Средний сын Мустафа обожает компьютер, рассказывает мне про игры, в основном всякие развивающие, но ему всё любопытно.
Ну а с маленьким Рустамчиком у нас просто любовь, он обожает, когда я ему читаю.
А ещё я занимаюсь обустройством дома.
Выбираю на сайтах всякие вещи, или мы с Зулейхой по магазинам катаемся.
Смотрим всё, шторы, текстиль, пледы, подушки, вазочки, посуду, какие-то декоративные украшения, чашки, игрушки.
Мне почему-то постоянно хочется покупать мягкие игрушки!
Тётя подарила мне огромного гуся, сказала, что его тут называют гусь-обнимусь. Мы долго смеялись. А теперь я действительно обнимаю его каждую ночь.
И стараюсь не вспоминать о других объятиях.
Тётя прекрасно водит машину, записала и меня на курсы, хотя мне страшно.
- Пока еще нет большого живота учись! Потом с малышом будет проще ездить везде.
Я, честно, даже не думала, что смогу. Но пара уроков с инструктором и мне так понравилось!
Вообще для меня вся эта жизнь – как на другой планете.
Всё другое.
Другие отношения, другая речь, другие возможности.
Правда, с институтом я ничего не решила.
Но мне и не до учёбы.
Зуля говорит, что надо родить, подождать хотя бы годик, потом уже учиться.
- Никуда твоё образование не убежит, ты не глупая! Всё будет. И вообще… Может твой муженёк еще одумается и…
- Не надо.
Я резко обрываю все разговоры про Османа.
Я не хочу.
Он дал мне свободу и держит слово.
Он не звонит.
Пишет редко. Просто спрашивает – как мои дела, как я себя чувствую.
Я отвечаю односложно. Всё хорошо, спасибо.
Я не знаю, что он хочет услышать.
И не знаю, что я готова сказать.
В клинике я часто вижу одну пару. Он тоже восточный мужчина, а она русская девушка, лицо её кажется таким знакомым, но я не понимаю, откуда её знаю.
Они вместе ходят на все приёмы, на УЗИ. Он так трогательно её опекает, а я не могу на их пару насмотреться.
Это до слёз, почему-то. И я сама страшусь своих чувств.
Однажды вижу её одну. Она стоит у окна, говорит по телефону.
- Да, Тагир, если не успеваешь, не спеши, всё хорошо, я сама справляюсь. Да, лучше езжай домой к близнецам. Я с водителем, всё в порядке.
Поговорив, она поворачивается ко мне, спрашивает немного настороженно:
- Что?
- Ничего, просто… я не думала, что у вас есть еще дети.
- Двое, мальчик и девочка, двойняшки, а у вас первый?
- Да.
- Кого ждёте?
Я пожимаю плечами.
- Не знаю, тётя хочет устроить гендер-пати. Чтобы был сюрприз. Но я знаю, что там мальчик.
- А вдруг девочка? Или вы хотите сына?
- Я так привыкла к мысли, что будет сын…
Задумываюсь, вспоминаю Османа. Те, злые…
«Родишь мне сына, и я воспитаю его в ненависти. К тебе, к твоим корням, ко всему, что с тобой связано. Слышишь?»
И другие слова, совсем другие.
«Ты у меня очень красивая. Я хочу, чтобы ты родила мне сына. И дочь…»
- Почему ты плачешь? – я не замечаю слезу, которая катится по щеке, а незнакомая девушка переходит на ты. – Ты одна ходишь, ты…не замужем? Может, тебе нужна помощь? У меня есть благотворительный фонд…
Я смотрю на неё, потом удивленно охаю…
- Вы же модель, да? Я… сразу не узнала, вернее, узнала, но не поняла…
Девушка улыбается.
- Да, меня зовут Саша.
- Алия…
- Алия? Восточное имя?
- Да, мой отец… он с Кавказа. И… и муж тоже.
- Муж? Значит, всё-таки есть муж?
Качаю головой. Сама не знаю есть или нет.
Испытываю какую-то немыслимую потребность поговорить, поговорить хоть с кем-то кроме тёти!
- Саша… вы спросили, нужна ли мне помощь, вы… вы можете меня выслушать? Просто послушать мою историю? Я… я не отниму много времени, но мне просто очень нужно… выговориться.
- Да, конечно, конечно, я могу, после приёма я могу тебя подождать? Давай на «ты»? Я не намного старше.
- Хорошо, спасибо.
После мы сидим в небольшом кафе, напротив клиники.
Я смотрю в окно и говорю, говорю, говорю… слёзы катятся.
Саша молчит. После рассказа о нападении Рахимат и её сообщниц закрывает лицо руками.
- Боже, какой ужас! А я ведь об этом слышала! Их ведь посадили?
Киваю коротко.
Я сама не так давно узнала. Все получили сроки, кроме Салимы, она меня не трогала, и помогала следствию. Салима рассказала о том, что у Рахимат давно было с головой не в порядке. Я боялась, что её признают невменяемой и просто в клинику посадят. Но нет. Рахимат получила самый большой срок как организатор и главный исполнитель. Сколько именно – я не вдавалась в подробности. Знаю, что она должна сидеть, как и Эльмира с тёткой, и другие.
Довольна ли я этим?
Сейчас мне всё равно.
Всё это для меня – словно в другой жизни было.
И Осман тоже в другой жизни.
- Бедная девочка, ты же любишь его.
Саша берет мои ладони в свои. У меня такие ледяные пальцы, хотя на улице тепло, даже жарко, хотя климат совсем не похож на наш. Сегодня солнце, завтра ливень и температура как у нас зимой, даже летом!
А лето уже давно на исходе. И листья тут все пожелтели…
Любишь...
Только нужна ли ему моя любовь?
А мне?
Я ведь только стала привыкать.
Только стала спать спокойно.
Не просыпаться, не вздрагивать от кошмаров.
От видений в моей голове…
- Ты просто еще очень молоденькая. И сильная. А он… горец твой, как все восточные мужчины… Тоже слишком…Слишком властный, слишком сильный. Уверена, он не может простить себе то, что сделал с тобой.
Не может простить?
Или просто… или просто не любит?
Может это всё было наваждением?
И не было никакого макового поля.
И горного шале.
И его глаз, омут которых затягивал в свой водоворот.
И сильных рук, и губ, и его страсти.
И шёпота…
И семени, которым он меня покрывал снова и снова.
Думаю об этом уже дома, лежа на своей кровати.
С Сашей мы обменялись телефонами, она обещала зайти в гости, оказалось, что мы живём в одном коттеджном посёлке. Ну, я не удивлена, потому что клиника платная и она рядом.
Кладу руку на живот.
Кто ты, малыш мой? Как ты там? Каким ты будешь? Будешь ли похож на меня или на своего отца?
И увидит ли тебя твой отец?
Захочет ли посмотреть?
Он не хочет смотреть на меня, пока я тебя жду.
Видимо, ему совсем не интересно.
Медленно встаю. Живот у меня небольшой, еще не мешает, хотя срок уже приличный, пять месяцев.
Уже пять…
Иду на кухню, чтобы заварить чай и торможу.
Мне кажется, или у ворот чья-то машина?
Я вижу отблески фар.
За окном темно, мрак, и ливень. Погода такая унылая, что выть хочется.
А потом я слышу звонок в дверь.
Открываю, когда вижу в глазок совершенно промокшего Османа.
Он делает шаг, закрывает дверь.
Стоит молча.
Не знаю сколько, минуту, две… десять, вечность…
Потом набрасывается на меня, прижимая к стене, взяв моё лицо в плен своих ладоней.
- Не могу без тебя. Не могу. Дышать без тебя не могу…
Глава 34
- Осман…
Меня топит в ощущении какого-то бесконечного, тягучего, сумасшедшего удовольствия.
Он приехал!
Он со мной!
Он не может без меня!
Расслабляюсь в его руках, словно стекая по ним. Растворяюсь.
- Осман…
Ни о чём не хочется думать, ни о чём вспоминать.
Хочется чувствовать.
Больше ничего.
Чувствовать его тело, его страсть, его нежность.
Чувствовать его чувства.
- Любимая моя…
Он опускается на колени, прижимается. И в этот момент наш малыш так ощутимо толкается внутри.
Я уже чувствовала легкие шевеления, у меня пятый месяц, доктор сказала, скоро что я начну ощущать их более чётко, они станут сильнее.
Вот он, этот момент.
Я охаю, потому что это так непривычно!
А Осман поднимает глаза, смотрит с таким восторгом! Его ладони накрывают мой животик, и ребёнок внутри словно чувствует. Шевелится еще, словно пытается там устроиться поудобнее, чтобы ему было проще ощущать прикосновения отца сквозь слой плаценты.
