Брат усмехается.
- Ты совсем чокнулся с этой любовью. Какая любовь?
- Такая. Настоящая. Когда дышать не можешь без неё.
- Без её котлет не могу дышать. – смеется друг. – И без чуду. Еще харчо она готовит вкусно и борщ. И ласковая. Тело красивое, родами не испортила. Хозяйка отличная, мать хорошая. Что еще надо?
- А любовь?
- Любовь… Любовь можно купить не так дорого, брат. Зачем мне одна, когда есть много.
- Понятно…
- Да что тебе понятно? Думаешь… Думаешь Малика меня любит? – он как-то неожиданно горько усмехается. – У нас же договорной брак. Ей сказали за меня выйти, она и вышла. А я вообще должен был на её сестре жениться. Мне сестра её нравилась. А Малика…
- И как, нормально тебе так жить?
- А разве так не все живут? Нормально, брат. И не нужна мне никакая любовь. Я в это не верю. Вернее…
- Что?
- В другую любовь верю. В страсть. Сегодня есть страсть и нам хорошо вместе, без напряга, завтра я устал – подарил подарок дорогой и всё, до свидания. Без проблем.
- Без проблем? А если… если твоя Малика вот так же… с каждым, без проблем?
Дамир смотрит на меня сначала удивлённо, потом зло.
- С ума сошёл? Она моя жена.
- Вот именно, жена… если ты её не любишь, то…
- Заткнись, Осман, а то я не посмотрю, что ты мне брат! Так разукрашу, что…
- Значит, честь жены тебя беспокоит?
- Это нормально. Да и потом… Ей это не надо. У неё дом и дети. Ей не до любви. Ну и… она получает от меня удовольствие. Иногда.
- Ясно с тобой всё. Иногда…
Головой качаю.
Это всё неправильно. Дико. И то, что мой друг так просто говорит об этом тоже дико.
Дико…
А то, что я делал со своей женой?
Это просто… просто чудовищно.
И сейчас в жар бросает, алая краска стыда заливает.
Я просто был не в себе.
Я был во власти мести.
Я был во власти злых слов, которые так часто слышал. Во власти яда, которым меня травили годами.
Рахимат… Это тётя постоянно вливала мне в уши отравленный раствор, своими речами заставляя огонь внутри меня разгораться ярче.
Тётя. Это она много лет заставляла меня помнить. Заставляла гореть в аду собственной ярости.
Она старалась заменить мне мать, хотя мать мне была уже не нужна. Она старалась показать, что кроме неё у меня никого нет, я один.
Она нашла во мне ростки этой вражды, этой ненависти. Она кормила их. Она их постоянно удобряла.
Но я не могу винить только тётю Рахимат.
Если бы я сам не был одержим мщением.
Если бы я мог всё отмотать назад.
Отменить…
Если бы…
Ведь наше счастье было так близко. Так осязаемо. Оно было таким настоящим!
Её глаза, говорящие так много, её губы, руки. Тело…
Волшебный танец любви, который мы начали танцевать вдвоём…
Глава 27
Точка отсчёта.
Я знаю, что он придёт. Скоро придёт. Он узнает. Не может не узнать. Только вот… С чем он придёт? Как?
Что он думает о будущем?
Захочет ли того будущего, которое нарисовала себе я?
Мне свобода нужна.
Я не могу больше вот так.
Не могу в тисках.
Знаю, что мне готовы помочь. Диана Алиевна. Самира. Доктора. Фонд, сотрудники которого уже приходили. Психолог.
Да, по закону ребёнок должен быть с отцом. По закону веры.
Но по закону совести?
Разве можно отнимать малыша у матери?
И… пойдёт ли на это Осман?
Это как лакмусовая бумажка. Сразу покажет всё.
Всё то, что я хочу увидеть в нём.
То, что однажды, казалось, увидела.
Тогда.
В тот день.
Мой день рождения.
Мы неслись на его коне по маковому полю, сердце моё, кажется, билось в такт стуку копыт его жеребца.
Я не понимала, что будет дальше.
Я была перепугана до смерти.
Его поступками, его словами…
Но главное – его глазами.
Глазами, в которых я видела что-то новое, что-то чего я не могла понять.
И боялась поверить.
Его руки прижимали меня крепко, я чувствовала его дыхание, его губы на моих волосах, тихий шёпот.
Он на родном языке шептал. Я едва понимала не потому, что не знала языка, разумеется, знала, просто поверить не могла в то, что это реально.
Мы заехали на какую-то узкую тропку, еще немного прошли шагом и остановились перед небольшим, уютным домиком – шале.
Осман спешился, а потом протянул руки, чтобы снять меня.
- Иди ко мне, Алия…
Я скользнула в его объятия, он не отпустил, взяв на руки, и снова так посмотрел! Я загорелась вся, румянцем покрылась, захотелось лицо спрятать.
Мы вошли в дом. Дверь закрылась.
Мне казалось, я в сказку попала. Так красиво! Так уютно!
Осман поставил меня на ноги, чтобы скинуть специальные сапоги, для верховой езды, которые были на нём. А потом снял с меня легкие ботинки. И снова подхватил на руки, я охнула.
- Зачем?
Он усмехнулся, ничего не сказал, понёс меня в спальню, на кровать положил.
- Дай мне минуту… - сказал, легко целуя в губы, вышел.
Я смотрела в потолок, осознавая свой шок.
Что это было?
Что будет?
Закрыла глаза, и не услышала, скорее почувствовала его рядом.
Его горячее, влажное тело. Осман принял душ. Он был обнажён. И он так смотрел на меня…
Страх ушёл. Сердце с ума сходило, выпрыгивая из своей клетки.
Я сходила с ума.
Положила руку ему на грудь, провела чуть перебирая пальцами. Он взял мою руку, поднёс к своим губам, прикрыл глаза, вдыхая мой аромат.
- Околдовала меня…
Я? Как я могла?
Я не произносила вслух, но он читал по моим глазам.
- Фея моя. Волшебница…
Наклонил голову, зарываясь в ложбинку, закрытую тканью, снова вдохнул.
- Пахнешь так, с ума сводишь…
- Это… мыло…
- Это ты…
Аккуратно, бережно расстегнул пуговицы, распахнув платье, не торопился, разглядывал меня.
- Можно? – голос был совсем хриплый, низкий, рокочущий.
- Ты… спрашиваешь?
- Спрашиваю…
- А если я скажу «нет»?
- Я не буду…
Он опустился ниже, наши губы почти касались друг друга, его глаза тонули в моих.
- Алия… но я хочу, чтобы ты сказала «да»… и я готов на всё, чтобы ты сказала…Хочу сделать тебя своей.
- Ты… ты уже сделал…
Он нахмурился, глаза прикрыл, выдохнул.
- Прости меня. Это… Это всё не то, не по-настоящему, не так было. А сейчас… Сейчас всё будет иначе. Хочу сделать тебя счастливой. Всю свою жизнь хочу отдать тебе, моя нежная…
Его губы коснулись кожи… мочка ухо, самое чувствительное место, удовольствие прострелило меня насквозь, а потом еще… еще… еще…
Осману удавалось заставить моё тело чувствовать даже тогда, когда моя душа ненавидела и сопротивлялась ему. А сейчас, когда моя душа была в смятении, когда она горела, когда всё моё существо желало поверить его словам, его глазам, губам…Я не могла противиться.
- Скажи «да», нежная моя… скажи…
- Боже… Осман…
Он ведь почти не касался моего тела, просто дыхание… и это сводило с ума.
Снова глаза в глаза, утопая друг в друге, и я видела, что и он сходит с ума, так же… Так же как и я.
Горит… умирая от жажды…
- Алия…
- Да… да… да…
И даже взрыв эмоций, когда его губы сомкнулись на моём соске, когда язык принялся вылизывать мою кожу. Он уже делал это всё раньше. Но тогда я сопротивлялась, я не хотела, я болела от его прикосновений, хоть моё тело и отвечало на его страсть. А сейчас… сейчас я горела, я желала! Я мечтала, чтобы он делал это вот так! Не против моей воли. Не с ненавистью, а…
- Подожди, Осман, ты…
- Что, малышка…
- Ты…ты ненавидишь меня…
Молчание… тишина, от которой разрывается сердце, бахает внутри как заряды новогодних фейерверков, пугающие грохотом.
Осман чуть смещается, снова пристально вглядываясь, глаза в глаза. Мгновение. Вечность. Секунду…
- Я люблю тебя, Алия… Люблю…
И дальше все кружится в водовороте, его губы, мои всхлипы, касания, смелость неожиданная, трусость, страх и любопытство. Всё вместе. Всё сразу. Так много чувств. Так много эмоций!
