— Вы знаете, я всегда засыпал и засыпаю, вот сел на кровать, пока я падаю на подушку, я уснул.

— В своё время, чиновники от медицины вас попросили умолкнуть со своим молчанием по телевидению. Недавно я позвонил по вашему телефону, трубку взял автоответчик и там было слышно молчание… Это было вашим молчанием?

— … (Молчание)

По-видимому, мой пациент не страдает никакими психическими заболеваниями. Иначе иронизировать было бы неэтично. Во всяком случае, на протяжении всего сеанса он не пожаловался на то, что этот голос бесцеремонно вмешивается в его жизнь, «требует оплату за будущие гонорары от книг» и т. п. Более того, пациент не давал даже намёков, чтобы называть себя пророком и не планировал издавать тексты этого голоса, как пятую евангелию. Мой пациент живёт в согласии с этим голосом. Более того, он чувствует опору от этого голоса. Именно эта опора, как внутренний учитель, позволяет моему пациенту не уставать от роли учителя, в которую он играет перед окружающими его людьми. На протяжении сеанса пациент был мудр, корректен, адекватен, предприимчив, внимателен и спокоен до умиротворённости (хотя и выкурил шесть сигарет). Его деятельность как целителя, можно разделить на две разные части. Это деятельность как воздействие, которое весьма аккуратно, даже по сравнению с именитыми психотерапевтами. (Разве может нанести вред молчание моего пациента, которое лишь создаёт условие для тайны, которая всегда полезна для души.) И деятельность, как восприятие иллюзий и слышание голосов, которые не были модной симуляцией, и которые лишний раз свидетельствовали, что передо мной находилась личность с аномальным восприятием. Но насколько это восприятие адекватно реальности необходимо ещё исследовать.

— Почему-то хочется вспомнить Ильфа и Петрова. Там Остап Бендер говорит, что на него давит атмосферный столб, что, дескать, он начал его чувствовать. У него депрессия появилась. В космосе атмосферного столба, по-видимому, нет и депрессии быть не может.

— Там вес не давит, а атмосфера также давит. Там одна атмосфера, накачанная.

— Вы сейчас, будучи на Земле, чувствуете этот атмосферный столб, который сейчас давит на вас?

— Ой, на меня не это давит. На меня другие дела давят. Что обычно на нас давит? Проблемы. Недостаток денег, еще что-нибудь. Давят, иногда, проблемы со здоровьем у тебя или у твоих близких. А столб атмосферный, слава Богу, не давит.

— Как ваше здоровье?

— Да ничего. Как бы вы… Не дождетесь…Здоровье… дай Бог вам такое как у меня. Не считая там каких-нибудь… Вот я сейчас с тенниса пришел. Локоть болит потому, что неправильно, наверное, играю. А так вроде нормально все.

— У вас, конечно, депрессий и неврозов, нет?

— Нет, слава Богу. Периодами не очень блестящее настроение, бывает, конечно.

— Бывают все-таки перепады.

— Всегда только «Дауны» могут быть радостными. Человек есть человек.

— А вам снится космос?

— Снится. И всегда с разных точек. Иногда с точки зрения восторга, иногда вылезают все страхи, которые вроде не присутствовали. Например, во снах часто вылезает то, что тебя мучило, но ты этого не понимал. Какая-нибудь внутренняя проблема вылезает во сне. Во сне это видишь явно, а в реальности не ощущаешь. Бывают интересные сны, ну просто приключенческие.

— Расскажите.

— Я оказался в капсуле. Иллюминатор, большое звездное небо, Земля удаляется и я понимаю, что улетаю. В реальности я 1,5 года летал и никогда не было такого страха и испуга. Даже настроения такого не было. А вот во сне было. Меня охватила даже не паника, а ужас какой-то, когда я вижу что я оторвался и улетаю… улетаю… и уже ясно что без возврата. Я такой ужас ощутил, дескать, всё дороги назад нет! А реально, наверное, такой страх был. Но я не могу вспомнить, что в реальности этот страх был. Я себя чувствовал на станции свободным, а вот на Земле приснился мне вот такой сон.

(Это вытеснение — один из главных защитных механизмов, описанных З. Фрейдом, который заключается в активном выталкивании из сознания болезненных воспоминаний, чувств и импульсов. Эти страхи были во время полёта, но они были вытеснены в подсознание моего пациента. Именно поэтому мой пациент не помнил их проявления не только во время полёта, но и в настоящее время)

— А еще видели какие-нибудь сны в космосе?

— Конечно. Как-то я лег спать с мыслью, что мне летать ещё целый год. И вдруг, я вижу во сне, что я уже на Земле и меня это не обрадовало, а наоборот. Я стал переживать, что не выполнил задачу. Меня в пот бросило. Ведь, когда я полетел в годовой полет, то основная задача была отлетать год. Эксперименты можно делать 3 месяца, можно полгода, но задача была поставлена — отлетать ровно год. Был страх не выполнить задачу. На следующей станции мне приснился сон, что я иду по Москве, а я же стартовал зимой, в декабре, я иду по Москве, а на улице лето. Меня друзья встречают, а я иду по улице и не могу понять почему я иду по улице. Друзья говорят, дескать, чего же ты идешь по улице, ты же вроде на станции должен быть? Я проснулся. Думаю.

(Казалось бы сон, о том, что мой пациент гуляет по Москве, должен был быть позитивным, так как пациент в это время находился в космосе и скучал о Земле. Но оказалось, наоборот. Сон вызвал ужас. По-видимому, это сновидение о высоком чувстве ответственности моего пациента, которое представляло собой сильный страх не выполнить задачу, не выдержать испытания. Этот страх присутствовал реально, но благодаря защитному механизму психики, был забыт и вытеснен в подсознание и, в последствии, проявил себя во сне.)

— Что больше изменило вас как личность: космос или известность после его посещения?

— Я думаю нас меняет только время. Нормальный человек просто стареет.

(Защита интеллектуализацией.)

Я не хочу как-то хвалиться, но я хочу сказать, что это мировая житейская проблема т. е. не много людей выдерживают испытание славой.

(Судя по всему, мой пациент это испытание выдержал.)

Это наверное больше человеческий вопрос, а не космоса касающийся. Некоторые попадают во власть и портятся. Наверное, становятся богатыми. Например, если маленького ребенка кормить конфетами, то его можно испортить. Аналогично если кого-то все время хвалят высокие руководители, а не ругают, то это очень тягостно на них отражается. А мне может просто повезло. Когда я уже летал, то бум прошел.

— Проблема с психологической совместимостью с другими членами экипажа была?

— Нас в основном было двое. Прилетали до шести. Психологическая несовместимость — это не выдумка. Конечно это проблема — совместимость людей.

— Вы её ощутили?

— У нас, слава Богу, более менее было все в порядке. Мне повезло с командиром Володей Титовым и Витей Афанасьевым.

(Моему пациенту всю жизнь везло или это восприятие жизни такое? Об этом мы узнаем позднее)

Не скажу, что между нами была лебединая песня. Душа в душу были, конечно. Были какие-то разногласия. Иногда поспоришь, повздоришь и всё. А некоторые себя так ведут, что с ними просто жить невозможно. И в этом плане как раз очень тяжело. Когда тебе уйти некуда. Такого, слава Богу, у меня не было. У нас если возникали разногласия, то только по работе. Сталкивались два мнения. Тут бывают какие-то обиды.

(Мой пациент не желает раскрываться, но судя по отдельным словам и их интонациям, проблемы небольшие всё-таки были.)

— Всё-таки трудно, наверное, находиться целый год с другой личностью в замкнутом кусочке пространства. Вероятность появления неадекватности восприятия увеличивается?

— Нет. (Защита отрицанием.) Во-первых, это зависит от интеллекта и уровня интеллигентности. Если люди культурные, то можно просто отвернуться на полчаса друг от друга и не говорить. Не обязательно же доставать человека до конца. Тем более, если видишь, что человек на тебя надулся или не желает говорить. Порой достаточно было двух часов, чтобы переломить ситуацию. Просто посидеть и своим делом позаниматься.