подполковник МВД рассказывает о проведении специальным подразделением милиции операции по уничтожению Вячеслава Чорновила.

Сам Марчук утверждал, что кассету он потерял. Свое молчание по поводу полученной информации объяснял так: «Не дал хода видеокассете, на которой говорилось о том, что автокатастрофа народного депутата Вячеслава Чорновила была подготовлена, поскольку считал, что это за три недели до президентских выборов вызовет судебный процесс».

Намерения сына Вячеслава Чорновила, Тараса, привлечь Евгения Марчука к уголовной ответственности остались нереализованными.

4 апреля 2005 года Генеральная прокуратура Украины возобновила досудебное следствие по уголовному делу по факту гибели Чорновила. На вопрос корреспондента газеты «Сегодня», открылись ли новые обстоятельства дела, заместитель генерального прокурора Виктор Шокин ответил: «Нет. Более того, скажу свое личное мнение: напрасно возобновили дело. Я в свое время лично его изучал, и уверен по сей день, что не было там никакого теракта, а был несчастный, трагический случай. И следствие велось объективно, по закону. Я это мнение не скрываю, но к возобновлению дела никакого отношения не имею. Это сделал мой коллега, который курирует в Генпрокуратуре надзор за следствием в милиции (гибель Чорновила расследовали органы МВД). Более того, еще в „первый приход“ нашей команды в Генпрокуратуру Святослав Пискун поручал мне изучить дело. Я изучил и доложил, что ничего крамольного там не вижу. Оснований для возобновления следствия нет».

В работе нового следствия Шокин прогнозировал «тот же результат, к которому пришло предыдущее следствие. Хотя, теоретически, конечно, возможно все, но если исходить из материалов дела - случайная трагедия на дороге».

После начала «Кучмагейта» сторонники президента учредили 19 декабря 2000 года Общественный комитет защиты Конституции, куда вошли Демократический союз, «Трудовая Украина», Социал-демократическая партия Украины (объединенная), Народно-демократическая партия, Партия «зеленых» Украины, объединение «Злагода», Аграрная партия Украины, Либеральная партия Украины, Демократическая партия Украины и более мелкие партии и движения.