— Давайте разберём… в НЛП есть такое понятие как якорение… у вас наблюдается страх его отсутствия… ведь когда мы не боимся чего-то, например, при просмотре ужастика, мы же понимаем, что мы в доме сидим под одеялом, но если нас поместить туда, где реально находятся те, которые находятся там в этой ужасной реальности (Беслан), это же ужас… то есть мы всегда держимся за чью-то руку, за руку матери отца… опоры какой-то, а у вас происходит это разрыв как отсутствие этого якоря. Это якорение должно быть, если оно отсутствует, то начинаются разные фобии.

— Самое прелестное, что это понимаешь когда просыпаешься. Детство оно всё равно остаётся в человеке и вот этот детский момент… вообще ведь когда ребёнок, когда он вдруг понимает, может быть это движение к личности, понимает что в принципе он в этой жизни один и он никому не нужен, а нужен только близким, вот это осознание может быть… (опущение) все кстати режиссёры одиночки, это действительно я сначала думал, я сейчас вам скажу бытовой пример… я сначала думал, что это как бы просто случайность. Я никогда не понимал, почему там есть профсоюз художников, писателей, но нет профсоюза режиссёров потому, что они не могут объединиться и когда-то была попытка сделать гильдию режиссёров Марк Захаров, а Фоменко встал и сказал, дескать ребята это совершенно бессмысленно и режиссёры как пауки в банке начинают пожирать друг друга и мы никогда не сможем. Я сначала думал, что это вроде метафора, а потом нет, потому, что не Захаров, не Фоменко, не смогли объединить режиссёров, а вот сейчас, чтобы отстоять наши авторские права, мы попытались снова объединиться в профсоюз и я вдруг понял, что это очень сложно потому, что молодые режиссёры все настолько разные, что когда два режиссёра, то как бы искривляется пространство…

— Вы сказали об одиночестве режиссёров, по сути своей вы сказали о своём одиночестве…вы одинокий волк сами по себе… одинокий настолько и потому, что вы принимаете себя, вы способны принять один на один, то есть вы сами для себя интересны, сам для себя хороший собеседник

— Да…

— Внутренний мир ваш богат и если вас запереть в кутузку, то вы будете прекрасно себя там чувствовать один на один с собой. Поэтому у вас есть способность принимать других.

— Да…да…

— Ваш талант талантливого режиссёра в способности сопереживать и поэтому актёры вас любят..

— Да совершенно верно…Я иногда вникаю во внутренний мир актёра, что вроде как возникает… некоторый страх у актёра… не слишком ли я прогружаюсь в его переживания … я даже иногда работаю как психоаналитик, но те, кто знают меня они прекрасно понимают, что актёрские исповеди какие-то … я никогда не использую нигде, в быту… во первых всё со мной умирает… это тайные вещи… сакральные… это только наша с ним внутренняя кухня, которая способствует рождению третьего человека, то есть образа…

— Я по своей профессии психолог, но по нутру своему я режиссёр… человеческих душ в своём кабинете… а вы будучи настоящим режиссёром, а внутри являетесь психологом то есть моим коллегой.

— А вы знаете очень часто … потому, что вы не представляете… вы были бы на репетициях… у актёров часто встречаются истерики, разборки или один другого… и начинаются слёзы… я уж не говорю о том, что иногда репетируют актёры, которые развелись месяц назад или полгода назад, или бывшая жена… Бог знает только то, что не происходит… там бывшие любовники… это всегда провисает в воздухе..

— По сути своей вы занимаетесь семейной психотерапией..

— Абсолютно… более того, когда актрисы… знаете как бы компенсации бывают… скажем не идёт монолог и вдруг там может пойти в слёзы… она говорит… вы знаете, что у меня была страшная ночь, что вот этот… сегодня не приехал и мне изменил и я прекрасно понимаю, переключаюсь начинаю с ней это обсуждать только потому, что она сама как бы меня просит поучаствовать в этой истории поскольку в ней есть внутренняя драма, которая мешает ей сыграть хорошо сегодня кусок, она меня заставляет переживать её проблемы… в этом нет ничего плохого… это не актёрская хитрость… это подсознание выбрасывает и я действительно в это внедряюсь… почему актёры всегда так любят работать со мной потому, что я не формально, я не вру… если у них какая-то проблема я стараюсь проиграть житейскую ситуацию тет-а-тет… никто этого не услышит на репетиции…. Я просто, когда останавливаю репетицию, делаю перерыв, потихонечку садимся в тёмный уголок это обсуждать или просто идём попить кофе, я всегда подключаюсь и даю возможность, я внушу, что я решу проблему…

— Но вы при этом одинок… и к одинокому волку тянутся, а он от них брыкается, но когда надо общается..

— Абсолютно верно… молодец… (Оценка себя?) Абсолютно верно…я расскажу вам весёлую историю потому, что иногда я видимо даже… (опущение) это конечно не Кашпировский… я иногда влияю на людей на расстоянии… у меня например, появилась поклонница, которую я совершенно не знаю, она живёт в Петербурге, она откуда-то узнала мой телефон и часто звонит… почему, потому, что когда как только она меня видит по телевизору, я даже не знаю кто это и что это, она записывает это на видеомагнитофон потому, что ей кажется, что я настолько доброжелателен и помогаю в каком-то…(опущение)… хотя я говорю о совершенно иных вещах… о поэзии… о режиссуре… ещё о чём-то естественно не о зрителях… абсолютно не на бытовые темы … она записывает и пересматривает эти кассеты и говорит, что я ей очень помогаю, я думаю конечно, что может быть здесь есть доля блефа и нет, потому, что она не настаивает на встречи, она не забрасывает меня… (опущение)

— Когда я спросил, что я хочу увидеть Вас в ваших постановках…вы сказали, что это ноу-хау, дескать вы не хотите обнажать нечто, что моё. У меня возникло такое противоречие неужели это нечто нельзя озвучить… это же вы… дело в том, что я вас прошу представить тот стиль, ту сущность, которая растворена в ваших постановках, чтобы зритель почувствовал кто же такой Андрей Житинкин… по каким элементам можно узнать именно вас…

— Нет почему… я могу какие-то вещи выбросить ключевые … скажем… обожаю ставить любого героя в экстремальные обстоятельства … я например, в Америке пару раз там ставил “Дядю Ваню” … я это ставил как историю суицида… все чеховские герои рефлексируют и как бы рефлексируя они очень часто (опущение)… приведу пример, дядя Ваня, который стреляет в Серебрякова, он не в Серебрякова стреляет, просто Серебряков вошёл неожиданно в тот момент, когда тот стрелялся как бы хотел покончить собой и также рефлекторно, нажимая на курок он стал стрелять в человека…

— По сути своей… вы сами рефлексируете на тему пограничных ситуаций?

— Совершенно верно…

— Это ваша рефлексия и вы её выражаете методом своих инструментов… актёрами постановки…

— Молодец… (Оценка себя?)

— Получается, что вы экзистенциональный художник, человек, который несёт в себе экзистенциональную проблему… постоянно задаёт себе вопрос о смысле жизни..

— Совершенно верно…

— По сути своей в вас работает духовно-смысловой механизм…

— Я также как и любой человек искусства думает о смерти, о жизни после меня, это те вещи, которые я выражаю на сцене… страхи и сомнения мои … я всё вытаскиваю на сцену (Мой пациент из своей профессии организовал себе психотерапию.)

— А я могу сказать, а где же здесь оригинальность, ведь многие авторы погружали свои персонажи в пограничные ситуации и вот тут то, что скажете… у вас есть стиль погружения…?

— Абсолютно верно…

— О стиле погружения можете что-нибудь сказать…?

(Смеётся).

— Что-что? Немножечко ноу-хау потому, что я всё равно как бы есть… (опущение)… я даже актёрам внушаю, что репетировать надо легко, а играть мучиться… любую истерику, любое странное эмоциональное состояние, которое он должен сыграть на сцене, он всё равно должен это выплеснуть как бы почти спонтанно, для того, чтобы не было этого страха… я репетирую…