А она, Эльмира, будет только второй.

Пока я тут.

Пока я с ним.

И, видимо, пока он не собирается от меня избавляться.

Так может, она захочет избавиться от меня?

Помочь мне бежать? Или… заставить его развестись со мной?

- Он трахал тебя? – почему-то из её уст это звучит еще более грязно, чем было на самом деле. Думаешь, ради удовольствия? Ты ошибаешься, маленькая дочь шлюшки!

Эльмира шагнула ближе, глаза её сузились, она смотрела с ненавистью.

- Ему было противно. Он испытывал отвращение. После тебя он пошёл ко мне и его чуть не вырвало, так ему было мерзко!

- А тебе было не мерзко принимать его после меня?

- Что? – она застыла, я видела, как закипает в ней ярость.

- Помоги мне. Помоги сбежать. Или помоги заставить Османа меня прогнать. И тогда ты будешь единственная.

- Ты не понимаешь, мелкая дрянь, я для Османа и так единственная!

- Неужели? Но ведь его жена – я?

Я чуть не пропустила момент, когда она на меня бросилась. На мгновение её опередила, успев спрятать лицо. Эльмира схватила меня за волосы, царапала, била, визжала, а я только и могла, что спрятаться, свернуться клубочком, закрыться. На большее не хватало сил.

- Шармута, шлюха, дрянь, гадина, ядовитое отродье, сучка, ты…

- Что здесь происходит!

Грозный как раскат грома голос Османа заставил Эльмиру резко замереть, остановиться.

- Осман!

- Что ты тут делаешь?

- Эта дрянь напала на меня, Осман! Она меня ударила, кричала, дурными словами обзывала!

- Неужели, Эльмира? Она на тебя напала? Лежа в своей комнате, с температурой? И кричала, и била? – я не видела его лица, так и лежала свернувшись, чувствуя, как пульсирует губа – я прикусила её, когда Эльмира меня ударила, но я слышала в его голосе иронию.

- Осман, ты не веришь мне? – истерически проорала она, - Да я…

- Закрой рот и выйди отсюда. И запомни, ты не имеешь права сюда заходить.

- Осман!

- Я сказал – вон.

Я не думала, что он будет говорить так с ней.

Если он говорит так с той, кого любит, то как он поступит со мной, с той, которую ненавидит?

Тишина была осязаемой. Я слышала как за окном капает с крыши вода. Голова казалась ватной, горло саднило.

Он потянул меня за руку, но я сжалась в комок, тогда Осман поднял меня, усаживая к себе на колени.

- Посмотри на меня.

Я отворачивалась, но он взял моё лицо, подняв за подбородок.

- Алия…

Он провёл пальцем по ране на моей губе.

Сердце билось как воробушек в силках, в ушах звенело.

- Рахимат заставила тебе идти в подвал снова?

Я промолчала.

- Почему ты пошла?

Я на мгновение подняла на него взгляд. Он серьёзно? Я что, могла перечить его тётке? Которая как хозяйка в этом доме, которая мать ему заменила? Которая меня в два раза больше по комплекции?

- Ясно. Я поговорю с ней. Пока ты болеешь, ты не должна выходить из комнаты. И вообще… лучше тебе не выходить.

Тоже прекрасно, быть запертой в четырёх стенах!

- Я… я могу работать.

- Я сказал, что ты должна сидеть здесь и ждать меня.

- Ждать? – это слово вырвалось нечаянно, и я сразу пожалела, что сказала.

- Да, ждать, пока мне не захочется прийти сюда и поиграть с тобой, поняла? Ты моя жена. Ты должна подчиняться.

- Я… я не рабыня.

- Правильно. Ты хуже рабыни, ты моя жена!

Он сказал это, а потом… потом пальцем стёр кровоподтёк и впился в мои губы, опрокидывая меня на кровать.

Я пыталась сопротивляться, слёзы из глаз хлынули, но очень быстро поняла, что это бесполезно.

Осман целовал жадно, грубо, это был не поцелуй ласка, это было наказание, мял мои губы, вдалбливался языком, зубы разжимая, наваливался, прижимая меня к кровати, залез рукой под футболку, которая была на мне, со всей силы сжал, грудь, так что я вскрикнула, слёзы текли из глаз.

Осман отпустил меня резко. Сел, тяжело дыша…

- Шайтан… Надо отправить тебя обратно в горы.

Дикая надежда всколыхнулась во мне.

В горы! К бабушке Нурие? К Саиду? Хотя… живёт ли там ещё мой брат? Брат! У меня ведь есть брат! Знает ли он об этом?

Осман повернулся ко мне, я не успела спрятать радость, расцветшую на лице.

- Хочешь в горы, да? Понравилось?

Я молчала, только смотрела на него. А он… Он снова навалился на меня, нависая, мешая дышать, глядя в глаза.

- Нет уж, милая жёнушка, никуда я тебя не отпущу, никакой свободы. Будешь здесь, со мной, подо мной, будешь отрабатывать каждый день, всю свою жизнь то, что отняла у меня твоя семейка. Будешь моей подстилкой, моей шлюхой, каждую ночь буду брать тебя, часто, много. Хочу, чтобы понесла от меня. Родишь мне сына, и я воспитаю его в ненависти. К тебе, к твоим корням, ко всему, что с тобой связано. Слышишь?

- Слышу… - ответила я тихо… - А если… если у вас не получится? Если он не захочет меня ненавидеть?

Осман услышал меня.

Отпрянул. Встал. Запустил пятерню в волосы…

Потом вышел, закрыв дверь.

Наверное через час пришла Салима с подносом.

Поставила еду, крепкий бульон.

Мне кусок в горло не лез, но бульон я выпила. И чеснок съела. Если Осман опять полезет с поцелуями, пусть ему будет противно!

Еще она принесла настой из горных трав и урбеч.

Прошёл час примерно и Салима вернулась, поставила мне градусник.

Температура была тридцать семь и пять, слабость.

Салима снова принесла мне напиток из горных трав с шиповником и бульон.

- Пей, и завернись в плед, пропотеешь и хворь быстрее выйдет.

- Зачем быстрее? Чтобы опять в подвал?

Салима усмехнулась, оглянулась на дверь.

- Осман и Рахимат там разругались. Он кричал на неё, за что что она тебя в подвал отправила. Сказал, что ты принадлежишь ему и он будет решать, что тебе делать.

Она сказала это и вышла.

А я провалилась в сон.

Очнулась глубокой ночью.

Он лежал рядом. Его руки опять мяли мою грудь.

И я снова была предательски влажной.

- Сука, какая же ты сладкая… ненавижу тебя… совсем на неё не похожа, она другая была, но ты… ненавижу… ненавижу…Что ты со мной сделала? Чем околдовала? Куда мне тебя отправить, чтобы не травила душу?

Я едва дышала от страха, а его пальцы терзали мою плоть.

- Нарочно мне тебя всевышний послал, чтобы я в аду горел. Ненавижу…Не могу…хочу тебя, с ума схожу как хочу…

А я хотела, чтобы всё закончилось.

Диана Алиевна ждёт результаты моих анализов.

Что-то её смущает.

Она молчит.

И я молчу.

Не спрашиваю – что там, доктор, как там.

Мне безразлично.

Я даже думаю, что хотела бы быть больна чем-то. Тогда бы я могла остаться тут, в этой клинике.

Я не хочу выходить. И… мне просто некуда идти.

Не к Осману же?

Осман… уже три дня я его не вижу и не слышу.

И…

Мне не спокойно. Я не могу понять почему.

Волосы отросли. Я хочу опять побрить их, но смотрю на себя в зеркало и понимаю, что не могу. Кажется глупым этот протест. Непонятным.

Против чего?

Против кого?

Против самой себя?

Самира приносит мне масло розмарина, где-то начиталась рекламы, что от него волосы растут быстрее.

- Втирай, и будут расти.

- Зачем?

- Чтобы выросли длинные. Они ведь длинные у тебя были?

- Да.

- Красивые?

- Да…

- Ох, представляю! Роскошная грива, да?

Она заулыбалась мечтательно, а я…

Я снова задохнулась от воспоминания.

Я и Осман. На конюшне.

Он вывел для меня кобылку, белоснежную, с длинной гривой… Он гладил её гриву, и смотрел на меня. Так смотрел!

Я к тому времени уже два месяца жила в его доме.

Но почти все эти два месяца Османа не было.

Я выздоровела. Начала всё-таки немного работать по дому – в основном на кухне, с Салимой. Готовила, убирала.

Осман не приходил ко мне по ночам.

Он вообще не приходил.

Салима сообщила мне, что он уехал. С Эльмирой.