— Что вы порекомендуете заказать даме, которая следит за своей фигурой?

— Ох, — смутился тот подобным откровениям, — у нас обширное меню… было. К сожалению, в прежние времена мы предлагали куда больший выбор, теперь же ограничены в данных обстоятельствах, и все же…

Метродотель выложил уже знакомое мне меню из одной страницы в толстой кожаной папке, и по его виду было понятно, как сильно он переживает за столь убогий ассортимент. Но Лени нисколько не волновалась по этому поводу. Она вообще казалась женщиной простой и неприхотливой, несмотря на свой статус и положение.

— Ах, я девушка скромная, пожалуй, выберу гамбургер, — решила Лени.

— И я буду гамбургер, — сказал фон Ункер.

— И я…

— И я…

В общем, гамбургер выбрали все, и я не стал выделяться. Разумеется, имелась в виду не булка с котлетой внутри, а шницель с жареным яйцом сверху, и на гарнир — жареная картошка и овощной салат. Обычный обед для рабочего класса, я удивился, что Лени сделала именно такой выбор. В качестве напитков офицеры заказали пиво, а Лени — бокал белого вина. Вскоре все принесли, и ужин начался.

Шницель оказался не слишком сухим, картошка — вкусной, пиво — свежим. А вот застольная беседа все не ладилась.

Фон Ункер пытался шутить, но неудачно. Зиберт отмалчивался, Кляйнгартен усердно жевал, Баум не сводил глаз с дивы, а Коше, казалось, вовсе проглотил собственный язык. Помимо этого, со стороны соседних столиков мы ощущали усиленное внимание, и за пятнадцать минут нам принесли уже три бутылки шампанского — комплименты от поклонников Лени.

— Боюсь, господа, мне столько не выпить, — заявила она после очередного презента. — Я же всего лишь слабая женщина, вам придется мне помочь!

— С удовольствием! — заявил фон Ункер. — Признаться, пиво мне изрядно надоело!

— Так наливайте себе, обер-лейтенант, не стесняйтесь!

— Я бы тоже не отказался, — застенчиво вставил Коше.

— Пейте, господа! А я выпью за вас, доблестных рыцарей нашей великой империи, готовых отдать жизни за наши идеалы! — Лени поднялась на ноги с бокалом в руке. — Прост, господа!

— Прост!..

— Прост!..

— А расскажите о фюрере, — стесняясь, как ребенок, попросил Коше, — вы же его видели лично?

— О, да! — улыбнулась ему Рифеншталь. — Мы встречались с Адольфом, и не раз. Помню, он произвел на меня огромное впечатление, когда я слышала его речь в берлинском дворце двенадцать лет назад. Мне казалось, будто передо мной разверзлась поверхность Земли, словно полушарие, неожиданно расколовшись посередине, выбросило огромную струю воды, столь мощную, что она достала до неба и сотрясла Землю. Тогда-то я и поняла, что этот человек послан нашей нации, как единственная надежда на возрождение былого величия. Он — истинный мессия нашего времени! И это не преувеличение, господа. Не будет его — не будет и Германии!

Вот с этим я был вполне согласен. Убрать Гитлера, и нынешней Германии конец. Генералы слишком цепляются за собственные никчемные жизни и моментально подпишут акт о капитуляции на любых условиях, гарантирующих их дальнейшее существование. А дальше, как карта ляжет. Может, и в этой реальности страну разделят на две части, и вновь на долгие годы возникнет ГДР и ФРГ. А, может, все пойдет иным путем.

— Я восхищен «Олимпией», — скромно заметил Коше. — Это просто шедевр и верх операторской работы!

— Благодарю, — милостиво кивнула Лени, — мне приятна эта похвала. Мы делали фильм более двух лет, и, полагаю, он удался…

Кляйнгартен зааплодировал, остальные присоединились.

— Еще вина? — предложил я, заметив, что бокал дивы уже пуст.

— Не откажусь…

И в ту же секунду где-то на улице завыли сирены, и сразу несколько раз оглушительно бахнули орудия ПВО.

— Налет! — заорал кто-то дурным голосом.

Все присутствующие в зале вскочили на ноги. Кто-то сразу бросился к выходу, другие замерли на месте, пытаясь понять, что делать дальше.

Нужно было уходить, рисковать я не собирался. Англичане бомбили Берлин не в первый раз, и делали это весьма умело.

Я протянул руку Лени, помогая ей подняться. Здесь в здании наверняка имелся подвал, и лучше пересидеть авиаудар там, чем стать случайной жертвой.

Мы не успели.

Едва мы бросились к дальнему выходу, как мощный взрыв сотряс здание до основания. С потолка посыпалась штукатурка, упали несколько картин и голова оленя.

Пол заходил ходуном.

И тут же потолок рухнул на нас, погребая всех под собой.

В последнем усилии я успел сбить Хелену с ног и навалился на нее сверху, прикрывая собственным телом от многочисленных обломков рушащегося дома.

Что-то с силой ударило меня по голове, мгновенно погасив сознание.

Голоса едва-едва доносились до моего сознания.

— Тяните его, фон Ункер! Ну что же вы копаетесь! Скорее!

— Я и так делаю, что могу… дерьмо! Этот камень слишком тяжел!

— Навались! Вместе! Раз-два-три!

Внезапно стало легче дышать, с плеч словно сняли невыносимую ношу. Я попробовал пошевелиться, не получилось.

Так бывает, когда разум проснулся, а тело еще нет. Ты лежишь в постели, но организм еще дремлет, и команды, подаваемые мозгом, не воспринимает. У меня частенько случалось подобное в подростковом возрасте, и был лишь один рецепт борьбы с этим явлением — сконцентрироваться, собрать волю в кулак и заставить шевельнуться хотя бы палец на руке. Если это удавалось, то я вновь обретал контроль над всем телом.

Итак, ра-а-а-аз!

Я чуть дернул рукой, и полусон-полуявь кончились, сознание вернулось в полной мере, и я тут же вдохнул полной грудью стоявшую столбом пыль, закашлялся, а до моего слуха донеслись крики и стоны раненных, громкие голоса выживших, пытающихся отыскать под завалами уцелевших людей.

Женское тело подо мной шевельнулась и Лени поинтересовалась:

— Лейтенант, я, конечно, люблю мужское общество, да и вы видный офицер, тем более, такой молоденький… но не могли бы вы… хм… сползти с меня?

Она была совершенно цела и невредима. Я прикрыл ее собой, а сверху на меня прилетела столешница, на которую рухнули крупные обломки.

Повезло.

Платье ее задралось чуть выше положенного, прическа растрепалась и покрылась осыпавшейся известкой, но в целом Лени не пострадала.

— Ох, госпожа Рифеншталь!

— Вы же не надеялись увидеть тут королеву Викторию?

Когда-то я уже слышал эту шутку, но от совершенно иного человека…

Меня подняли с пола и поставили на ноги. Зиберт, фон Ункер, Баум…

— Я не вижу Кляйнгартена и Коше?

Зиберт пожал плечами:

— Погибли под обломками… тут многие нашли свой конец, нам еще очень повезло.

Лени помогли встать, ее чуть пошатывало, как и меня.

— Признаюсь, Рудольф, вечер вышел запоминающимся.

— И все же мы живы, Лени, — сейчас я не хотел никого утешать, но она в этом и не нуждалась. Сильная, независимая женщина. И черт с ней!

— Мы живы, — согласилась она, — вы спасли меня, укрыли, как маленькую девочку. Я ваша вечная должница, Рудольф!

— Пустое, — отмахнулся я, — нам просто повезло!

— Просто повезло… — эхом отозвалась Хелена.

Еще недавно уютный зал ресторана был разрушен. Вместо половины потолка зияла огромная дыра, сквозь которую виднелось ночное небо. Повсюду валялись искореженные тела погибших. И части тел — оторванные руки, ноги, ленты кишок. Мужчины, женщины — они пришли хорошо провести время и остались тут навсегда. Повезло, детей я не увидел. Да и что им делать в офицерском ресторане?..

На тела Кляйнгартена и Коше небрежно набросили скатерти, но лица не закрыли, и я коротко взглянул на посмертные оскалы офицеров.

Было ли мне их жаль? Нисколько. Они — враги, пришедшие на наши земли с оружием. Значит, должны умереть. Так или иначе. Сегодня многие нашли здесь свою гибель, пусть не от рук советских солдат, а от бомб союзников, но роли это не играло.

Вот только… со смертью офицеров замедлится процесс формирования новых дивизий, а значит, потенциальная встреча фон Штауффенберга с фюрером опять откладывается на неопределенный срок.