— Богдан Филиппович, я не из болтливых. Вы можете мне доверять, — заверил я.

— Да-да, Богдаша, Саше можно доверять. Ты же сам знаешь, как он помог мне и моему любимому брату, — заверила Завьялова.

— Ладно, уговорили. Но не здесь. Вот поужинаем спокойно, а потом… Потом решим этот вопрос.

После горячего нам принесли фруктовый десерт с шариком мороженого. Идеальное завершение вкусного ужина. У генерала отличный повар.

Мы поговорили о политике и даже о погоде, не затрагивая вопросы здоровья. Затем выпили портвейн, привезённый из Англии, и только после этого генерал позвал меня в свою спальню. Баронесса зашла следом и заперла дверь на замок.

— Саша, ещё раз повторяю, никто не должен знать, что со мной происходит, — предупредил он, расстегивая рубашку.

— Никто ничего не узнает. По крайней мере от меня, — кивнул я.

— Ну ладно. Может это даже к лучшему, — он снял рубашку и повернулся ко мне боком. — Смотри.

От увиденного у меня перехватило дыхание. Такого я точно не ожидал…

Ко мне подошла баронесса, взглянула на раздетого генерала Винокурова и упавшим голосом сказал:

— Стало ещё хуже.

— Что там?

Генерал напрягся и повернул голову, но я его остановил. Не следует ему видеть такое.

На плече со стороны лопатки была багрово-чёрная, будто обожженная, язва. Вся поверхность покрыта вздувшимися, блестящими волдырями. Вокруг язвы, словно ядовитые змеи, тянутся тёмные прожилки.

Я слегка дотронулся до пузырьков, и один из них лопнул. Из него вытекла мутная зловонная сукровица, а сама язва подёрнулась судорогой, будто внутри было что-то живое и враждебное. За свою жизнь я многое повидал, но это… Мне стало не по себе, и по спине побежали мурашки, но не от холода или страха, а от отвращения.

— Давно у вас… это? — совладав с собой, спросил я.

— Это всего лишь старая рана. Лет пять назад меня задело осколком. С тех пор не беспокоило, но, как известно, ранения не заживают бесследно. Сначала реагировало на погоду, а теперь болит постоянно. Обезболивающие помогают на время, а потом боль снова возвращается. Иногда мне кажется, будто внутри что-то есть. Может, не все осколки вытащили горе-лекари?

— Похоже, вы правы — внутри что-то есть.

Слегка наклонившись к нему, я втянул носом и тут же сморщился. Фу-у-у! До чего же едко-отвратительный запах.

Разложив эфиры в своей внутренней лаборатории, я понял, что не ошибся. Внутри раны есть что-то инородное, и это… живое. Нужно немедленно вытащить паразита из тела генерала, пока не стало ещё хуже. Пожалуй, один зельем «Исцеления» не обойтись. Нужен хороший яд и лекарские инструменты.

— Я вам помогу, но мне нужно приготовить средство. Вернусь через час, — сказал я и направился к двери.

— Саша, ты уверен, что лекари не понадобятся? — крикнула мне вслед баронесса.

— Уверен. Сам справлюсь, — я вышел из спальни генерала и двинулся к мраморной лестнице.

По пути мне встречались служанки, которые делали приветственный книксен, не смея поднять на меня взгляд, и низко кланяющиеся лакеи. Похоже, генерал вымуштровал даже прислугу. Чувствуется в нём сила и властность, но перед болезнями все равны.

Я сел в машину и поехал к особняку Филатовых. В той лаборатории есть всё необходимое, а в новой оранжерее растут нужные ядовитые манаросы. Правда, «Венец смерти» я до сих пор не перевёз из поместья. Сделаю это когда появится свободное время.

У ворот меня встретил Кирилл Попов и проводил до оранжереи, задавая кучу вопросов. Его не устраивало, что сегодня я отпустил Глеба на выходной и ездил по городу один. Кое-как избавившись от него, заскочил в оранжерею и, нарвав манаросов, отправился в лабораторию.

Из головы не выходил эфир того паразита, что поселился в застарелом ранении. Откуда он там взялся? Может, попал вместе с осколками, и всё это время просто не развивался? Или генерала намеренно заразили, а паразит сам выбрал наиболее уязвимое место? Гадать можно долго, но сейчас главное помочь избавиться от напасти.

Баронесса права, генерал сильно похудел, и по эфиру стало понятно, что его жизненная энергия тоже ослабевает. Всё дело в паразите, который явно появился из анобласти.

На всякий случай я создал несколько видов яда. Судя по результатам моих внутренних исследований, все они помогут от паразита, но лучше подстраховаться и сделать их многофункциональными. Ведь я учуял всего лишь отголоски существа, и не знаю, с чем столкнусь, когда вскрою рану.

Когда я обработал лекарские инструменты мной созданным антисептиком и уже намеревался выйти из лаборатории, дверь с тихим скрипом открылась и на пороге появился Дима.

— Здравствуй, сын. Кирилл доложил, что ты здесь. Чем занят?

— Привет, отец. Да так, прихватил кое-что. Нужно для дела.

— Для какого дела? — заинтересовался он.

— Не могу сказать, — ответил я и, прихватив сверток с инструментами и коробку с зельями, хотел пройти мимо него, но Дима преградил дорогу.

— Не нравятся мне твои секреты. Боюсь, как бы опять в какую-нибудь заварушку не угодил.

— Никакой заварушки не будет. Просто помогаю больному человеку.

— Опять Коганы не справляются? — усмехнулся отец.

— Коганы ни при чём. Это личная просьба знакомого. Ну ладно, мне пора, — я протиснулся между Димой и шкафом с ингредиентами и вышел на улицу.

После турнира всерьёз займусь поиском собственного дома. Нигде не могу остаться один. Всюду люди. Временами меня это напрягает и хочется уединения.

Я вернулся к дому генерала Винокурова. На этот раз охранник открыл дверь, как только подъехал. Наверняка его предупредили.

Остановившись неподалеку от крыльца, у замерзшего фонтана, я начал подниматься на высокое крыльцо, когда мне навстречу выбежала баронессе в одном платье.

— Саша, скажите мне честно, — шепотом взмолилась она. — Богдаша будет жить?

— Будет, — пожал плечами. — Если не убьют, то здоровья хватит ещё лет на тридцать.

— Если не убьют, — испуганным голосом прошептала она и прижала руку к груди.

— Вы-то должны знать, что от этого никто не застрахован. А боевой генерал тем более. Лучше бы не стояли здесь раздетая, а то сляжете с простудой.

— Да, зайдёмте в дом, — она обхватила себя руками и забежала в приоткрытую дверь.

Я последовал за ней. Дворецкий снова смерил меня высокомерным взглядом, но не стал провожать, а развернулся и неспеша двинулся вглубь дома. Интересно, он всех встречает с таким видом, или это я лицом не вышел?

Мы с Завьяловой поднялись на второй этаж и подошли к двери спальни генерала, но, когда она захотела зайти первой, я взял её за руку и остановил.

— Вам лучше остаться здесь.

— Почему? — она возмущенно посмотрела на меня. — Я не кисейная барышня, и повидала всякого. Вы забыли, кем я была?

— Прекрасно помню, но я всё равно вас прошу не мешать мне заниматься лечением вашего возлюбленного.

Я говорил спокойно, но твёрдо. Не хочу, чтобы мне лезли под руку. К тому же не уверен, что она спокойно перенесёт увиденное.

— Хорошо, но я буду стоять здесь, — она ткнула себе под ноги. — И если понадобится моя помощь, вы только крикните.

— Можете не сомневаться.

Я зашёл в спальню. Генерал стоял у большого зеркала и со страхом в глазах рассматривал ужасную рану.

— Вам не следовало этого делать, — подал я голос и принялся раскладывать на столе то, что принёс с собой.

— Всё гораздо хуже, чем я думал, — глухо произнёс он. — У меня началась гангрена? Или заражение? Надеюсь, мне не ампутируют руку.

Он уставился на меня. В его глазах плескалась паника.

— Нет, не ампутируют. Я сделаю всё возможное, чтобы помочь вам. Выпейте это и ложитесь на кровать, — я вытащил из коробки бутылёк, открутил крышку и протянул ему.

— Что это? — настороженно спросил он и принюхался.

— Обезболивающее. Пейте, иначе будет очень больно.

Генерал тяжело вздохнул. Ему потребовалось время, чтобы собраться с силами, но потом он в два глотка осушил бутылёк и вернул мне.