— Не смеши меня, — сказал Гриффин, и Эверли с обреченным вздохом позволила отвести себя к машине и усадить на откидной задний борт. Она постаралась не дернуться под внимательным взглядом Гриффина, пока Миллер надевал на ее руку манжету тонометра.

И зашипела сквозь зубы, когда Чен принялась прощупывать особенно чувствительное место у основания указательного пальца. Черт, больно!

— Простите, — сказала Чен. — Сможете сжать руку в кулак?

Эверли смогла.

— Хорошо. Теперь сожмите мою руку. — Чен задумчиво нахмурилась: — Сила хватки снижена.

— Растяжение связки А2? — спросил Миллер.

— Думаю, да.

Эверли перевела взгляд с одного на другого.

— Это плохо?

— Ну, — Миллер глубоко вздохнул, снимая с ее руки манжету. — Это не очень хорошо.

— Класс, — пробормотала она. — Просто класс!

Именно то, чего ей не хватало. А2 — или какая там? — связка вывела ее руку из строя на бог знает сколько времени. Удары следовали один за другим: сперва плита, теперь это. А ведь еще предстояло прибрать весь второй этаж и придумать, как без лестницы — а теперь еще и с одной рукой — снять гирлянды с дома.

Чен, сидевшая на корточках перед Эверли, похлопала ее по колену и поднялась.

— Такую травму часто получают скалолазы. Эти связки — соединительная ткань, удерживающая сухожилия поближе к кости.

— Вы когда-нибудь были на рыбалке? — спросил Миллер. Если это нельзя было назвать вопиющей непоследовательностью, то Эверли вообще не представляла, что такое непоследовательность.

— Последние несколько лет — нет, но раньше я часто рыбачила с дедушкой. А что?

— Такие связки похожи на пропускные кольца на удочке. Знаете, как они прикрепляют леску к удилищу? Если приложить слишком большую силу, это приведет к разрыву связок, и тогда сухожилие «оторвется». — Он поднял указательный палец, иллюстрируя рассказ так, что Эверли начало подташнивать. Она предпочитала не думать о том, что скрывалось под кожей, и ей определенно не нравилась мысль о том, что внутри нее что-то может порваться.

— В результате у тебя ослабеет хватка, ты не сможешь согнуть палец…

— Я могу его согнуть, — поморщилась Эверли. — Просто при этом мне чертовски больно.

Гриффин потянулся к ее руке и обхватил ладонями:

— Возможно, дело просто в перенапряжении.

Эверли хмуро рассматривала длинные исчерченные шрамами пальцы, обхватившие ее собственные. Позволяя Гриффину держать ее за руку, она как будто поощряла его намерение — какое? Честно говоря, ответа на этот вопрос Эверли не знала. Завоевать ее, что бы это ни значило. Он мог до посинения твердить, что это судьба, что его фразы не были подкатом, но Эверли не сомневалась, что этот парень — гуру флирта и, вероятно, заигрывал со всеми, начиная с попавших в беду юных девиц и заканчивая старушками с выкрашенными в фиолетовый сединами.

Только в этот раз Эверли позволила ему эту маленькую вольность, и то лишь потому, что сложно было отрицать: ощущать его прикосновение было приятно. И потому что она не могла вспомнить, когда в последний раз кто-то… просто держал ее за руку. Вероятно, мысль очень печальная, но не новая.

Капитан Киган закончила беседовать с Фрэнком и его женой Глорией.

— Как у вас тут дела?

— Подлечим — и будет свободна как птичка, кэп, — сказала Чен. — Эверли, вам следует обратиться к врачу. Рентген не показывает сухожилия, однако иногда переломы могут сопровождаться повреждениями мягких тканей. Врачи проверят, в порядке ли кости, и, возможно, сделают вам МРТ, чтобы убедиться, что нет разрывов. Поскольку травма не угрожает жизни, ехать в отделение неотложной помощи не нужно. Но если вы хотите, чтобы мы подбросили вас до врача…

— Нет, все в порядке. Я вожу машину и сама доеду до больницы.

Глория прошествовала к ним через двор, ее муж — следом за ней.

— Мои уши, должно быть, меня обманывают. Не может быть, чтобы я услышала, что ты собираешься сесть за руль, Эверли?

Щеки Эверли заполыхали:

— Но все в порядке. Я вполне могу…

— Какой вздор! — Глория уперла руки в бока. — Мы с Фрэнком отвезем тебя, правда, Фрэнк?

Фрэнк выхватил ключи.

— Конечно, подвезем!

Эверли неохотно высвободила ладонь и встала.

— Спасибо, что… Ну, спасли меня. Еще раз.

Гриффин вновь продемонстрировал ямочки на щеках, и она могла поклясться, что у нее едва не подогнулись колени.

— Обращайся.

Эверли быстро поблагодарила Чен и Миллера и последовала за Фрэнком и Глорией через улицу к «Бьюик-Люцерну», припаркованному на их подъездной дорожке.

— Жаль, что тебя подвела лестница, — сказал Фрэнк, открывая дверцу. — Странно будет видеть в этом году ваш дом без рождественских гирлянд.

Прикрыв глаза от света заходящего солнца, Эверли обернулась и с тоской посмотрела на дом, украшенный лишь наполовину.

— Да, — пробормотала она.

Действительно.

— Я в порядке, — повторила Эверли в сотый раз с момента, когда вышла из здания больницы. — Нет никакой необходимости готовить для меня, Глория. Честное слово.

Медсестра сказала, что это всего лишь небольшое растяжение. Покой и холодный компресс — и через неделю, максимум две, Эверли будет как новенькая. При условии, что не станет снимать шину и напрягать руку.

— Просто мы за тебя волнуемся, — сказал Фрэнк, поворачивая на Джунипер-лейн. — Ты в доме совсем одна, и в такое время года…

— Знаете, — съехидничала она, — у себя в квартире я тоже одна в это время года. Разница не так уж и велика, правда?

— Еще хуже, — проворчал он. — Разве тебе не одиноко?

Эверли не сдержала недоверчивый смешок. Эти двое оказались даже хуже бабушки Дэнжерфилд — той еще наседки. Это было мило, но совершенно излишне.

— У меня есть друзья, Фрэнк.

— Настоящие друзья? — продолжил докапываться он. — Не те, с которыми видишься раз в месяц за кофе?

Должно быть, Эверли слишком затянула с ответом, потому что Глория громко цокнула языком.

— Эверли…

— Они… Мы часто заняты, — заметила Эверли. — У нас всех обычно очень много дел.

Все ее друзья были или в браке, или в длительных отношениях, у многих уже появились дети. Встречи были уже не спонтанными, как раньше: они тщательно планировались за недели, если не месяцы. Но Эверли все понимала. Так бывает. А что насчет нее? Спокойная жизнь, не на что жаловаться. Есть крыша над головой, любимая работа… Ее все устраивало. Только иногда, в подавленном, меланхоличном настроении, которое с неприятной закономерностью подкрадывалось к ней в праздники, день рождения и значимые даты, она мечтала о большем. И по мере того как страницы календаря сменяли одна другую — с каждым годом будто бы быстрее, — эта тоска по чему-то неопределенному все возрастала.

Эверли знала, что если и есть решение, то оно заключается в одном: решиться и что-то изменить в своей жизни. Но обычно ее действительно все устраивало. И оставаться в этом состоянии было просто. Безопасно. А вот перемены…

— Ты работаешь из дома. Ты можешь умереть у себя в квартире, и разве кто-то об этом узнает?

— Глория! — Фрэнк, сидевший за рулем, метнул в жену полный ужаса взгляд. Эверли была уверена, что у нее было такое же выражение лица.

— Какой бы жуткой ни была эта мысль, это правда. — Глория скрестила руки на груди. — Тело Эверли будет разлагаться в ее квартире бог знает сколько, прежде чем кому-нибудь придет в голову ее искать!

— Друзья проверят, все ли со мной в порядке. — Она в этом была уверена. Может, через пару дней, но в конце концов кто-нибудь придет. Она нахмурилась. Уверена на девяносто процентов.

Глория фыркнула.

— А если ты заболеешь, кто хотя бы принесет тебе суп?

Суп? Эверли пожала плечами.

— Да я просто закажу доставку до двери.

На это Фрэнк усмехнулся:

— То есть чтобы доехать до больницы, ты бы просто вызвала такси? Уверен, тебе нужен кто-то, кто отвезет тебя к врачу.

Эверли промолчала, и Фрэнк застонал: