— Да, да, посмотрим, как долго ты сможешь так болтать, когда я окажусь внутри тебя. — Он схватил меня за горло, но я использовала прием, которому научил меня Найл, чтобы вырваться из его захвата, а затем выбросила голову вперед, ударив его лбом в переносицу.

Он взревел от боли, отскочив назад и схватившись за лицо, когда из его носа хлынула кровь. Я спрыгнула с кровати, как гарцующий олень, бросилась на Пенелопу и схватила ее за волосы, прежде чем она успела увернуться. Я развернула ее и она закричала, когда я бросила ее на кровать и упала с другой стороны.

— Сука! — взвизгнула она. — Держи ее, Энди!

Эндрю вытер кровь, злобно улыбаясь, его зубы были окрашены в красный цвет, когда он запрыгнул на кровать, чтобы поймать меня. Я развернулась, схватила деревянную лопатку с полки с секс-игрушками и бросилась ему навстречу. Его кулак врезался мне в бок, в то время как моя лопатка ударила его по голове, заставив пошатнуться, пока я принимала боль, которую он мне причинил. И эта боль была ничем по сравнению с той, что давал мне прочувствовать Адское Пламя. Я уклонилась от его следующего кулака, ударив его лопаткой в живот с такой силой, что он захрипел, а затем яростно ударила его коленом по яйцам, намереваясь заставить их буквально лопнуть.

— Гребаная шлюха! — заорал он, хватаясь за свои причиндалы, а затем вытащил пистолет сзади из спортивных штанов. Но я была готова к этому, ударив своей лопаткой по его руке и отправив оружие в полет по комнате.

Пенелопа закричала, воцарился хаос, и прекрасное безумие внутри меня вырвалось наружу в полную силу. Здравствуйте, мои милые! Я пришла на чаепитие. А пирожные будут? О, я так люблю пирожные… Правда, только те, что подаются с гарниром из убийства.

Эндрю выхватил лопатку у меня из рук и с усмешкой выкинул ее через плечо. Я потянулась за другим оружием за спину, моя рука сомкнулась на огромном розовом фаллоимитаторе, которым я немедленно ударила Эндрю по голове. Он с ревом бросился на меня, пытаясь дотянуться до меня руками, но я уворачивалась и кружилась, нанося ему яростные удары резиновым дилдо, которые заставляли его кряхтеть и рычать.

Что-то тяжелое навалилось на меня сзади, и перед глазами разлилось море рыжих волос, а затем Пенелопа повалила меня на пол, яростно колотя кулаками по моим почкам. Но она была слаба, ее руки были как стручки фасоли, и я рассмеялась, ощущая скорее легкое раздражение, чем боль от ее ударов, а потом перевернула нас, оседлала ее талию и, отбросив в сторону фаллоимитатор, вцепилась ей в горло.

Я сжала ее шею, ухмыляясь сверху вниз, крепко обхватив бедрами ее талию, наслаждаясь тем, что она подо мной, как слабая маленькая кукла Барби, которой она и была. Ее руки взлетели ко мне, царапая и раздирая мою кожу, а я только улыбалась еще шире, когда мои пальцы сжали ее тонкую шею, не собираясь отпускать.

— Оставь на мне след, сладкая. Укрась мою кожу, — подбодрила я. — Я хочу что-нибудь на память о твоей смерти.

Взгляд Пенелопы скользнул поверх моей головы, и я оглянулась как раз перед тем, как сильные руки Эндрю схватили меня, отрывая от нее и швыряя обратно на кровать. Я отползла назад, когда он бросился на меня, ползя по матрасу с диким взглядом в глазах. Он наслаждался этим, и я видела, как то самое жестокое существо овладевает им. Ему нужно было причинить мне боль, как мне нужно было убить его. Это было у него в крови, как и у меня. Но мы были совершенно разными породами монстров. И я покажу ему, кто из нас сильнее. Но сейчас мне нужно было действовать быстрее, встать, получить преимущество.

Он прыгнул вперед, прежде чем я успела убежать, прижал меня к кровати и поднял одну из моих рук над головой, а звон металлической цепи заставил меня запаниковать. Я была слишком маленькой, чтобы выиграть в этой игре, если не буду быстро соображать. Я не могла позволить ему сковать меня, иначе все было бы кончено. Для меня это стало бы смертельным приговором.

Я схватила цепь прежде, чем он успел защелкнуть ее на моем запястье у изголовья кровати, и резко отбросила ее назад. Цепь ударилась о зеркало на стене, и оно разлетелось вдребезги, так что осколки посыпались градом острых обломком, а я закрыла лицо руками, пытаясь избежать их. Эндрю отскочил назад, и каким-то чудом стекло не порезало меня, а просто осыпалось вокруг меня на подушки. О, черт возьми, да, сегодня ночью за мной присматривал сам Дьявол.

Я схватила осколок и с победным смехом бросилась на своего врага, а он, выругавшись, попытался подняться с кровати.

— Энди! — Прохрипела Пенелопа, все еще лежа на полу, где я ее оставила, схватившись за горло, как перевернутая черепаха.

Я полоснула стеклом по обнаженной груди Эндрю, и искорка возбуждения в его взгляде погасла, когда кровь потекла по его телу. Его глаза расширились, и он развернулся, пытаясь убежать. Я встала, оттолкнулась от кровати, приземлилась на его спину и вцепилась в него, как обезьяна, а затем начала колоть, и колоть, и колоть его. Потекла кровь, и Эндрю издал прекрасный вопль. Он споткнулся и упал на колени, а я колола его везде, где это не убивало сразу, затягивая смерть, заставляя его страдать.

Пенелопа в панике отползла прочь, когда Эндрю потянулся к ней, а я рассмеялась еще громче, когда он рухнул под мной. Но этого было недостаточно. Не для этого куска дерьма, который сломал меня. Не для парня, который пытался присвоить часть меня. И, возможно, ему это удалось. Но теперь я вырезала эту часть из него, забирая обратно себе вместе с фунтом плоти, который мне причитался.

— Страдай, ублюдок, — прорычала я, когда он снова закричал, бесполезно размахивая руками. — Страдай, истекай кровью и мучайся из-за меня.

Я приподнялась, с трудом перевернула его и оседлала его талию: он смотрел на меня снизу верх, из его рта текла кровь, а глаза были полны паники.

Я схватила Дилли — розовый дилдо, который потеряла ранее, а он дернулся и попытался сопротивляться, но силы быстро покидали его. А Дилли все еще предстояла работа.

Я зажала ему нос, и он издал захлебывающийся звук, пытаясь дышать сквозь кровь во рту, но тем самым дал мне возможность засунуть Дилли внутрь. Я толкнула его глубже, опустившись на него всем своим весом, чтобы посмотреть Эндрю прямо в глаза, а мои волосы создали занавес вокруг нас. Здесь были только я и мой монстр, и ужас в его глазах говорил о том, что теперь он знал, кто из нас настоящий зверь.

— Я же говорила тебе, — сказала я с ухмылкой. — Но ты не послушал.

Он задыхался подо мной в судорогах, и свет начал гаснуть в его глазах. Да, да, да. Иди во тьму, где тебя ждут все твои грехи. Теперь они демоны, и они придут, чтобы съесть тебя.

Дуло пистолета внезапно прижалось к моему затылку.

— Стой! — Скомандовала Пенелопа. — Слезь с него!

Я проигнорировала ее, поглощенная убийством, мне нужно было сделать это, даже если это будет стоить мне всего. Я засунула Дилли еще глубже, и Эндрю в последний раз дернулся под мной, прежде чем его глаза остекленели, и я почти услышала смех Красного Здоровяка, когда его утащили в глубины вечных страданий.

Раздался щелчок, эхом отдавшийся в моем черепе, и я поняла, что Пенелопа нажала на спусковой крючок. Но если только смерть не была очень, очень, очень похожа на жизнь, то я не думала, что мой мозг только что разлетелся на куски.

Я развернулась лицом к стволу, и Пенелопа снова нажала на спусковой крючок, а ее глаза расширились от страха. Я вырвала пистолет из ее рук, а затем крутанула его на пальце и внимательно осмотрела, пока она пятилась, а затем упала на кровать с воплем ужаса. Это было похоже на сцену из ужастика, когда глупая королева бала спотыкается, убегая от своего убийцы, и принимает все самые глупые решения. И точно как в таких фильмах, ей не суждено было спастись.

— Здесь есть предохранитель, видишь? — Я показала ей. — На этой модели он сложный. Нужно сделать вот… так. — Я сняла предохранитель, а затем подняла пистолет. — Адское Пламя научил меня этому. — У меня в горле застрял комок, когда его имя сорвалось с моих губ, но я проглотила его. Это был мой момент. Мой единственный, сияющий, блестящий момент, который, скорее всего, станет кульминацией моей жизни.