— Это наша Александра потеряла, — Адам играл просто в душку работодателя.

— Я не… — попыталась возразить.

— Ваше-ваше, — забрал подвеску и невозможно собственническим жестом застегнул ее у меня на груди.

— Интриган, — прошипела, чуть обернувшись.

— Упрямая козочка, — и чмокнул меня в обнаженное плечо. Я даже возразить не могла, чтобы не спровоцировать скандал. Да, минута слабости вчера развязала шаловливые руки Адама. Нужно это пресекать!

Суббота выдалась теплой и семейной, несмотря на некоторую напряженность между мной и Сафаровым: руками меня больше не трогал, но взглядами вгонял в краску. Оставалось надеяться, что никто не заметил.

Надеждам не суждено было сбыться: приехал Сафаров-старший. Возможно, он меня не узнал, по крайней мере, ничем не выдал, что мы знакомы, но острый внимательный взгляд ловила на себе постоянно.

— Я помогу с посудой, — через час после его приезда моя нервозность достигла апогея, и я попробовала спрятаться в доме.

— Я вам помогу, — неожиданно объявил Сафаров-старший. Мне нечего было возразить. Я только осмотрелась, находя взглядом Адама: они с Тимой играли в футбол на площадке и в нашу сторону не смотрели. Да, я искала его защиты сейчас. Сама не знала почему, ведь между родителями и женщиной, которая на него просто работала и когда-то давно была его «кем-то», он выберет отца. Родители — это святое для людей воспитания Сафарова. Возможно, только возможно, его женитьба на Мадине тоже была продиктована долгом перед семьей. Это не оправдание, естественно, просто данность, которая еще раз подтверждала, что мы из разных миров.

— Ну здравствуйте еще раз, Александра, — услышала, взявшись загружать тарелки в посудомоечную машину. Замерла сначала, затем медленно повернулась, встречаясь с темными глазами Булата Зелимхановича. Он меня узнал. Теперь точно уверена.

— Здравствуйте.

— Извини, что не признал сразу.

— Вы узнали меня, Булат Зелимханович, — отложила тарелку и вытерла руки бумажным полотенцем.

Он тихо рассмеялся и обреченно уронил голову, пытаясь казаться мягче, чем есть на самом деле.

— Каюсь, есть такое, — улыбался, а глаза холодные, взгляд пытливый и недоверчивый.

Отчего такой настрой? Чем я не угодила? Ведь у самого жена русская. — Не хотел ставить всех в неловкое положение. Ведь Адам представил вас няней.

— Что вам нужно? — я уже не та неопытная девушка, которая накрывала на стол, стараясь угодить отцу любимого. Я больше не пасовала и не робела перед Сафаровыми. — К чему вы ведете? Вы ведь ведете, Булат Зелимханович?

— Хм… — осмотрел меня и хмыкнул. — Я думал вы, Александра, не изменились только внешне.

— Вы меня не знали тогда и не знаете сейчас.

— Вы правы, — его тон растерял теплые нотки. — Но я знаю, что вы были любовницей моего сына, и я хочу знать, в качестве кого сейчас вы здесь?

— Няня, — холодно произнесла. — Не беспокойтесь, я все помню: каждое ваше слово. У меня ничего нет с Адамом. И иллюзий тоже больше нет.

— Александра, я не хотел вас оскорбить…

— Но ты снова оскорбил ее, — я вскинула голову и заметила Адама в дверях. — Все нормально? — смотрел на меня. Я молчала, для меня перебор мужчин Сафаровых в одной комнате. — Саша?

Я поспешно кивнула. Атмосфера заметно накалилась. Еще пять минут назад они с отцом прекрасно общались, но что-то пошло не так.

— Что ты делаешь? — схлестнулся взглядом с отцом. У них тоже одни глаза.

— Побеседовал с Александрой, не более.

— Ты уже один раз побеседовал с ней, больше не стоит, — то ли угроза, то ли предупреждение.

Семь лет назад я решила, что Сафаров-старший говорил со мной с разрешения сына. Подготавливал почву и брал основной шок на себя. Но, кажется, это было не так.

— Даже так, — Булат Зелимханович демонстративно посмотрел сначала на меня, затем на сына. — Надеюсь, моя внучка не наблюдает разврата… — и вышел.

Мы с Адамом остались вдвоем. Его отец решил, что мы снова любовники, и это видит Сабина. Что же, его мысли — отражение его же сути. Каждый думал в меру собственной распущенности.

Мы с Адамом просто молчали, затем он шагнул ко мне.

— Прости, — произнес совсем близко.

— За что? — очень тихо, очень близко, глаза в глаза.

— За него и за меня, — взял в руки мои ладони и сначала поцеловал тыльную сторону, потом внутреннюю.

Адам не играл, не настаивал, не провоцировал. Он не ждал прощения, он оставил меня подумать.

Майор: Завтра все в силе?

Пришло сообщение от Богдана. Я задумалась. Я не знала. Я растерялась. Смущенная. Пораженная. Взволнованная. Нужно ли мне это? В данный конкретный момент нет, но что будет завтра?

Я: Да.

Я давно не была на свидании, а Адам так меня никуда и не пригласил, машинально дотронулась до подвески. Пусть будет «да» — это всего лишь одна встреча…

Саша

В воскресенье у меня законный выходной: обычно мы ездили в Подольск, проверяли нашу квартиру. Адам мне хорошо платил, и я решила не сдавать ее: ремонт хоть и простой, но хороший и симпатичный. Зачем рисковать? Тимоша с радостью встречался с друзьями во дворе и рассказывал о своих приключениях. Ситуация в лагере выправилась, и теперь они с Сабиной ходили туда с удовольствием.

Сегодня мы отступили от привычного плана: сын останется под присмотром тети Розы, а я пойду на свидание. Богдан пригласил на ужин, а дальше по обстоятельствам.

Это первая встреча: никто не знал, подойдем ли мы друг другу хотя бы в качестве собеседников. Взрослые состоявшиеся люди: я много лет не знакомилась с мужчинами; а Богдан показался закаленным работой: она у него непростая, там люди жесткие. Я не уверена, что такой мужчина подходил мне именно как спутник. Но это первое свидание, и думать об этом рано. Секс для здоровья не рассматривала. Мне слишком сложно давалась близость без тяги к человеку. Адама я очень любила, доверяла и чувствовала себя с ним в безопасности. Олег казался простым и добрым, на меня смотрел с восхищением — приятно чувствовать искреннее внимание. Я очень злилась на него за отношение к Тимофею, но сейчас осознала, что, очевидно, он просто ощущал себя лишним. Олег не стал частью нашей семьи, и началась моральная агрессия.

Осмотрев себя в зеркало, осталась довольна проделанной работой. Волосы собрала в высокий гладкий хвост, хотела подчеркнуть открытое лицо, но не кокетничать. Для многих волосы женщины как знак: простоволосая — готовая к сближению; собранные волосы в пучок — явное динамо; хвост — золотая середина. Лайфхак от Саши Лисицыной, пользуйтесь. На лице не было тонны косметики — свежесть и естественность наше все. Прошло то время, когда в семнадцать лет я красила глаза синими тенями, а ресницы выводила до самых бровей! Сейчас я выглядела моложе, чем тогда, парадокс!

Платье не стала надевать, остановив выбор на легком комбинезоне свободного кроя и подпоясанного шнуром в цвет сумочки. Утонченно и по-летнему. Я научилась подбирать одежду чтобы даже за небольшие деньги выглядеть приятно глазу. Женщинам на генетическом уровне заложено быть красивыми, нравиться, любоваться отражением в зеркале.

Я вызвала такси к дому и отправилась вниз: сына поцеловать, с Сабиной попрощаться; тетю Розу поблагодарить, что за Тимой присмотрит, Адам тоже там….

— Мама, ты такая солнечная! — Тим с Сафаровым играл в приставку, а Саби на полу одевала кукол. Сын подпрыгнул, отбросил джойстик и подбежал ко мне. — Такая красивая, — погладил гладкий хвост.

Сабина тоже поднялась, но казалась грустной. Она протянула мне листик с вопросом:

Ты вернешься к нам?

Я удивилась. С чего такое впечатление?! Куда же я денусь, когда здесь мой сын, да и саму Сабинуя не бросила бы без веских на то причин.

— Конечно, — погладила кудряшки и встретилась с темными глазами Сафарова: оценивающий взгляд пробивал насквозь, в остальном — ледяное спокойствие. Ни одного саркастичного замечания, ни презрительной усмешки, ни попыток вывести из равновесия.