— Это что такое у них там происходит? — первым заметил неладное Петр Егорович.

Несмотря на разговор, он все равно поглядывал в сторону яхты. Все-таки там его дочери да еще в компании молодого человека… И как моряк привык замечать на водной глади посторонние элементы. Он-то и понял первым, что кто-то из пассажиров упал за борт.

Как только эта новость дошла до Винокуровых, спокойная беседа была забыта. Ольга Алексеевна так и вовсе за сердце схватилась, когда стало ясно, что за бортом кто-то из ее детей.

— Роман прыгнул следом, — комментировал Петр Егорович события. — К штурвалу кто-то из моих дочерей сел.

Пусть у яхты штурвала не было, но от волнения офицер заговорил привычными терминами. Ничем помочь своим детям они не могли и все, что оставалось родителям — наблюдать со стороны, как их дети справляются с бедой.

— Вытащили, — облегченно сказал Петр Егорович.

Но Винокуровы это и сами сумели разглядеть.

— Похоже, ваша Людмила за бортом была, — а вот такую деталь Сергей Александрович с Ольгой Алексеевной уже рассмотреть не смогли. Поэтому благодарно посмотрели на Скородубова.

Роман после спасения сестры и сам вполне уверенно забрался на борт. Офицер одобрительно покивал, когда смотрел на это. Конечно, парень допустил ошибку, раз у него сестра за борт выпала, но не побоялся кинуться за ней в воду, а потом ему хватило сил и ее саму к яхте подтащить, и затем забраться на судно. Как моряк, мужчина понимал, насколько это непростая задача. Уважение к парню у Петра Егоровича поднялось еще на пару пунктов.

— Возвращаются, — облегченно сказала Ольга Алексеевна. — Но как Люда оказалась в воде?

— Сейчас все узнаем, — успокаивающе поглаживая супругу по руке, сказал Сергей Александрович.

Через полчаса яхта причалила к берегу. Вот только мужчин ждал еще один сюрприз — пока Роман привязывал швартов к кнехту, дети покинули каюту и стали выбираться на пристань. Тут-то и обнаружилось, что на одной из сестер Скородубовых порвано платье в довольно пикантном месте. Особенно удивленным был Петр Егорович.

— Аа… это как? — только и смог выдавить из себя мужчина.

Естественно стоило нам вернуться на берег, так прогулку тут же свернули. Мне с Людой стоило переодеться в сухое белье, а Анне надеть целый наряд. Признаться, ее появление в разорванном платье произвело некий «фурор». Но хоть скандала нам прямо на месте не устроил Петр Егорович, настолько растерян был. А там мы уже по экипажам расселись, и надеюсь, близняшки введут его в курс дела, почему так получилось.

Только Митрофан не смог удержать язык за зубами и, когда я проходил мимо него, он удивленно покачал головой, да брякнул:

— Ну вы, барин, и голодный до этого дела. Только Пелагеи не стало — как сразу бросаться на девиц начали.

Правда ему хватило ума сказать это тихо, чтобы никто кроме меня не услышал. Я ему в ответ кулак под нос сунул, что тут же отрезвило языкастого кучера.

До поместья добрались быстро, а там на переодевание ушло уже чуть больше времени. Особенно Анне. Но надо признать, пока она шла от яхты до брички, а потом от нее до поместья, то держалась как королева. Ни капли стеснения или смущения, голова поднята высоко, взгляд снисходительный. Казалось, она была даже довольна таким вниманием к себе.

Слава богу, что ничего придумывать сестры не стали и просветили своего отца, как вышел такой казус. Поэтому по возвращению домой вопросов у Петра Егоровича по поводу внешнего вида своей дочери больше не было. Зато был иной — с чего вдруг Люда свалилась в воду. Хорошо, что о том она сама успела нам в тарантасе рассказать.

— Стайка рыб прямо рядом с нами проплывала, — отвечал я. — Скорее всего — лещи, так как поблескивали боками на солнце. Вот она на них и засмотрелась, да невольно чуть вперед подалась, когда те от борта яхты стали отплывать. И равновесие не удержала.

— Вам бы хоть какое-то ограждение сделать, — покачал головой офицер.

— Первым делом о том же подумал, — кивнул я согласно головой. — Вот прибуду в Дубовку — сразу этим займусь.

— А до этого момента никто из детей на твою яхту больше не ступит! — непреклонно заявила мама. — У меня чуть сердце из груди не выскочило, когда я узнала, что Люда в воде оказалась!

Тут спорить с ней никто не стал. Даже Иван с Игорем сидели тихо мышками.

— А когда вы планируете возвращаться? — спросил Петр Егорович.

Причем без задней мысли, из чистого любопытства. Это было понятно по его мимике.

— Завтра, наверное, — пожал я плечами.

— Лучше сегодня, — возразил отец. И тут же пояснил. — Тебе же надо материалы для крыши мастерской добыть. Зачем завтра полдня терять на дорогу? С утра бы этим и занялся. Да и потом тебе снова в Царицын надо — к тому архитектору.

Чуть подумав, я был вынужден с ним согласиться. И правда, чего время-то терять? Тут и Анна с Анастасией вернулись из комнаты в гостиную. Узнав, что я после обеда выдвигаюсь в Дубовку, тут же запросились поехать со мной.

— Мне понравилась ваша яхта, в разы лучше брички, — лукаво косясь на меня, заявила девушка.

— Анна, — строго посмотрел на нее отец, намекая, что нельзя так нахально напрашиваться.

— Что? Роман Сергеевич сам говорил, что мне должен. Вот и погасит… часть долга, — хитро улыбнулась она.

— Не имею ничего против, — пожал я плечами.

Мне то какая разница? Не на своем же горбу их везти буду.

— Но ведь у нас экипаж нанят, — растерялся Петр Егорович. — И разве прилично вот так…

— Я поеду с сыном, — успокоила его моя мама. — К тому же вы можете присоединиться к нам. Пять человек яхта Романа выдержит. А экипаж может и своим ходом обратно добраться. Я согласна с девушками — на яхте куда комфортнее.

Больше аргументов «против» у Скородубова не нашлось. В итоге сразу после обеда мы и выдвинулись обратно к яхте. Извозчик, нанятый офицером, бурчать о том, что поедет обратно без пассажиров не стал — Петр Егорович заплатил ему как за полноценный выезд. А там уже мы разместились на яхте и отчалили. В этот раз мне было легче. Скородубов вызвался помочь с установкой паруса, показав в этом изрядную сноровку. Хоть и офицер, и на его шхуне матросы в основном оснасткой занимаются, но видно, что дело это он любит и знает на зубок. Да и потом предложил подменять меня на рулевом весле. И сидел на стульчике рулевого он с довольным видом, щурясь, когда на глаза ему попадали солнечные зайчики, отбрасываемые от водной поверхности, и довольно улыбаясь.

В порт Дубовки мы прибыли хоть и вечером, но не поздним. Попутное течение — это благо. Еще раз убеждаюсь в этом. Даже Владимир Михайлович еще был на службе. И так получилось, что как раз шел с обходом — ну и мою яхту приметил, от того задержался и встретил прямо на пристани. С Петром Егоровичем лично он не был знаком, но два моряка быстро нашли общий язык и если бы не дочери, Скородубов точно задержался бы в порту до самого окончания службы Зубова. Однако предложение посетить его усадьбу Петр Егорович получил. Чем наверняка с удовольствием воспользуется.

Ну а мы отправились отдыхать. Я с мамой — к Зубовым, а Скородубовы — в съемную комнату.

— Ты чего такая хмурая всю дорогу была? — спросила Анна сестру.

Та проигнорировала вопрос, что совсем не устраивало девушку.

— А-нас-та-си-я, — по слогам протянула Анна. — Говори, что случилось?

Таким тоном она всегда показывала, что не только не отстанет, но и сделает все, чтобы выведать правду. Настя тоже об этом знала, потому раздраженно дернула плечом.

— Ничего не случилось, — буркнула она.

— Меня не проведешь, мы же сестры, — тут же уселась на кровать и вперила в нее взгляд Анна. — Так что произошло?

— Ты произошла! — не выдержала напора сестры Настя.

Выкрик сестры и выступившие на ее лице слезы ошарашили девушку.

— Ты о чем? Что я тебе сделала? — растерялась Анна.

— А кто перед Романом крутился, да свои прелести ему демонстрировал?