К полудню работа кипела. Землю расчищали аккуратно, без фанатизма. Наташа следила, чтобы не копали слишком глубоко, объясняла, где оставить траву, где убрать камни. Люди слушали. Не потому, что она говорила красиво — потому что у неё получалось.

Когда солнце перевалило за середину неба, к дому снова подошёл мужчина в плаще. На этот раз — не один.

— Вы быстро осваиваетесь, — сказал он без приветствия.

Наташа выпрямилась, вытерла руки о фартук.

— Мы просто не теряем время, — ответила она.

Он посмотрел на людей, потом снова на неё.

— Эта земля принадлежит вам… пока.

Шура, стоявшая чуть в стороне, шагнула ближе.

— Пока — это сколько? — спросила она спокойно.

Мужчина прищурился.

— Пока вы полезны.

Тишина повисла тяжёлая.

Наташа не отвела взгляд.

— Тогда нам стоит договориться, — сказала она. — Потому что полезность — вещь обоюдная.

Он усмехнулся.

— Вы смелы.

— Мы взрослые, — поправила Наташа. — И мы здесь надолго.

Он помолчал, затем кивнул.

— Сегодня вечером, — сказал он. — Я вернусь.

Когда он ушёл, Шура выдохнула.

— Ну всё, — сказала она. — Началось.

— Нет, — ответила Наташа. — Началось вчера. Сегодня — просто стало видно.

Вечером они действительно собрались. Не за столом — во дворе, у огня. Мужчина в плаще пришёл с двумя спутниками. Управляющая стояла рядом с Наташей. Люди держались на расстоянии, но слушали.

Наташа говорила спокойно. О земле. О порядке. О том, что никто не будет лишён своего, если не попытается взять чужое. Она не обещала золота. Она обещала стабильность — и это оказалось ценнее.

Когда разговор закончился, мужчина в плаще сказал только одно:

— Посмотрим, что вы сделаете дальше.

— Увидите, — ответила Наташа.

Ночью, когда все разошлись, Шура села рядом с ней на ступеньки.

— Ты понимаешь, — сказала она тихо, — что если картошка взойдёт…

Наташа посмотрела на тёмную землю.

— Она взойдёт, — сказала она.

Шура усмехнулась.

— Тогда мы тут не просто выживем.

Наташа кивнула.

— Тогда мы тут останемся.

Над домом медленно плыли облака. Земля дышала. В подвале, в темноте, начиналась работа, которую уже невозможно было остановить.

И это была только середина пути.

Глава 6.

Утро началось с того, что Наташа услышала тишину.

Не ту тишину, когда все спят, а ту, в которой кто-то уже давно не спит, ходит вокруг и осторожно решает, как тебе лучше жить. Такая тишина всегда звучит одинаково — и в офисе перед проверкой, и в деревне перед чужим визитом.

Она поднялась, накинула платок и, не разбудив Шуру, вышла во двор.

Воздух был прохладный, ясный. Небо — чистое, будто вымытое. Трава под ногами хрустела от росы. И всё было бы почти красиво, если бы не одно: у калитки стояли двое мужчин.

Они не пытались зайти. Просто стояли и смотрели на дом, как на вещь, которую примеряют глазами.

Наташа подошла ближе, остановилась на расстоянии.

— Доброе утро, — сказала она ровно.

Мужчины обернулись. Один — молодой, с хитрым взглядом. Второй — постарше, с лицом усталым и осторожным.

— И вам, — ответил старший. — Мы… к вам по делу.

— По какому? — спокойно спросила Наташа.

Молодой улыбнулся.

— Слышали, вы землю поднять хотите. И… что у вас теперь порядок. Мы подумали: может, и нам бы… — он сделал паузу, выбирая слово, — поучиться.

Наташа прищурилась.

Поучиться — это слово в чужих устах часто означало подсмотреть.

— Учиться можно, — сказала она. — Если работать.

— Мы работать умеем, — быстро сказал молодой.

Наташа посмотрела на его чистые ладони.

— Вижу, — мягко сказала она. — Особенно по рукам.

Старший кашлянул, будто пытаясь сгладить.

— Мы из соседнего двора, — сказал он. — У нас земля… плохая. И детей кормить надо. Если вы… если вы знаете, как…

Наташа на секунду смягчилась. Она слышала это много раз в жизни — только в других словах, в других одеждах. Голод звучал одинаково.

— Я не буду учить за красивые глаза, — сказала она. — Но могу сказать, что делать в первую очередь. А дальше — сами.

— Согласны, — быстро сказал старший.

Молодой кивнул с видимой досадой, но тоже согласился.

— Ждите, — сказала Наташа. — Сейчас выйдет вторая хозяйка.

Она повернулась и пошла в дом.

Шура уже не спала. Сидела на тюфяке, заплетая волосы, и смотрела на Наташу так, будто всё поняла без слов.

— Кто? — спросила она.

— Двое у калитки, — ответила Наташа. — Один хитрый, второй голодный.

Шура хмыкнула.

— Хитрого я возьму на себя.

— Не убей только сразу, — спокойно сказала Наташа.

Шура приподняла бровь.

— Наташ, я в новом теле. Я хочу пожить.

Они вышли вместе. Мужчины у калитки напряглись, увидев Шуру — и это было правильно. Шура умела выглядеть так, что у людей появлялось желание вспомнить все свои грехи и извиниться заранее.

— Ну, — сказала она, остановившись рядом с Наташей. — Учиться пришли?

— Да, — ответил старший.

Молодой улыбнулся.

— Мы готовы помогать. И… — он посмотрел на Шуру с явным интересом, — если надо, защищать.