Это ненормально, вот так чувствовать.

Это чудовищно.

Каждый день я училась ненавидеть его еще больше.

И каждую ночь я умирала от желания быть любимой.

Любимой!

Но Осман меня не любил.

Он меня унижал.

Издевался.

Забавлялся мной.

Я видела отвращение в его глазах каждый раз, когда он делал это.

Каждый мой стон вызывал у него гримасу брезгливости. Каждый всхлип, презрительный рык. А когда моё тело сводило судорогой, и я дрожала под ним, мне казалось, что он смеётся, издевается над моей беспомощностью.

И то, что со мной происходило – это не было удовольствием.

Это было падением в бездну.

Осман говорил, что я его ад, но это он сам был моим адом.

Адом, проклятием, чудовищем, от которого я мечтала избавиться.

Но он не отпускал.

Не отпускал…

Эльмира писала, что почти всё готово.

Саид сделал счёт. Она перевела туда первый миллион.

У меня сердце замирало от предвкушения, от ожидания, от страха, что что-то пойдёт не так, всё сломается.

Я отчаянно хотела сбежать из этого дома.

Сбежать от Османа, близость с которым меня убивала.

Уничтожала как личность.

И в тоже время…

Где-то внутри меня, глубоко-глубоко, тайно, запретно жила надежда.

Надежда на чудо.

Мечта в которой я сама себе боялась признаться.

Я хотела, чтобы он меня любил.

После всего что он со мной делал.

Я всё еще этого хотела…

Тот день должен был стать последним.

Всё было готово.

Эльмира сказала, что всё складывается идеально.

Осман должен уехать на двое суток на объект.

Рахимат собралась к давней подруге на юбилей.

В доме будет охрана, но Эльмира этот вопрос решит.

Пережить один день.

Ночь.

И утром я буду свободна.

Вот только…

Тот день был днём моего рождения.

Я проснулась с тяжелым сердцем. Мне хотелось плакать.

Я вспомнила, как будила меня мама. Как поздравляла. И отец тогда еще меня любил. Приносил мелкие нежные чайные розы…

Я открыла глаза и наткнулась на странный, тёмный, больной взгляд Османа.

- С днём рождения, жена…

С днём рождения…

Я похолодела от какого-то непонятного, странного, дикого предчувствия.

Знала, что что-то будет.

Но что?

- Собирайся, поедем на конюшни.

- Зачем? – я спросила тихо.

- Покатаемся.

- Я не хочу.

- Это не имеет значения для меня, Алия. Я думал, ты поняла. Твои «хочу – не хочу» безразличны всем.

Я замолчала.

У меня был день рождения. Мне исполнился двадцать один год. Много или мало? Наверное мало. Совсем. Только вот я чувствовала себя так, словно уже прожила длинную жизнь. И почти вся эта жизнь была покрыта мраком. Серая, унылая, безрадостная жизнь без любви. Никто меня не любил. Мама умерла. Тётя уехала.

Когда я училась в университете, мы как-то проходили тему о любви. О том, что человек не может жить без этого чувства. Что должен быть хоть кто-то, кто будет его любить, иначе… Там много было всего расписано, как меняется психика человека, у которого ни с кем нет тёплых отношений, что происходит с ним. Для себя я поняла, что отсутствие любви – это медленная смерть. Умирание. Нужен кто-то, хоть кто-то, кто подойдёт и обнимет. Улыбнётся. Просто скажет – с днём рождения, Алия, будь здорова и счастлива. Тогда я думала, что могу родить ребёнка, и ребёнок будет меня любить. Я полагала, что отец выдаст меня замуж по расчёту, на мужа я особенно не рассчитывала, а вот ребёнок, малыш… Потом появился Осман. И я надеялась…

Надежды разбиваются очень страшно и больно. Как говорят – розовые очки бьются стёклами внутрь.

Очень больно.

Лучше не думать.

Осман привёз меня на конюшню. Всю дорогу молчал. Ехали мы довольно долго. Конюшня находилась в горах, вернее в уютной, небольшой долине, между гор.

Красивое место.

Я смотрела с восторгом – хоть какая-то радость в мой день!

А потом Осман вывел для меня красивую светлую кобылку.

- Роскошная грива. Как и у тебя. Роскошная, золотая грива.

Он помог мне забраться на лошадь.

- Сидела верхом?

Я кивнула. Поздно он спросил. Нет, я, конечно, каталась на лошади, но давно. Впрочем, разве я могла ему перечить?

- Она смирная.

Да, моя кобылка была смирная, спокойная.

Только она явно занервничала, когда Осман выехал на своём жеребце.

Почему-то я думала, что он возьмёт вороного, но конюх вывел для него роскошного гнедого, рыжего, с чёрной как смоль гривой.

Большого, сильного, красивого.

Как и сам Осман.

Я смотрела на них, понимая, что не могу оторвать глаз.

Они были как одно целое – Осман и его жеребец.

Мы выехали на поле, сначала шли спокойным шагом – Осман впереди. Я не могла не любоваться им.

И не могла не думать о своей судьбе.

Почему мне досталась именно такая доля? За что?

Ведь этот красивый, сильный мужчина мог любить меня!

И сделать самой счастливой женщиной.

А я бы сделала счастливым его…

Это могла быть такая красивая, нежная история любви.

История, длинною в жизнь.

Я бы родила ему сыновей. И дочку. Почему-то мне всегда так хотелось, двоих или троих мальчиков и одну девочку. Он бы обожал её, баловал, и она тоже так сильно любила бы папочку.

Мы бы построили вместе большой дом для нашей семьи. Уютный, тёплый.

Не такой, в котором живём сейчас…

Осман что-то крикнул через плечо и пришпорил коня.

Моя кобылка припустила за ними, а я испугалась. Я не была такой уж хорошей наездницей.

- Погоди, Осман, стой! Пожалуйста! – но мои слова снёс ветер.

Мне едва удавалось удерживать поводья.

В какой-то момент я даже закрыла глаза от страха.

И упустила момент, когда кобылка понесла…

- Алия! Шайтан…

Я упала. К счастью, ударилась не сильно. Подумала, что всё-таки, наверное, всевышний меня любит. Или не любит. Может, было бы лучше разбиться насмерть? Раз и всё. Всё это закончится.

Я лежала в траве, смотрела на синее-синее небо. Вокруг меня было роскошное маковое поле. Красиво. В такой красоте не страшно и умереть.

Осман подбежал, опустился рядом.

Он что-то говорил, а я не понимала, в ушах шумело, дрожала вся.

- Где болит? Чем ты ударилась? Ты меня слышишь, Алия?

Я слышала.

Я просто ничего не хотела говорить.

Глаза застилали слезы…

Осман взял меня, прижал крепко.

- Испугалась?

Осман стащил платок с моей головы, волосы тут же непокорно разлетелись, окутывая меня шёлковым водопадом. Он пропускал через мои локоны пальцы…

А потом поднял моё лицо, повернув к себе, впился в меня взглядом. Я видела, как в его глазах разгорается огонь страсти. Дикой, необузданной, как его жеребец…

Сердце заколотилось неистово.

А он смотрел, смотрел, в зрачках его полыхал огонь.

- Ты на неё не похожа… Совсем…

Он тихо повторил слова, которые уже говорил, и я не смогла удержаться…

- Почему… - я спросила тихо.

- Что? – он тоже ответил тихо, его глаза затягивали как омут.

- Почему ты так меня ненавидишь? Что я тебе сделала? Отпусти меня, Осман, я больше не могу. Отпусти. Или убей…

- Алия…

Его ладони обхватили моё лицо, он разглядывал меня так пристально, словно видел впервые. Потом приподнял меня, прижал к себе, стискивая в объятиях.

- Алия…

- Пожалуйста… я больше так не могу… не могу… я понимаю, за что ты со мной так, но разве я виновата?

- Алия…

И снова моё лицо в его ладонях. Мы сидели в поле из маков, глядя друг на друга…

- Никуда я тебя не отпущу, девочка. Я с ума по тебе схожу. Ты моё проклятие, наказание моё… Не могу без тебя, слышишь? Ни минуты, ни секунды. Не могу. Никак…

Он целовал меня. Впервые так нежно. По-настоящему. Как целуют любимую. У меня замирало сердце. Но я не могла поверить. Мне казалось, что это ложь, он заманит меня сладкими речами, нежностями, а потом… потом снова будет пучина, буря, ураган, гнев, жестокость, боль… Боль не столько физическая, боль моральная, выжигающая душу.