Но на исправную трофейную технику или ту, которую легко отремонтировать и быстро ввести в строй, я изначально не рассчитывал и не питал иллюзий. Она трофейщиками уже давно просто оприходована, вывезена, распределена по частям или отправлена на хранение на склады наркомата обороны.
Меня интересует разбитая, повреждённая техника, груды искорёженного металла, часть которой я собираюсь восстановить для нужд города, а часть пустить на переплавку.
Решение переплавлять её прямо на месте, на том же успешно восстанавливаемом заводе «Красный Октябрь», лежит, как говорится, на поверхности. Это настолько логично, что уже давно пришло в голову другим людям, и даже более того, одна из площадок для сбора разбитой, в основном немецкой техники, уже успешно создаётся на территории завода. И на ней уже скопилось несколько сотен машин, танков, тракторов и прочей техники, с которой вот прямо сейчас можно начинать работать. Груды искорёженного железа ждут своего часа. И весь вопрос только в одном, кто конкретно начнёт заниматься этим делом, кто организует работу.
Не знаю, кем именно было дано указание, Чуяновым или, скорее всего, уже пришла директива из Москвы от кого-то из высшего руководства, но Круглов уже был «озадачен» этим вопросом и сразу же, едва мы уселись в его кабинете, спросил меня деловым тоном:
— Так как вы, Георгий Васильевич, собираетесь создавать эти ремонтные бригады? Какие у вас соображения на этот счёт? Людей-то надо где-то брать, а их и так не хватает катастрофически.
Над этой проблемой я успел серьёзно поразмышлять, пока мы ехали на завод, прикидывая разные варианты, и поэтому я сразу же выдал своё предложение, которое казалось мне наиболее реалистичным.
В Сталинград сейчас возвращаются эвакуированные жители, которые стремятся на родину, несмотря на все трудности. Со всей страны едут добровольцы, которых призывают газеты и радио, и мобилизованные на восстановление по нарядам обкомов. И численность населения города уже превышает сто тысяч человек, что не может не радовать. Но рабочих рук всё равно катастрофически не хватает, их разрывают на части все стройки и заводы, и отвлекать людей с других важнейших объектов как-то проблематично и неправильно. Мы не будем тянуть одеяло на себя. Поэтому, на мой взгляд, ремонтников надо набирать в первую очередь из временных людей, из так называемого спецконтингента.
Я имею в виду только тех, кого сейчас проверяют органы НКВД, это бывшие наши военнопленные, которых освободили из немецких лагерей, и часть окруженцев, в основном тех, кто после окружения их частей долгое время проживал на оккупированной территории и не мог пробиться к своим. Все они требуют тщательной проверки, это понятно, но работать они могут.
В Сталинграде сейчас функционирует один такой спецлагерь в Кировском районе, в Бекетовке, и планируется их создание на всех восстанавливающихся крупных оборонных предприятиях Сталинграда. Там будут проходить проверку тысячи людей. Но это пока что только перспектива, планы на будущее, так как для этого банально требуется специальное разрешение органов безопасности для привлечения этих людей к работе на конкретных объектах. Бюрократия никуда не исчезла даже в военное время.
Так же обстоит дело и с самым, пожалуй, перспективным контингентом, немецкими военнопленными. Среди них много тех, кто прекрасно знает свою технику, особенно водители, механики-водители и всякие ремонтники, и их привлечение было бы чрезвычайно полезным для дела. Они могут разобрать свои машины с закрытыми глазами. Но это пока тоже только перспектива и очень, на мой взгляд, туманная. Немцев просто так к работе не допустят, тут нужны решения сверху.
Поэтому самый верный и простой путь на данном этапе, это временное привлечение рабочих с крупных восстанавливающихся предприятий, которые уже здесь, на месте. Главное в этом моём предложении именно временность их привлечения, только на первое время, пока не удастся укомплектовать собственные постоянные ремонтные бригады из других источников. И здесь главным и определяющим фактором является банальная бюрократическая процедура оформления людей на довольствие.
Всех, кто начинает работать на восстановлении города, надо, выражаясь армейским языком, сначала поставить на довольствие, оформить документы, так как людям надо банально каждый день что-то есть и где-то спать. А по факту единственным источником гарантированного, конечно, весьма скудного в условиях продолжающейся тяжёлой войны продовольственного снабжения являются только государственные органы и предприятия. Больше взять негде.
И пока на привлечённых со стороны людей будут оформлять рабочие карточки, проверять документы, вносить в списки, некоторые попросту будут голодать, а голодный работник, это не работник. А с заводскими рабочими этих проблем нет совершенно, они уже оформлены, получают свой паёк, имеют крышу над головой в общежитиях или на крайний случай землянках и старых блиндажах.
Выслушав меня внимательно и одобрительно кивая, Круглов предложил самый простой и быстрый вариант решения вопроса.
— Вот что, Георгий Васильевич, я тебе скажу, как партиец партийцу. Давай так сделаем. Пусть эти твои ремонтники будут для начала формально в нашем заводском штате. Я сегодня же организую специальную бригаду по разборке трофейной техники, подберу толковых ребят, и уже завтра мы начнём работать вовсю. У нас на восстановлении завода сейчас работают не только наши штатные довоенные рабочие, вернувшиеся из эвакуации, но и просто вольнонаёмные, которые прибывают каждый день. Вот среди них мы в первую очередь и поищем нужные кадры, людей с головой и руками. Устроит такой вариант?
— Владимир Иванович, дорогой, — я с напускной обидой развёл руки в стороны, изображая недоумение, — да как меня может не устроить ваше предложение? Вы же меня просто спасаете, избавляете от недель бумажной волокиты.
— Ну тогда, раз договорились, пойдём, посмотришь, как наш завод восстанавливается. Ты как инструктор горкома партии должен быть в полном курсе дела, знать реальное положение на предприятиях. Не по бумажкам, а своими глазами увидишь.
Короткая экскурсия по заводской территории меня потрясла до глубины души, хотя я считал себя подготовленным ко всему. Я здесь был всего несколько дней назад, ходил по тем же местам, но сейчас во многих местах завода произошли зримые, просто поразительные изменения. Вся территория уже полностью разминирована сапёрами, и её большая часть старательно расчищена от бесчисленных завалов, обломков, искорёженного металла. Разрушенные цеха, конечно, никуда не исчезли, их остовы по-прежнему торчат в небо, но сейчас они уже воспринимаются по-другому, не как мёртвые руины, а как объекты восстановления. Везде кипит напряжённая работа, снуют люди, слышатся команды, лязг металла, и главная проблема, которая просто бросается в глаза даже неспециалисту, это отсутствие нормального электричества. Завод задыхается без энергии.
Заводские электрики как муравьи в разворошенном муравейнике копошатся над повреждённым электрооборудованием, тянут новые провода, устанавливают трансформаторы, а где возможно ремонтируют старые. По территории расставлено много работающих передвижных дизельных электрогенераторов, которые тарахтят не умолкая, но этого явно и катастрофически недостаточно для нормальной работы такого гиганта.
— Вот что держит нас на коротком поводке и не даёт развернуться, — Круглов с досадой показал на один из тарахтящих генераторов, — как воздух нужна полноценная высоковольтная линия от СталГРЭС. Без неё мы просто барахтаемся на месте.
— Недолго вам мучиться осталось, потерпите ещё чуть-чуть, — попытался я его успокоить. — Энергетики клянутся, что в ближайшие два-три дня дотянут линию до вас. Им сейчас большую помощь военные оказывают, солдат не жалеют. Сегодня должны к этому делу подключиться чуть ли не все инженерные части, расквартированные в Сталинграде и его окрестностях. Задача поставлена сверху чёткая, к середине мая дотянуть электричество до тракторного завода. Сталин лично интересуется этим вопросом.
