К моему удивлению, сейчас очень многие делают именно так, предпочитая не ждать государственного распределения жилья. Людей, конечно, понять можно: любая крыша над головой, пусть даже самая примитивная, это лучше, чем спать под открытым небом. И любое жилище, даже фактически сложенное из глины и веток, лучше сырой землянки или блиндажа, не говоря уж о продуваемой всеми ветрами палатке.

И самое поразительное для меня то, что государство это очень активно поддерживало и поощряло такую инициативу. Люди получали льготные кредиты на строительство. Оказывается, сейчас уже есть что-то вроде ипотеки, только она так не называется, и проценты просто смешные по сравнению с будущим. Государство выделяет строительные материалы, и это при их катастрофическом дефиците, когда каждый кирпич на счету.

По моему мнению, это совершенно порочная практика, настоящее разбазаривание сил и средств, форменное латание тришкиного кафтана. Надо в ускоренном темпе строить общежития хотя бы даже барачного типа, пусть простые, но тёплые и относительно комфортные, но не эти жалкие лачуги, которыми сейчас является большинство построенных новых домов в частном секторе.

Но это своё мнение я, конечно, никому не скажу вслух. Это форменным образом идти против политики партии, и никакие заслуги в таком случае не помогут. Голова с плеч слетит буквально на раз-два. Не в буквальном смысле, конечно, а в переносном, но по головке точно не погладят. В лучшем случае отправят куда-нибудь подальше от Сталинграда.

Мою идею изменить отношение к спецконтингенту Виктор Семенович поддержал, но сказал, что с такими предложениями можно будет обращаться к руководству только когда будут первые зримые успехи в работе. Так же, как и с пересмотром тарифных сеток, норм снабжения и введением стимулирующих и поощрительных выплат.

Я это и сам прекрасно понимаю, но решил поделиться своими мыслями с Виктором Семеновичем, чтобы лучше понимать границы возможного, что можно предлагать, а что категорически нельзя. У меня почему-то есть уверенность, что с ним можно разговаривать практически на любые темы, конечно, в разумных пределах. Он человек опытный и не станет доносить на каждое неосторожное слово.

Мы обсудили также мою идею направлять большую часть организованно прибывающих в Сталинград людей, не имеющих необходимых заводам специальностей, преимущественно в строительный трест, и сразу же начинать готовить из них квалифицированных строительных специалистов. По моим прикидкам, быстрого перелома в жилищном вопросе удастся добиться, когда на строительстве жилья будет занято не меньше десяти тысяч человек. Только такая массовость даст нужный результат.

Выслушав меня внимательно и задав несколько уточняющих вопросов, Виктор Семенович перешёл к самому главному вопросу, на мой взгляд:

— Всё это ты говоришь хорошо и правильно, план у тебя толковый, — кивнул он. — Но теперь давай о главном: как обстоит дело с новым заводом по производству панелей? Когда начнём?

— Ещё точно не знаю, — честно ответил я. — Василий Сергеевич сегодня обещал направить к нам нескольких опытных инженеров со своего ОКСа, поэтому рассчитываю, что завтра вся необходимая техническая документация будет готова. И как только всё будет окончательно готово и согласовано, на следующий день начнём работу. Медлить нельзя.

— Ну что же, хорошо, — Виктор Семенович удовлетворённо кивнул. — Жду в двадцать три ноль-ноль твой отчёт за сегодня. Постарайся не затягивать.

Я вернулся в трест уже в начале девятого вечера. Несмотря на наступивший вечер и усталость, все продолжали напряжённо работать. Вообще сейчас никто не работает, как положено, по восемь часов в смену. Были введены обязательные три часа сверхурочных работ для всех. А если, например, где-то на производстве строго регламентированы рабочие смены определённым количеством часов, то люди остаются сверхурочно на других работах, и везде, как правило, работают часов по двенадцать, а то и больше.

На многих предприятиях рабочие не уходят из цехов сутками, сменяя друг друга прямо у станков. Отменены выходные и отпуска до особого распоряжения. За всё это, конечно, люди получают денежные компенсации и повышенные пайки, но зачастую на эти деньги просто нечего купить в государственной торговле. Хотя в каждом городе продолжают существовать рынки и то, что называют барахолками, где, чаще всего по спекулятивным ценам, можно купить неплохие продукты: свежий хлеб, мясо и молочные продукты. И, конечно, промышленные товары, которые по карточкам практически невозможно приобрести.

Почему это так, мне лично не совсем понятно. Откуда берутся все эти продукты и промтовары на чёрном рынке? Но, как и большинство советских граждан, я не хочу задавать эти неудобные вопросы ни себе, ни другим, просто отлично зная народную мудрость: «кому война, а кому мать родна». И ничего с этим не поделаешь, такова реальность войны.

Коррупции, взяточничества и прочих социальных гадостей нет в материально нищих и социально простых и примитивных сообществах. Конечно, их наличию в нашей стране сейчас радоваться не стоит, это ужасно и отвратительно, с этим надо бороться и выжигать каленым железом. Но, по любому, это является и своеобразным показателем силы и мощи нашей страны и определённой зрелости общества. Как скажет через много лет герой одного популярного кинофильма: правопорядок в стране измеряется не наличием воров, а умением властей их обезвреживать. Так и в отношении коррупции, один к одному.

Поэтому я хочу развернуть в тресте систему не денежного, а материального стимулирования работающих в той системе, которую собираюсь создать: льготное питание в наших столовых, материальные или вещевые премии, первоочередное обеспечение жильём и другие социальные льготы и многое-многое другое, что успешно применяется в стране в жизненно важных оборонных отраслях. Но сначала надо наладить работу там, за что я персонально отвечаю.

Кошелев, как и обещал, ровно в девять вечера пригнал к зданию треста первые отремонтированные машины: «Студебеккер», два ГАЗ-АА («полуторки»), «эмку» и шасси немецкого лёгкого танка Т-II. Я знаю, что у немцев они называются совершенно не так, Panzer II по их классификации, но в Красной Армии принято такое упрощённое обозначение для удобства.

Это был один из немногих танков этого типа, участвовавших в Сталинградской битве. На нашей свалке он оказался с разбитой в хлам башней, да так, что невозможно было даже понять, что она из себя представляла изначально. А вот само шасси оказалось вполне исправным и фактически на ходу. И нашим умельцам не составило особого труда его оживить и запустить двигатель.

Дмитрий Петрович просто светился от радости и гордости, что ему в такой кратчайший срок удалось показать первый практический результат нашей затеи. Он, конечно, начальник, и никто его не заставлял работать больше суток без сна и отдыха, но то, что он сам физически вкалывал, а не только отдавал руководящие указания, было отчётливо видно по его разбитым в кровь рукам и грязной одежде.

Одним из достижений сегодняшнего дня стал, начавший работать этим вечером, медицинский пункт управления треста. В двух небольших, но чистых комнатах расположились опытный фельдшер и молодая санитарка. Очень ценно, что там есть раздельный санузел и работающий дровяной титан, который будет обеспечивать всё управление и производственную базу треста горячей водой для хозяйственных нужд.

Кошелев стал одним из первых пациентов, кому в нашем новом медпункте оказали посильную медицинскую помощь. Ему помогли как следует помыться и переодеться в чистое бельё, разбитые руки были тщательно обработаны перекисью и йодом, и, как положено, были наложены стерильные марлевые повязки.

Пока Дмитрий Петрович был занят в медпункте, Беляев активно созванивался с облисполкомом. Надо было срочно легализовать внезапно появившуюся у нас технику и оформить материальные фонды на горюче-смазочные материалы для неё. Ни у кого, кстати, не возникло даже мысли сказать, что рабочий день закончился и приходите завтра утром. По факту все организации и учреждения пока работают круглосуточно, в режиме военного времени.