Элиана молчит несколько секунд, и я слышу, как потрескивает костёр, как где-то в темноте кто-то тихо разговаривает, как ветер шелестит в траве.

— Я пойду с тобой, — говорит она наконец, и в её голосе такая уверенность, такая непоколебимая решимость, что я чувствую, как что-то сжимается в груди. — Куда бы ты ни пошёл. Через любые миры, через любые опасности. Мы вместе. Всегда вместе. Ты не пойдёшь туда один, слышишь? Я не позволю.

Целую её, и поцелуй получается долгим, глубоким, нежным и отчаянным одновременно. Долго, словно пытаюсь запечатлеть это мгновение, сохранить его навсегда. Нежно, потому что она для меня всё — якорь в бурю, свет в темноте, причина продолжать, когда хочется сдаться.

— Вместе, — соглашаюсь я, когда мы отрываемся друг от друга, и моё дыхание смешивается с её дыханием в холодном ночном воздухе. — Всегда вместе. Обещаю.

Мы сидим у костра до глубокой ночи, и время теряет значение в этом пространстве между днём битвы и днём возвращения. Планируем следующие шаги — реформы в Академии, поиск целителей для страдающих Искажением, организацию экспедиций к другим Разломам. Мечтаем о будущем, где магия свободна, где никто не страдает от коррупции, где люди и стихии существуют в гармонии. Говорим о том, как это будет — другие миры, другие культуры магии, другие Связующие, которых нужно найти и объединить.

Когда звёзды становятся яркими, бесчисленными точками света в чёрном небе, Элиана засыпает, положив голову мне на колени, и её дыхание становится ровным, спокойным. Я глажу её волосы медленно, ритмично, наслаждаясь шелковистой текстурой, теплом её тела. Смотрю в огонь, и языки пламени танцуют, создавая узоры, которые кажутся полными значения, если смотреть достаточно долго.

Думаю о Морвене, и воспоминания приходят волнами. О его жертве, которая спасла мир, но оставила пустоту в моём. О его мудрости, которую я только начинаю понимать по-настоящему. О том, как он верил в меня, когда никто другой не верил, даже я сам. О его улыбке, его терпении, его способности видеть потенциал там, где другие видели только опасность.

Думаю о будущем, и оно кажется одновременно пугающим и волнующим. О работе, которая ждёт — огромной, почти невозможной, но необходимой. О тысячах жизней, которые мы можем спасти, если всё получится. О мирах, которые увижу, о магии, которую изучу, о людях, которых встречу.

Думаю о других Разломах, и загадки Морвена крутятся в голове, словно пытаясь сложиться в картину. Где пламя танцует в стране вечного льда — это могут быть вулканы за Полярным кругом, или магические аномалии в ледяных пустынях Севера? Где вода течёт вверх — водопады, которые текут против гравитации, или места, где сама физика нарушена? Как найти эти места в мире, полном чудес и аномалий?

Вопросов много, больше, чем звёзд на небе. Ответов мало, и многие из них придётся искать годами.

Но я не боюсь. Впервые за долгое время, впервые с тех пор, как попал в этот мир, не боюсь будущего, не боюсь неизвестности, которая ждёт за горизонтом.

Потому что не один. Рядом Элиана. Рядом друзья. Даже бывшие враги стали союзниками.

Вместе мы справимся с чем угодно.

Огонь потрескивает. Ветер шепчет между камней. Где-то вдали кричит ночная птица.

Мир живёт. Дышит. Продолжается.

И это прекрасно.

К вечеру третьего дня, когда солнце клонится к горизонту, окрашивая всё вокруг в золотые тона, начинаем собираться в обратный путь.

Тенераус организует телепортацию для раненых, его голос звучит устало, но твёрдо. Магистры создают порталы прямо в медицинское крыло столицы, и я вижу, как воздух разрывается, как через эти разрывы видны белые стены госпиталя, готовые кровати, целителей, ожидающих пациентов. Один за другим раненые исчезают в порталах, несомые на носилках или поддерживаемые товарищами, и каждый их уход — это маленькая победа, потому что они выжили, они вернутся домой.

Остальные пойдут пешком — три дня пути через холмы и долины, может, четыре, если будем двигаться медленно из-за тех, кто ранен, но может идти сам. Но никто не жалуется. После того, что мы пережили, три дня ходьбы кажутся отдыхом.

Перед отъездом последний раз поднимаюсь к могилам, ноги тяжёлые, словно сопротивляются этому подъёму. Стою перед камнем Морвена, и ветер дует сильнее здесь, на вершине, развевая мои волосы, одежду. Смотрю на вырезанные слова, и они кажутся недостаточными, слишком простыми для того, чтобы описать человека, который изменил всё.

— Мы уходим, учитель, — говорю я тихо, и голос уносится ветром, но я знаю, что он слышит, где бы ни был его дух. — Но вернёмся. Когда всё закончится, когда мир изменится так, как ты хотел, когда реформы пройдут и система исцелится, вернёмся. Расскажем о победе. Принесём весть о том, что твоя жертва не была напрасной, что мир, за который ты отдал жизнь, становится реальностью.

Оставляю белый цветок на камне — маленький, хрупкий, но живой. Символ надежды. Символ продолжения.

Спускаюсь к лагерю медленно, оглядываясь на могилы, на место, где был Разлом, на землю, которая уже начинает меняться — замечаю первые зелёные ростки, пробивающиеся сквозь серую почву. Все готовы — рюкзаки собраны, оружие убрано, раненые на носилках или поддерживаемые товарищами.

Элиана рядом, как всегда, её присутствие — постоянная, успокаивающая сила. Берёт мою руку, и её пальцы переплетаются с моими так естественно, словно всегда так было.

— Готов? — спрашивает она, и в её голосе слышится понимание того, что готов я или нет, идти всё равно придётся.

— Нет, — честно отвечаю, и это облегчение — признать это, не притворяться сильным. — Но нужно идти. Много работы впереди. Слишком много, чтобы откладывать.

Смотрю на могилы на холме последний раз, и они кажутся маленькими с этого расстояния, но значение их огромно. На место, где был Разлом, и теперь там только земля, мёртвая, но исцеляющаяся. На землю, которая начинает возвращаться к жизни по одному ростку, по одному цветку.

Один Разлом закрыт. Остаётся шесть, разбросанных по мирам, ждущих исцеления.

Одна битва выиграна. Впереди война — долгая, изнурительная, но необходимая.

Но мы справимся. Вместе, как учил Морвен. Объединёнными силами, в гармонии, в любви к стихиям и к миру.

— Идём, — говорю я, и слово звучит как обещание, как клятва, как начало чего-то нового. — Домой. К новой жизни. К миру, который мы построим.

Мы двигаемся на юг медленно, неспешно, и колонна растягивается на сотни метров. К Кристальному городу, который ждёт новостей о победе. К будущему, которое пугает и манит одновременно.

Ветер дует в спину, тёплый, настойчивый. Словно подталкивает нас вперёд, не даёт остановиться, не даёт оглянуться. Подбадривает шёпотом в траве, свистом в камнях, прикосновением к коже. И в этом ветре я чувствую присутствие — не физическое, не видимое, но реальное. Морвен с нами, в этом ветре, который всегда был его любимой стихией. В ветре, в магии, которая течёт через всё живое. В наших сердцах, в наших воспоминаниях, в наших действиях.

И пока мы помним его, пока следуем его учению, пока любим стихии так, как он учил любить, он не умер по-настоящему.

Продолжается в нас, в каждом заклинании, в каждом решении, в каждом акте милосердия или мудрости.

Живёт в том мире, который мы построим на фундаменте его жертвы.

Просыпаюсь от боли.

Тупая, глубокая. Разливается по телу от пальцев до макушки. Каждая мышца горит. Каждая кость ноет. Голова раскалывается. Пытаюсь открыть глаза. Веки словно свинцовые. Наконец удается приподнять их. Вижу белый потолок. Незнакомый. Яркий свет режет глаза.

— Александр? — слышу голос. Знакомый. Любимый. — Александр, ты слышишь меня?

Поворачиваю голову. Даже это движение дается с трудом. Элиана сидит на стуле у моей постели. Лицо бледное, под глазами темные круги. Волосы растрепаны. Но улыбается.

— Элиана, — хрипло выдавливаю я. Горло сухое, язык как наждак.