— Типа Дьявола? — С благоговением прошептала я, и Найл пожал плечами.

— Возможно.

— Значит он убил свою собственную жену, которую клялся любить, беречь и защищать? — Спросила я, чувствуя, как меня наполняет отвращение, когда Генри закричал сквозь кляп.

— Да, — прорычал Найл, плюнув в него и заставив его вздрогнуть так сильно, что стул опрокинулся назад.

Я схватила мачете и вскочила на ноги, мой взгляд остановился на новой добыче. Мне не нравились женоубийцы.

Найл наблюдал за мной, и между нами пробежала мощная энергия, общая ненависть к такого рода подонкам наполнила его глаза. Я побывала в руках таких мужчин, как Генри. Возможно, даже мужчины похуже. Все они трусы. Все они заслуживают смерти. Эй, Красный Здоровяк, у меня есть для тебя один изворотливый тип. Отправлю его прямиком в ад экспресс-доставкой.

Найл шагнул ближе, наклонился и заговорил мне на ухо, пока Генри бился в путах, как человек, знающий, что скоро умрет. Адское Пламя отбросил прядь волос с моей шеи, и по мне прокатилась волна удовольствия — и от его близости, и от витавшего в воздухе запаха смерти. Мне не следовало желать, чтобы он был так близко, но он разбудил во мне хладнокровную убийцу, а она требовала того, в чем я не могла ей отказать, когда она брала верх.

— Ну, что скажешь, девочка? Позволишь своей убийце выйти поиграть?

Я кивнула, шагнула вперед и просунула мачете под последний кусок целлофана, все еще удерживающий Генри, решительно рассекая его. Он сорвал скотч со рта и выплюнул апельсин, немедленно вскочив на ноги. Он был довольно крупным мужчиной, выше меня, впрочем, как и большинство людей, так что это неудивительно. Без сомнения, он был и сильнее меня. Но я убивала добычу, подобную ему, и раньше. И собиралась устроить славную расправу над этим обидчиком жен.

Я бросилась на него, пытаясь проткнуть его мачете насквозь, но он увернулся, и лезвие лишь рассекло ему руку. Его кулак врезался мне в бок, когда он взвыл, и я с хрипом отшатнулась назад, но это меня не остановило. Я была смертью в миниатюре, с крошечными рожками и кожаными крыльями погибели. Я рванулась вперед с решительным рыком, но Найл внезапно оказался рядом, ударив мужчину кулаком в лицо и отбросив его к стене.

— Убирайся с дороги! — крикнула я, и Найл неохотно отступил, наблюдая, как я обеими руками подняла мачете над головой, обрушивая его на Генри. Он резко отскочил, но лезвие рассекло его плечо, и он взревел, когда хлынула кровь.

Злобная ухмылка растянула мои губы.

— О, тебе нужен поцелуй для твоей бо-бо? Интересно, не подарит ли тебе Сатана такой перед тем, как выцарапает глаза?

Я попыталась эффектно крутануть мачете в руке, но мужчина выбил его у меня из рук, а его кулак врезался мне в челюсть. Дерьмовые бисквиты. Я рухнула на пол, и он внезапно оказался сверху, его руки сомкнулись на моем горле под электрошоковым ошейником. Я яростно отбивалась, царапая его руки, пока кровь из его раны лилась на меня, но его хватка была неумолимой, зубы стиснуты, он старался убить меня быстро.

Внезапно его оторвали от меня, и Найл ударил его ногой в ребра, заставив перевернуться на спину. Он продолжал пинать и пинать, и я была уверена, что вижу настоящее пламя в его глазах, когда он набросился на Генри.

— Эй! — рявкнул я. — Я думала, это моя добыча. — Я вскочила, толкнув Найла в бок, чтобы попытаться отодвинуть его, а Генри тем временем вскочил на ноги, подбежал к окну и отчаянно попытался его открыть.

Найл развернулся, поймав меня за руку, и громко рассмеялся.

— У тебя плохо получается. Зачем я купил себе бесполезного маленького мышонка?

Я задохнулась от гнева и сильно ударила его по лицу, так сильно, что его голова повернулась набок.

— Да, — возбужденно прошипел он.

— Я не гребаная мышь, — выплюнула я. — Я единорог.

— Конечно, — саркастически протянул он.

Я побежала к своей добыче, но Найл пронесся мимо меня, сбив с ног как раз в тот момент, когда Генри открыл окно.

— Эй! — рявкнула я, ярость клокотала во мне. — Так нечестно.

Найл схватил его за плечи и оттащил от окна, швырнул на пол и начал ритмично пинать, как будто занимался тренировкой.

Моя рука наткнулась на сумку с оружием, и я яростно зарычала, вставая на колени и хватая в охапку несколько ножей, а затем начала швырять их в них обоих с криками гнева.

Найл рассмеялся, широко раскинув руки, пока я бросала все больше и больше ножей, и они пролетали мимо него, как будто он был самым везучим мудаком на свете. Маленькое лезвие вонзилось Генри в бедро, и он завопил как сука, а Найл продолжил пинать его, начав петь «My House» Flo Rida во всю мощь своих легких.

Моя рука сомкнулась на топорике, и я вскочила, метнув его в Найла, стараясь сосредоточиться и не дать ярости затуманить мой взгляд. Топорик полетел к его голове, но он в последний момент уклонился, и его острие с громким ударом вонзилось в стену позади него.

Он посмотрел на меня сверкающими глазами.

— Лучше!

Я схватила нож и с рычанием бросилась на него, но он толкнул меня прямо на Генри, увернувшись от моего удара. Я оседлала Генри, направив свою ярость на него, и вонзила лезвие в его бок. Он закричал, его кулак впечатался в мои ребра все сильнее и сильнее, так что я начала думать, что что-то точно сломается. Я повернула нож, когда он застрял, и его крики превратились в вопли, но затем он ударил меня так яростно, что меня отбросило назад.

Найл поймал меня сзади, оторвал от Генри и отшвырнул в сторону, так что я покатилась по полу.

— Адское Пламя! — рявкнула я в ярости. — Это мое убийство или нет?

Я снова поднялась, обнаружив, что Найл несет Генри к окну, перекинув его через плечо. Черт возьми, он был силен. У меня внутри все покалывало. И между бедер. И в моей заднице.

— Эй! — Я выхватила молоток из сумки и побежала, чтобы добить свою жертву, но Найл вытолкнул Генри из окна, и мужчина, крича, рухнул на землю.

Я подбежала выглянуть наружу, не желая пропустить момент, когда свет погаснет в его глазах, но было уже слишком поздно. Он лежал на бетоне, а вокруг него растекалась лужа крови. Все было тихо, неподвижно и мертво, мертво, мертво.

Я надула губы и ударила Найла кулаком в грудь.

— Он был моим.

Найл прижал ладонь к моему лицу и оттолкнул, а затем с грохотом захлопнул окно.

— Ты вообще не справилась, Паучок. Чертовски бесполезна.

Мое сердце превратилось в пыль. Возможно, я и была бесполезна во многих вещах, но убийство не входило в их число.

— Я не бесполезна, — сказала я, чувствуя, как дрожит нижняя губа. Он проигнорировал меня, направившись через комнату собирать оружие в сумку. — Я не бесполезна!

Он отрывисто рассмеялся.

— Ты только что показала мне свою ценность, и она равна нулю.

Я тряслась от ярости, его слова переполняли меня ненавистью. Как он смеет? Я была убийцей. Чертовски хорошим убийцей. Это было все, в чем я была хороша. Ну, еще в соблазнение. Но убийство — мое главное достоинство. И теперь он просто отмахивается от этого! Нет. Я не позволю ему так легко сбросить меня со счетов.

— Я выжила в смертельной игре против четырнадцати других людей, — огрызнулась я.

— Четырнадцати бесполезных, неподготовленных людей, — насмехался он. — На мгновение мне показалось, что в тебе есть что-то особенное. Но нет, я ошибся.

Я бросилась на него с криком ярости, прыгнула ему на спину и изо всех сил ударила кулаком по голове, прежде чем вонзить зубы в шею. Он сбросил меня, развернувшись, и я ударилась об пол, но в мгновение ока вскочила на ноги и снова бросилась на него. Я впилась ногтями в его яремную вену, жалея, что у меня нет когтей, потому что будь они у меня, после такого удара он бы истекал кровью у моих ног.

Его рука сомкнулась на моем горле, и он впечатал меня в стену, удерживая на месте с издевательской ухмылкой.

— Ну давай, выберись из этого. Прояви себя, Паучок.

Я вцепилась в его руку, лягалась и плевалась, отбиваясь со всей силой, на которую была способна. Но это не могло сравниться с его физической мощью. У меня заложило уши, когда он перекрыл мне доступ воздуха, и сердце ухнуло куда-то в глубины моего тела, когда я поняла, что он был прав. Я не могла победить его. Но я могла победить Генри. Он украл у меня это убийство. И зачем? Ведь это он привел меня сюда и велел сразиться с ним. Зачем было размахивать пакетиком вкусных конфет у меня перед носом только для того, чтобы отобрать их? Это было настоящее зло, вот что это было.