Матрёна принесла самовар, разлила чай в фарфоровые чашки, поставила на стол тарелку с пирогами.

— Теплицы как? — спросил я, когда Матрёна ушла, прикрыв за собой дверь. — Работают?

— Ещё как работают! — Фома просиял. — У нас теперь семь новых теплиц построили, Егор Андреевич! Большие, крепкие, со стеклянными крышами. Семён столько стекла наделал, что хватило и на теплицы, и на продажу ещё осталось. Печи под грядками — как вы рисовали — держат тепло отменно. Снаружи уже холодрыга, листва опадает, а у нас в теплицах — лето! Огурцы свежие, помидоры, зелень всякая. Везём в Тулу — купцы с руками отрывают, цену дают втридорога. Я грешным делом подумал, не золотые ли мы огурцы продаём.

Игорь Савельевич кивнул, подтверждая:

— Это правда, Егор Андреевич. Я закупаю у Фомы Степановича овощи из теплиц. Продаю потом знатным домам, трактирщикам. Спрос огромный — зимой-то свежих овощей днём с огнём не сыщешь, а тут пожалуйста. Прибыль хорошая идёт, все довольны.

— Это отлично, — удовлетворённо сказал я. — А консервы? Как продвигается производство?

Лицо Фомы стало ещё более торжественным. Он полез во внутренний карман кафтана, достал оттуда аккуратно сложенную бумагу и развернул её на столе передо мной с видом фокусника, вытаскивающего кролика из шляпы.

— Вот, Егор Андреевич, отчёт письменный. Степан составлял, он у нас теперь грамоте хорошо обучился. Читайте. Но главное, Егор Андреевич, — он сделал паузу, многозначительно подняв палец, — это ваши банки. Те самые, с тушёнкой да кашей.

Я взял бумагу, пробежал глазами по строчкам, исписанным старательным, но неровным почерком. «Производство консервов. Месяц сентябрь. Изготовлено: мясных, овощных, смешанных (щи, рагу). Итого. Брак столько-то. Продано через Игоря Савельевича…» От цифр рябило в глазах.

Я поднял взгляд, отчётливо помня, как ещё несколько месяцев назад первые партии консервов делали с ошибками — банки лопались, крышки не держали вакуум. Но с каждой неделей результаты улучшались, и вот теперь…

— Почти пол тысячи банок за месяц? — произнёс я. — И брак всего два процента? Это отличный результат, Фома. Молодцы. Значит, технологию освоили как следует.

— Не просто освоили — научились! — Фома ударил ладонью по столу, заставив чашки звякнуть. — Мы первую большую партию, что для пробы делали, привезли на ярмарку. Народ сначала косился: мол, что за диво, мясо в стекле, да не солёное, не вяленое. Думали, обман или порча. А мы открыли пару банок, дали попробовать. Запах пошёл такой — аж с соседних рядов сбежались! Митяй банки делает теперь как орехи щёлкает, — продолжил он с гордостью. — Наладил производство — форму отливает, стекло в неё заливает, остывает — готово. За день по два десятка банок выдаёт, печи не гасит, стеклодувы в две смены работают. Семён четверых подмастерьев взял себе. Петька с Ильёй крышки клепают металлические, с кожаными прокладками. Всё как вы рисовали. Штампы для крышек новые сделал, похитрее, чтобы быстрее выходило. Бабы наши — Анфиса, Дарья, Матрёна уваровская — готовят, раскладывают по банкам, закрывают. Потом в котлах варим — час, а то и два. Остывает — готово. Стоит потом в погребе хоть полгода, не портится.

Игорь Савельевич откашлялся, привлекая внимание, и подтвердил:

— Истинная правда. Я помог Фоме Степановичу с купцами тульскими переговорить. Взяли на пробу в трактиры и для обозников. Через неделю вернулись и всё выгребли подчистую. Говорят, ямщики и приказчики, что в долгие рейсы ходят, теперь без ваших банок в дорогу и выезжать не хотят. Костёр развёл, банку в котелок вывалил — и через пять минут у тебя щи, как из печи, или каша с мясом. Удобство невероятное.

Он поправил кафтан, сложил руки на животе — классическая поза купца, готового вести серьёзный разговор о деньгах:

— Товар хороший. Очень хороший. Я сначала, признаться, сомневался. Думал — кто ж это покупать будет, еду в стекле? Народ наш недоверчивый, привык к солонине, к квашеной капусте. А тут — новинка непонятная. Но попробовали, распробовали — и пошло-поехало! Трактирщики берут охотно — удобно им, открыл банку, разогрел, подал. Богатые дома заказывают — барыни довольны, что мясо свежее, не солёное до горечи. Купцы, которые в дальние поездки собираются, тоже интересуются — в дороге-то такая еда золото.

Он наклонился вперёд, и голос его стал деловитым, расчётливым:

— Я уже нашёл покупателей в Москве и Петербурге. Крупных. Готовы брать партиями по пятьсот, по тысяче банок за раз. Цену дают хорошую. Но… — он поднял палец, — нужно увеличить производство. Мы, Егор Андреевич, сейчас на консервах зарабатываем больше, чем на лесе и стекле вместе взятых. Пол тысячи в месяц — это капля в море. Спрос растёт быстрее, чем предложение.

Я откинулся в кресле, постукивая пальцами по столешнице. Проблема была очевидной — Уваровка просто физически не могла производить больше при нынешних мощностях. Митяй с Семёном делали банки, бабы три человека готовили и раскладывали, котлов для стерилизации было всего четыре.

— Фома, — обратился я к нему после паузы, — а сколько ещё людей можно привлечь к производству? Есть желающие?

— Желающих — пруд пруди, — тут же ответил Фома. — Половина деревни готова работать, лишь бы платили. Были бы деньги, а руки найдутся. Но вот проблема — помещение маловато. У нас всё в одном сарае делается, тесно. И оборудования не хватает — котлов больших нужно, печей дополнительных, столов рабочих.

— Значит, нужно строить отдельное здание, — решительно сказал я, уже формулируя план. — Специализированный цех. Большой, просторный, с несколькими печами, с большими котлами для стерилизации. Разделить производство на участки — один участок подготовка продуктов, второй раскладка по банкам, третий закрытие, четвёртый стерилизация, пятый контроль качества и упаковка. Поточное производство.

Фома слушал, кивая, явно не вполне понимая все детали, но постепенно вникая суть. Игорь Савельевич, напротив, схватывал на лету — купеческая жилка работала:

— Разумно, Егор Андреевич. Это ускорит процесс и увеличит выход. Сколько времени займёт строительство?

— Месяц-полтора, если работать быстро, — прикинул я. — Лесопилка у нас работает круглосуточно благодаря лампам, досок хватает. Мастера есть. Печи сложить — дело не хитрое, Петька с Ильёй справятся. Котлы большие… — я задумался. — Котлы придётся заказывать здесь, в Туле. Можно на заводе. У нас есть мастера, которые делают котлы для паровых машин, они и для консервов сделают. Нужны новые цеха, новые автоклавы для варки.

— Сделаем, — уверенно кивнул Фома. — Были бы деньги, а руки найдутся.

— А деньги? — прямо спросил Игорь Савельевич. — Строительство, оборудование — это всё требует вложений.

Я усмехнулся:

— Деньги есть. Завод приносит прибыль, академия финансируется государством, телеграф получил финансирование после демонстрации. На консервный цех в Уваровке средства найдутся. Тем более, что это стратегически важный проект — военное ведомство заинтересовано в снабжении армии консервами. Иван Дмитриевич обещал помочь с финансированием от казны. Скоро пойдёт военный заказ. Там объёмы будут такие, что нынешняя торговля покажется детской забавой. Готовьтесь расширять производство.

Фома облегчённо выдохнул:

— Ну слава Богу! А то я уж думал, где денег брать. Так что, начинаем строить?

— Начинаем, — твёрдо сказал я. — Фома, ты возвращаешься в Уваровку, передаёшь Степану — пусть выбирает место под цех, начинает подготовку. Я нарисую подробные чертежи, пришлю с нарочным. Митяю с Семёном отдельное задание — увеличить производство банок вдвое. Пусть делают ещё формы, набирают и работают с помощниками. Петьке и Илье — заказ на дополнительные печи и приспособления для цеха.

Я взял чистый лист бумаги со стола, начал набрасывать быструю схему:

— Цех должен быть вот такой формы — длинное здание, разделённое на зоны. Тут кухня с печами, тут рабочие столы для разделки и раскладки, тут котлы для стерилизации — их нужно минимум шесть штуков, больших, чтобы помещалось по двадцать банок за раз. Тут зона охлаждения, тут склад готовой продукции. Всё должно быть чисто, как в операционной у Ричарда — помнишь, я тебе рассказывал?