Николай решительно кивнул:

— У нас есть академия. Студенты — умные, жадные до знаний. Мы можем выбрать лучших.

— Вот именно, Николай, именно за этим я тебя и позвал, — я придвинул к себе чистый лист, обмакнул перо в чернильницу. — Выбери мне пять-шесть самых способных студентов. Тех, кто хорошо понимает физику, химию, кто умеет работать руками. Объясни им задачу — не в деталях, а в общих чертах. Скажи, что это секретный проект государственной важности. Кто согласится работать — приводи ко мне.

Через два дня Николай привёл ко мне в мастерскую шестерых молодых людей. Все они были студентами академии, все — из разных сословий. Двое сыновей тульских мастеров, один бывший крепостной, выкупившийся на волю, один купеческий сын, один молодой дворянин, разорившийся и решивший искать счастья в технической профессии, и один отставной армейский унтер-офицер, решивший осваивать гражданскую специальность.

Они выстроились передо мной, явно нервничая. Я обвёл их взглядом, оценивая.

— Господа, — начал я, вставая из-за стола. — Николай Фёдорович рассказал вам, что я ищу помощников для важного проекта. Проект этот секретный, технически сложный и, возможно, опасный. Опасный не физически, а в том смысле, что он может не получиться. Мы будем работать с силами природы, которые мало изучены. Мы будем экспериментировать, ошибаться, начинать заново. Это потребует от вас терпения, упорства и готовности работать день и ночь. Кто не готов к этому — может уйти сейчас, без обид.

Никто не пошевелился. Шестеро пар глаз смотрели на меня с решимостью.

— Хорошо, — удовлетворённо кивнул я. — Тогда представьтесь по очереди. Имя, откуда родом, что умеете.

Первым шагнул вперёд молодой дворянин — худощавый, с умными серыми глазами:

— Александр Петрович Зайцев, Егор Андреевич. Из Орловской губернии. Отец разорился, имение продано за долги. Учился в кадетском корпусе, но не закончил — не на что было платить. Хорошо знаю математику, физику, немного химии. Умею чертить, работать с чертёжными инструментами.

— Отлично, — я кивнул. — Следующий.

Вышел вперёд коренастый парень:

— Иван Кузьмич Рогов, барин. Из крепостных, выкупился два года назад. Работал кузнецом, потом слесарем на заводе. Руки у меня золотые, могу что угодно сделать из металла. Читать умею, считать — тоже.

— Хорошо, — снова кивнул я. — Дальше.

Третьим представился армейский унтер:

— Павел Николаевич Соболев, ваше благородие. Отставной унтер-офицер артиллерии. Левую руку потерял при Аустерлице. — Он поднял культю. — Но правая работает отлично. Знаю порох, взрывчатку, механизмы орудий. Умею организовывать людей, ставить задачи.

— Принято, — я внимательно посмотрел на него. Человек с военным опытом мог быть очень полезен. — Следующий.

Остальные трое представились быстро: двое сыновей тульских оружейников — братья Михаил и Пётр Ивановы, умелые токари и слесари, и купеческий сын Дмитрий Фомич Лебедев, знающий торговлю и умеющий вести счета.

Я обошёл их, глядя каждому в глаза:

— Господа, то, что мы будем делать, — это создание устройства для мгновенной передачи сообщений на большие расстояния. Электрический телеграф. Принцип работы которого — это источник тока — вольтова батарея. Проводник — медный провод. Приёмник — электромагнит, который притягивает металлическую пластинку при прохождении тока. Передатчик — ключ, замыкающий и размыкающий цепь. Система кодирования — короткие и длинные сигналы для обозначения букв.

Они склонились над схемой, изучая её. Павел Соболев первым задал вопрос:

— А на какое расстояние это будет работать, ваше благородие?

— В теории — на любое, — ответил я. — Но на практике мы столкнёмся с проблемой ослабления сигнала. Чем длиннее провод, тем слабее ток на другом конце. Поэтому наша первая задача — построить прототип на короткой дистанции. Скажем, из одного конца завода в другой. Сто-двести метров. Если это сработает — будем масштабировать.

Иван Рогов потёр подбородок:

— А батарея эта, вольтова… Её трудно сделать?

— Нет, — покачал я головой. — Это простая конструкция. Медные и цинковые пластины, погружённые в раствор серной кислоты. Чем больше пластин — тем сильнее ток. Мы начнём с небольшой батареи, потом будем увеличивать.

— А провод? — спросил Михаил Иванов. — Сколько его понадобится?

— Для первого опыта — метров двести медной проволоки, — прикинул я. — У нас она есть на складе. Савелий Кузьмич сделал. Потом, если пойдёт дело, будем заказывать больше. Но главная проблема — изоляция. Провод нельзя просто так тянуть по земле или по воздуху. Он должен быть изолирован, чтобы ток не уходил в землю.

Дмитрий Лебедев поднял руку:

— Егор Андреевич, а чем изолировать? Деревом?

— Можно и деревом, — кивнул я. — Но лучше — смолой, воском. Нужно экспериментировать, искать лучший вариант.

Александр Зайцев выпрямился:

— Когда начинаем, Егор Андреевич?

Я посмотрел на него, потом на остальных:

— Прямо сейчас. Николай, выдели им отдельное помещение в академии. Большое, светлое, с хорошей вентиляцией — будем работать с кислотами. Иван Рогов, ты отвечаешь за изготовление металлических деталей — пластин для батарей, каркасов для электромагнитов. Братья Ивановы — помогаете ему. Павел Соболев — организация работы, координация. Александр Зайцев — расчёты, чертежи, теоретическая часть. Дмитрий Лебедев — снабжение, закупка материалов, ведение записей. Николай — общее руководство и связь со мной. Я буду приходить каждый день, проверять прогресс, давать указания. Вопросы?

— Нет, Егор Андреевич! — хором ответили они.

— Тогда за работу, господа, — я протянул руку, и они по очереди пожали её. — Мы делаем историю.

Николай выделил команде большую светлую комнату на втором этаже академии, с окнами на обе стороны. Иван Рогов с братьями Ивановыми организовали небольшую мастерскую в углу — верстак, тиски, набор инструментов. Александр Зайцев занял противоположный угол, устроив там свой чертёжный стол. Павел Соболев, несмотря на отсутствие левой руки, удивительно ловко управлялся с инструментами правой, помогая где нужно.

Первую неделю мы потратили на сборку вольтовых столбов.

Иван Рогов нарезал медные и цинковые пластины нужного размера — круглые, диаметром около десяти сантиметров. Между пластинами прокладывали суконные кружки, пропитанные раствором серной кислоты. Пластины складывали в столбик — медь, сукно, цинк, медь, сукно, цинк, и так далее. Чем выше столбик, тем сильнее напряжение.

Мы собрали батарею из двадцати элементов. Александр Зайцев подключил к ней медные провода и опустил их концы в стакан с водой, в которую добавили немного соли для улучшения проводимости.

— Смотрите! — воскликнул он, когда на одном из проводов начали выделяться мелкие пузырьки газа.

Я подошёл ближе, наблюдая за процессом. Да, это работало. Постоянный электрический ток, достаточно сильный, чтобы началась реакция.

— Отлично, — сказал я. — Теперь нужно проверить, хватит ли этого тока для работы электромагнита. Иван, как дела с сердечником?

Иван Рогов вытер руки о фартук:

— Готов, барин. Вот.

Он протянул мне железный стержень длиной сантиметров двадцать, обмотанный медной проволокой — виток к витку, несколько сотен витков.

— Превосходно, — я взял электромагнит, осмотрел обмотку. — Подключаем к батарее.

Александр Зайцев аккуратно присоединил концы обмотки к полюсам вольтова столба. В тот же момент я поднёс к железному сердечнику горсть металлических опилок — и они мгновенно притянулись, облепив стержень густой бородой.

— Работает! — выдохнул Павел Соболев. — Чертовски хорошо работает!

Я отключил один провод — опилки тут же осыпались.

— Господа, — торжественно сказал я, глядя на их возбуждённые лица. — Мы только что создали действующий электромагнит. Это половина нашего телеграфа. Осталась вторая половина — передающее устройство и система сигналов.