— Обязательно, — спокойно кивнула Винокурова. — Только прошу — не спешите в своих поступках. Как только мы узнаем точно, что лесопилку нам сожгли по заказу князя — то сможем уже на официальном уровне поднять этот вопрос. К тому моменту у нас и доказательства будут собраны. А может, мы поймем, что истинный виновник стоит совсем в другой стороне, старательно отводя наш взгляд от себя.

Сказав все, что хотела, и получив столь необходимое обещание от мужа, Ольга Алексеевна покинула кабинет. Теперь ей предстояло продумать, с чего начать свое расследование, попутно начав собирать коалицию помещиков против князя. И список визитов надо было расписать очень тщательно, ведь уже после первого приема события могут понестись вскачь, как снежный ком от маленького брошенного камня.

Пока я трясся в пролетке, было время подумать над предстоящим разговором с Леонидом Валерьевичем. Заодно хотелось самому определиться — а чего я от этого разговора жду. По всему выходило, что я уже начал в какой-то степени считать Валентину своей и жесткий отказ в помолвке, да еще завязанный на то, что я должен отказаться от Пелагеи, я воспринял, как посягательство на «свое». Будто у меня хотят отнять то, что мне уже принадлежит. Причем каким бы ни был мой выбор — я все равно чего-то лишаюсь. И вот это-то мне и не нравилось больше всего.

Однако размеренная поездка под дождем позволила мне успокоиться и привести собственные чувства и мысли в порядок. Поэтому стучался в дом Уваровых я уже полностью собранный, четко осознающий, чего жду от предстоящего разговора.

Уваровы встретили меня уже в прихожей, а не на крыльце как обычно. Оно и понятно — на улице погодка мерзкая, выходить никому не хочется.

Со старшим Уваровым мы просто раскланялись, а вот девушкам я уделил гораздо больше времени. Все-таки формально я к ним приехал с ответным визитом.

Мы прошли в гостиную, где расселись в кресла.

— Наконец-то вы добрались до нас, Роман Сергеевич, — лукаво посмотрела на меня Кристина. — Неужели вам так противно писать мой портрет, что вы оттягивали это всеми силами? — не удержалась она от шпильки.

— У мужчин бывают срочные дела, не требующие отлагательств. Как я понимаю, дамам это не понять, — вернул я ей подколку.

Та тут же поджала недовольно губы и замолчала. Чем не преминула воспользоваться Валентина.

— Роман, я видела, вы привезли нам подарки. Позволите мне ознакомиться с ними сейчас?

— Не имею ничего против, — улыбнулся я в ответ.

Про традицию дарить мелкие подарки при походе в гости я не забыл. И еще будучи в Дубовке, когда скучал в ожидании готовности моей яхты, добрался до базара, где и закупил небольших мелочей. Как в подарок Уваровым, так и для своих близких. Конкретно Валентине я приобрел красивый расписной платок. А Кристине достался шарфик из атласной ткани. И тут надо учитывать тонкости местного менталитета, чтобы понимать, насколько подарки отличались друг от друга. А отличия были существенные.

Платок в нынешние время — это символ женственности и следование традициям. А красивый платок можно надеть и в церковь на праздник, и в свет в нем выйти. Шарф же был данью иноземной моде, а также чаще использовался офицерами, и в целом — был чуждой деталью одежды для большинства дам. Фактически, Кристине даже надеть-то этот шарфик было некуда, чтобы не пошли различные слухи, не самого позитивного толка. Это понимала и сама девушка, от чего ее лицо скривилось в недовольстве, а глаза с жадностью и завистью уставились на платок Валентины. И меня ей даже особо упрекнуть не в чем. Шарф красивый, из дорогой ткани. А для утонченного света столицы, где большинство дворян смотрели в сторону Европы, и вовсе — привычная деталь одежды. Это у нас в глубинке на него посмотрели бы косо. И получалось, что я сделал некий реверанс к ее желанию перебраться в Петербург, но и щелкнул по носу, напомнив, что здесь не столица. Был бы шарф более простым или из грубой ткани — и вовсе получилось бы, что с офицером-солдафоном сравнил.

— Благодарю, — все же нашла в себе силы Кристина натянуть на лицо улыбку, — но все же надеюсь, что мне не придется позировать в нем для портрета? Цвет не подходит под платье.

— Как пожелаете, — не стал я на нее давить.

— Чудесный подарок, — в отличие от сестры улыбка у Валентины была искренней. — Я примерю?

— Как вам будет угодно, — кивнул я.

Она тут же подскочила с кресла и кинулась в прихожую, где у них висело на стене зеркало. Вышла оттуда через минуту, красуясь перед нами в новом платке. И да, когда я подбирал Уваровым подарки, я еще не знал о желании Леонида Валерьевича расторгнуть помолвку. Иначе сделал бы совершенно иной выбор. И кстати о нем.

— Время уже позднее, — посмотрел я на Кристину, — а мне еще ваш портрет писать. Не хотелось бы возвращаться домой по темну. Полагаю, вам нужно некоторое время, чтобы подготовиться?

— Да, вы правы, — поспешила воспользоваться моим намеком Кристина и встала. — Вас позовут, как я буду готова.

После чего она бросила ревнивый взгляд на сестру. Наверное подумала, что я таким образом хочу с ней наедине остаться. Да и сама Валентина еще сильнее заулыбалась. Но тут мне пришлось притушить ее радость.

— Валентина Андреевна, надеюсь, вы не будете против, если я временно покину вас? У меня есть некое дело к вашему дяде. Один важный разговор.

— Как скажете, — кивнула она.

И судя по глазам — вполне поняла тему предстоящего разговора. Оно и неудивительно. Вряд ли бы Леонид Валерьевич стал скрывать от племянницы, что ее помолвка «поставлена на паузу».

Прежде чем стучаться к Уварову, я попросил слугу доложить о моем желании пообщаться с ним. Все же я не дома, где легко могу стучаться к отцу в любое время дня и ночи.

— Господин ждет вас, — через пару минут сказал мне Архип. Он же и проводил меня до кабинета, хоть я и сам знал туда дорогу, но положено — этикет-с.

Леонид Валерьевич принял меня сдержанно. Без показного радушия, но и без явной враждебности. Обменявшись любезностями, я перешел к делу.

— Не хочу вас надолго отвлекать, да и ваша дочь ожидает, когда я выполню свое обещание и напишу ей портрет, потому сразу к делу. Мой отец сказал мне о вашем желании расторгнуть предварительное соглашение о помолвке.

— Это не мое желание, — дернул щекой мужчина, — это забота о моей племяннице.

— Вы считаете, что вместе со мной ей будет плохо? — вскинул я бровь в притворном удивлении.

— Полагаю, Сергей Александрович рассказал вам и о причинах моего решения. Поэтому давайте уж, Роман Сергеевич, говорить начистоту. Меня беспокоите не вы, а ваше необъяснимое благоволение к новой служанке. Такое сильное, что вы готовы даже с родными из-за нее вступить в ссору.

— Кто вам сказал об этом? — уже непритворно удивился я.

Подобные вещи не выносятся на публику. Как Уваров мог узнать о нашей ссоре?

— Слуги многое слышат, а Сергей Александрович, когда я спросил его о том напрямую, не стал ничего отрицать, — пожал плечами Леонид Валерьевич.

— Возможно, со стороны могло показаться, что причина нашей ссоры состоит в этой служанке, — медленно начал я, — но суть моего… разногласия с отцом лежит в иной плоскости. Служанка — лишь фактор, а не первопричина.

— Возможно, — поджал губы Уваров. — И будь такой случай единичным, я бы мог закрыть на него глаза. Но вы ведь довели своего собственного слугу до смерти из-за нее! И слух о том уже вышел далеко за пределы вашего поместья.

— Полагаю, вы намекаете, что узнали о том не от слуг? — сразу уцепился я за его слова.

Неужели князь и тут подсуетился? Решил бить «по всем фронтам»?

— Именно, — кивнул Уваров.

— Позвольте узнать, от кого же вам стал известен этот… слух? И в каком виде? Слухи… — тут я неопределенно помахал рукой в воздухе, — имеют свойство сильно искажаться, по пути обрастая вымыслом и в корне отличаясь от того, что произошло на самом деле.

— От вашего соседа, — начал Леонид Валерьевич, от чего мои подозрения в сторону князя лишь усилились, — графа Свечина, — закончил мужчина, разбив он все мои предположения в один миг.