Виктор Семенович удивлённо развёл руками, словно действительно не мог понять, откуда берутся подобные предложения.

— А что, классная идея, по-моему, — ответил я, пожимая плечами. — Даже простая пахота и дальнейшая культивация гарантированно повысят урожайность. Половина урожая нам. А если в тресте будут лишний кусок хлеба людям давать, да ещё бесплатно, сразу же пойдут к нам работать. Это же элементарная логика.

Я ответил серьёзно, без намёка на какую-либо улыбку, стараясь донести практическую сторону своего предложения. Виктор Семенович тоже сразу же посерьёзнел, видимо оценив здравый смысл моих слов.

— Кто спорит, ты, конечно, прав, — кивнул он. — Пошли к Чуянову, он твою идею уже развил и расширил. Они как раз там заседают по этому поводу. Похоже, дело приняло серьёзный оборот.

Мы двинулись по коридору обкома к кабинету первого секретаря. В кабинете Чуянова дым стоял коромыслом, плотной сизой пеленой заполняя всё помещение. Мне это было на самом деле дико, почти физически неприятно. Я, конечно, сейчас в большей степени человек этого времени, реально Хабаров Георгий Васильевич, но та моя часть, которая является продолжением Сергея Михайловича, человека двадцать первого века, к некоторым нынешним обычаям и привычкам привыкнуть всё никак не может. И хотя я сам человек курящий, но во что превращаются некоторые кабинеты за время длительных заседаний, меня откровенно шокирует. Как можно просто находиться в этих душегубках, не задыхаясь от табачного смога.

Виктор Семенович, похоже, тоже тихо удивился невыносимой обстановке в кабинете первого секретаря обкома и, нарушив субординацию, предложил с лёгкой усмешкой:

— Товарищи, давайте проветрим, ну нельзя же так. Люди же здесь работают, а не в газовой камере сидят.

Чуянов оторвался от чтения какого-то документа и как-то отстранённо оглядел свой кабинет, словно только сейчас заметив плотность табачного дыма.

— И правда, топор можно вешать, — согласился он с кривой усмешкой. — Перерыв, товарищи. Проветримся.

Присутствующие в кабинете партийные и хозяйственные работники потянулись к выходу, кто-то распахнул окна. Но меня это предложение, похоже, не касалось. Чуянов махнул рукой и показал на стул рядом со своим массивным письменным столом.

— С тобой, Георгий Васильевич, не соскучишься, — произнёс он, хмыкнув и покачав головой с каким-то смешанным чувством одобрения и лёгкого недоумения. — Генерал чуть ли не весь гарнизон на ноги поднял. Хорошо, что инженерные части не в первую очередь должны уходить на фронт. Саперы уже боевую задачу получили и, возможно, даже приступили к проверке минных полей. Виктор Васильевич поставил задачу за три-четыре дня максимально проверить поля в тылу бывших позиций Сталинградского фронта в Красноармейском районе, а завтра уже военные начнут пахать. Хорошо, у них есть чем, техника имеется. Вот что получается с твоей инициативы. В Москву он, кстати, уже доложил.

Алексей Семенович достал папиросу из пачки, но, посмотрев на ещё стоящий в кабинете густой табачный дым, который только начинал вытягиваться в открытые окна, со вздохом отложил её в сторону.

— Ты вот кашу заварил, а скажи-ка мне, сколько у нас будет тракторов? — спросил он прямо, глядя мне в глаза. — Кроме твоей разборки-сборки трофейной техники их нам взять будет неоткуда. Своих машин катастрофически не хватает.

— Думаю, несколько сотен наберётся, — ответил я после короткой паузы, прикидывая в уме. — А если считать лёгкие танки Т-2 и всё, что на их базе сделано, то и больше. Шасси у них крепкие, двигатели неплохие.

— У немецкой техники есть существенный недостаток, — вступил в разговор незнакомый мне мужчина лет сорока, как и все здесь одетый в военный китель старого образца с орденом Трудового Красного Знамени на груди. — На бензине они почти все работают. А с бензином у нас проблема посерьёзнее, чем с соляркой.

— Вот, знакомьтесь, — Чуянов сделал приглашающий жест рукой. — Хабаров Георгий Васильевич. Чухляев Валерий Павлович, начальник нашего областного земельного отдела.

Мы кивнули друг другу, и Чуянов продолжил:

— Пока тебя не было, мы тут обсуждали твою инициативу и решили поддержать. Более того, решили её значительно расширить. У нас уже есть большие многотысячные коллективы рабочих на заводах, и мы думаем, если будет достаточно трофейной техники, то вполне можно её частично распределить среди колхозов и совхозов области. А эти большие коллективы смогут взять над ними шефство и направлять на село бригады помогать сельским труженикам. В деревнях, сёлах, да станицах преимущественно женщины да дети остались. Мужских рук катастрофически не хватает.

В это время в кабинет вернулись и все остальные участники совещания, некоторых я уже знал, но были и незнакомые лица. Чуянов показал на одного из них, коренастого мужчину с загорелым лицом.

— Вот это будут подшефные твоего треста, — сказал он. — Первый секретарь Красноармейского райкома партии Семёнов Василий Капитонович. Если с твоей затеи что-то выгорит, Василий Капитонович предлагает создать большой совхоз на землях вокруг Чарпурников и Светлого Яра. Так что вот так получается с твоей инициативой, разрастается она.

Чуянов всё-таки прикурил свою папиросу и продолжил говорить, выпуская дым в сторону открытого окна:

— Но это не всё, Георгий Васильевич. Недалеко от Сталинграда есть совхоз «Опытное поле», вернее, был до войны. Там располагалась областная опытная станция полеводства, серьёзное научное учреждение. После боёв там ничего и никого не осталось, всё разрушено и сожжено. Но недавно из-за Волги туда, в посёлок Кузмичи, начали возвращаться эвакуированные ещё в сентябре крестьянские семьи. Они обратились в обком за помощью в восстановлении своего посёлка. Мы решили им помочь, но немного не так, как они просят, а более основательно.

Алексей Семенович жестом показал Чухляеву, чтобы тот подошёл и развернул карту, лежащую на столе. Мы все склонились над картой Сталинградской области.

— Вот эти самые Кузмичи, — Чуянов ткнул пальцем в точку на карте, — а вот здесь была опытная станция. Эвакуироваться они не успели, и погибло много сотрудников, квалифицированных специалистов. Всё оборудование уничтожено или разграблено, почти весь научный архив сгорел. Какую-то часть ценного поголовья крупного рогатого скота успели отогнать в Уральскую область, и, как выяснилось недавно, жители Кузмичей, успевшие уйти от немцев, унесли с собой часть семенного материала зерновых культур. В этой связи мы собираемся обратиться в Москву с предложением о воссоздании нашей областной опытной станции полеводства. И твоё предложение с техникой очень кстати пришлось. Саперов подняли по тревоге, и они наверняка уже начали прочёсывать минные поля станции.

— А кто возглавит эту станцию, есть кандидатура? — спросил я, понимая, что без опытного руководителя такое дело не поднять.

— Есть, — ответил не Чуянов, а Чухляев, — но окончательно решать будет Москва. Я уже отправил свои предложения напрямую в ГКО.

«Смелый человек, — подумал я, — не каждый решится на такое, да ещё через голову непосредственного начальства». То, что это через голову Чуянова, как председателя Сталинградского комитета обороны, обладающего пока всей полнотой власти в Сталинграде и области, сомнений не вызывало. Да и Чуянов заметно скривился, когда услышал об обращении в ГКО. Видимо, такая инициатива ему не совсем по душе, хотя он и не стал возражать вслух.

— Так что давай, Георгий Васильевич, форсируй свою переборку немецкой техники, — подытожил Чуянов твёрдым тоном. — Дело серьёзное начинается, и нам нужны результаты быстрые и конкретные.

Первые лица области тут же уехали после этого совещания в штаб к военным для координации действий по разминированию полей, а я пошёл с Виктором Семеновичем в его кабинет отчитываться ему о проделанном за сегодняшний день.

Мои действия по концентрации всех строителей под одной крышей он естественно одобрил и пообещал завтра же провести соответствующую организационную работу, чтобы абсолютно все занятые на восстановлении и строительстве нового жилья переходили под крыло нашего треста. Исключение составляли, конечно, только те, кто строит себе жильё сам, своими руками.