— Сын, — отец посмотрел на меня серьезно, — пора заканчивать с трауром.

— Я разве в трауре? — знаком подозвал официанта. — Кофе, черный, по-турецки.

— Ты прекрасно меня понял! — отец наградил строгим коронным взглядом. — У Зурабовых дочка в самом соку. Они породниться хотят.

Я только выругался тихо и пригубил горький кофе.

— Пап, мне тридцать семь лет, а ты мне реально невест ищешь?! — это уже смешно.

— А как иначе, Адам?! Сам ты не женишься никогда, а если женишься, то… — вовремя остановился. — Лучше бы ты не давал того слова, — закончил уже без эмоций.

— Этот брак подарил мне дочь, — холодно обрубил. Меня и самого рвало от того решения: что тогда, что сейчас, но раз Всевышний благословил наш брак с Мадиной ребенком, значит, все было не зря. Так говорила святая книга.

— Я люблю внучку! — в сердцах воскликнул папа. — Но тебе сыновья нужны! Наследники! Нам с твоей матерью тоже!

— У вас куча внуков: Шейла с мужем старается, — улыбнулся, вспомнив сестру и зятя. Правда, они на Юге жили, и виделись мы не так часто, как хотелось бы.

— Ты мой первенец и единственный сын, Адам. Это другое, — гнул свою линию.

— Пап, у меня у самого яйца седые, не нужно учить меня и опекать!

— Да бог с твоими яйцами! Тебе женщина нужна! Молодая, здоровая. Малика сыновей тебе нарожает. Уют в дом принесет. Ласку и нежность подарит.

— С этим у меня нет проблем, — ответил сухо.

— Я не про твоих баб, я про семью. Забота тебе нужна, а Сабине мать, — продолжал настаивать.

— Слабо представляю двадцатилетнюю девочку матерью для моей дочери.

— Сын…

— Хватит, отец! — хлопнул по столу, а приборы вторили мне звенящим писком. — И не вздумай сговариваться за моей спиной: я за твои слова ответ держать не буду.

— Да как ты… Ух, щенок!

— Я уже взрослый кобель, пап, — поднялся, — и сам выберу себе и сучку для случки, если приспичит, и жену, если понадобится.

На том и порешили. Хочется верить, что отец не будет плести интриги за моей спиной, чтобы потом своей честью передо мной козырять. Иначе самому придется вторую жену брать. Упаси Аллах тогда его яички! Евнухом станет, точно!

На следующий день я как раз созванивался с научным лагерем на базе частного детского сада, относившегося к школе для интеллектуалов и технарей. Решал вопрос о зачислении. Тим — мальчишка с головой, нагонит сверстников, а потом уже и в самом саду останется. Потом школа: с его головой нужна хорошая правильная база. Да, Саша дала понять, что им не по карману коммерческие учреждения, но этими вопросами займусь я. Во-первых, так будет удобнее: школа рядом с домом. Отсюда вытекает второе — Олененок с сыном будут жить с нами. Изначально мы обговаривали контракт на год, но теперь кажется, что срок не актуален. Я бы хотел, чтобы наши дети вместе ходили в школу: Саша встречала их, кормила, любила, а я обеспечу, чтобы никто в моей семье ни в чем не нуждался. А на каких условиях все это будет… Решим. Если меня продолжит так же колбасить от Лисицыной Александры-Олененка, то мы ляжем в одну постель, это только вопрос времени.

— Сафаров, слушаю, — отрывисто бросил в телефон. — Что?! — ошарашенно слушал, что мою дочь вместе с Сашей задержала полиция в торговом центре. Олененку инкриминировали похищение. Я был в полнейшем ахтунге! — Еду!

Саша

— Дети, садимся и берем ручки! — в третий раз крикнула. Я думала, со спокойной Сабиной будет полегче, чем с деятельным Тимой, но такими темпами из папиной принцессы она превратится в кудрявого пацаненка. Мой сын сейчас не ходил в садик и устроил его здесь, по крайней мере, активную часть: Тима учил подругу лазить по деревьям, играть в московские прятки, копать червяков, мастерить удочки из палок и лески. Втроем мы ходили на гребной канал и удили рыбу. Естественно, ничего не ловилось, но время проводили здорово. Покрывало, бутерброды, ягодный морс и ласковое летнее солнце.

— Тима, Сабина! — снова выглянула в окно. Я купила прописи, будем ставить почерк перед школой. Сыну на следующий год идти, а юная Сафарова чтобы не скучала. Она способная девочка, и ей нравилось не отставать от Тимоши. Это хорошо: соревновательный интерес — отличный мотиватор. — Что такое… — нахмурилась. — Вот черт!

Сабина упала и разодрала колени: не сильно, но достаточно, чтобы ее отец настучал мне по шапке. Какой ребенок не сбивал коленки в детстве! Я сама мама, и мой сын летом в принципе не ходил с целыми, но есть опасение, что господин Сафаров считал иначе.

— Что случилось? — усадила девочку в плетеное кресло у накрытого бассейна. — Тима?

— Бегали… — опустил глаза, виноватым себя считал. — Но Саби вообще не плакала! Вообще! — начал нахваливать. Сабина широко улыбнулась. Хм, ей важно, что Тима думал о ней. Как они сдружились, удивительно! Или нет… Родная кровь-таки.

— Не больно? — подула на детские коленки. Губы задрожали: больно, но готова терпеть.

— Нужно обработать, — вздохнула. — А потом съедим по булочке с молоком, идет?

Уже на кухне я смотрела на этих двух хитрюг, которые уговорили меня отменить правописание, потому что один боец раненый. Пишем вроде не ногами, но я согласилась.

После отбоя я мониторила сайт детского научного лагеря, про который упомянул Адам. Сын загорелся идеей: постоянно спрашивал, ждал, переживал. Я запретила ему напоминать о своеобразном обещании: Адам врач и занятой человек, ему вполне могло быть не до того. Или забыл. Возможно, внял моим словам и лезть с опекой больше не станет. Только вот ребенок уже загорелся… Мне жалко было разочаровывать и расстраивать сына, куплю ему путевку сама, без помощи «работодателя».

— Сколько?! — тупо пялилась в экран телефона. Это цена или номер счета в швейцарском банке?! За смену в три недели просили двести тысяч! Двести! Это всего на треть меньше моей месячной заработной платы. Сафаров платил мне триста тысяч. Это много. Такая зарплата у очень опытных нянь, которые брали на себя еще функцию повара, уборщицы и гувернантки. Я что-то из этого делала, но по минимуму: готовила в основном Роза Эммануиловна; убирать приходили; обучением, да, старалась заниматься: читать, писать, а Тимошау меня сам развивался и Сабину развивал всесторонне.

Что же с лагерем делать? Лишних денег у меня не было никогда: все уходило на ипотеку, бытовые расходы, одежду, питание. Но мой кредит закрыл Сафаров: я зачла это как алименты сыну и моральный ущерб, чтобы не чувствовать себя продажной женщиной. У меня на карте тысяч двадцать лежало бы, если бы Адам не выплатил мне жалование авансом. В принципе, если подзатянуть пояса (в этом я мастер восьмидесятого уровня!) то можно сделать подарок сыну. Я хотела новый телефон на день рождения для него — мой старый, которым пользовался, едва тянул даже стандартный мессенджер. Ладно, потерпит, перед школой купим новый.

Я заполнила заявку, приготовилась ждать ответа, но практически сразу пришел отказ. Мест нет. Вот и все, вопрос решился сам собой. Надеюсь, Тимоша не сильно расстроится. Не так, как я сейчас…

Делай аборт, дура! Что ты сможешь дать ребенку! Нищета и безотцовщина!

Так мне сказал отец, когда обратилась за помощью. совсем туго было, мне всего-то угол на несколько месяцев понадобился. Хозяйка случайно узнала, что я беременна, и велела съехать до рождения малыша: ей проблемы с пожилыми соседями не нужны и вообще с детьми и животными не сдает. Вот так: ребенок равен щенку.

Поскольку собиралась в декрет, думала, в Ярославль к отцу поеду: рожу спокойно, полгода с малышом проведу не на съемном жилье, а выплаты и деньги, которые удалось бы сэкономить, на первый взнос отложу — в жизни как-то нужно устраиваться.

Отец меня не принял и в грубой форме посоветовал избавиться от ребенка. Потому что я ничего не смогла бы ему дать: достойного детства, достатка и безопасности, билета в будущее. Иногда казалось, что папа прав. Вот и сейчас я чувствовала вину перед сыном: хотела бы дать ему все лучшее, да хотя бы море показать! Черное, наше! Я и сама видела большую воду всего раз, и это тоже дело рук Сафарова. Две недели в Греции: Эгейское море, белоснежный Санторини, вилла в густых зарослях винограда и только мы. Это было прекрасно, горячо, нежно и ярко. Тогда мне казалось, что сильнее любить уже просто некуда. Я вся, целиком и полностью, была в нем. Тонула, горела, с ума сходила. Наверное, там получилось зачать, мы слишком увлеклись друг другом…